ые случаи, когда римские легионеры оказывали сопротивление вражеской кавалерии, когда они были экипированы только пилумом. Сивенне считает, что подобные жалобы поступали от командиров, которые объясняли свои поражения якобы неподходящим оснащением. Однако, понятно, что требовалась оптимизация доспехов и снаряжения пехотинца, и удлинение его боевого копья.
В римскую армию входил ряд и других специалистов: дубинщики, лучники, пращники, осадные инженеры и артиллеристы. От четверти до трети легионеров были обучены стрельбе из лука, и все они были обучены пользоваться пращами и метать камни. Это означает, что так называемая тяжелая пехота при необходимости могла быть развернута и в легком снаряжении. При необходимости легионеры могли использовать лопаты, топоры, топорики, кирки и так далее. Виды стрелкового оружия, использовавшиеся римлянами, состояли из изогнутых составных луков, деревянных луков, арбалетов с композитной или металлической конструкцией (аркабаллиста) и арбалетов с торсионным приводом (манубаллиста). Пращники использовали либо традиционную пращу, либо пращу с удлинительной палкой. Артиллеристы использовали баллисты/катапульты с приводом от кручения или растяжения, метавшие дротики, копья и камни, а также онагры различного калибра (камнемёты). Осадные инженеры, в свою очередь, использовали различные виды осадных машин.
Снабжение этой огромной массы людей и животных требовало тщательного внимания. Каждому солдату требовалось 1,5 кг зерна в день, в то время как лошадям требовалось 4,5 кг зерна и эквивалентное количество фуража. Таким образом, одному легиону ежедневно требовалось 7,5 т зерна и 1500 кг фуража. К этому надо добавить эквивалентное количество для вспомогательных подразделений. Армии потребовалось пять месяцев, чтобы добраться до места назначения, и ее повседневные потребности должны были удовлетворяться по ходу марша. На Востоке уже находилось 60 000 солдат, которые потребляли не менее 22000 тонн зерна в год. Голод был недопустим, он приводил к недисциплинированности и беспорядкам в войсках. Часть провизии доставлялась из других провинций империи. Руководил снабжением армии целый штаб. Во время войны а rationibus отвечал за наличие необходимых финансовых средств, в то время как префект анноны планировал, организовывал и контролировал сбор, транспортировку и хранение зерна. Перед a vehiculis, или praefecti vehiculorum, была поставлена задача перевозить его по дорогам. Требования о поставках и ресурсах рассылались a epistulis в провинции.
Чтобы облегчить перевозку зерна и солдат по всей империи, была начата масштабная программа ремонта дорог, сосредоточенная на Паннонии, Балканских провинциях, Малой Азии, Сирии и Месопотамии. Зерно должно было быть собрано и складировано на огромных складах, называемых «мансио», вдоль запланированного маршрута. Ожидалось, что деревни и города будут вносить дополнительный взнос зерном в виде аппопа militaris и волов или ослов пропорционально их налоговым обязательствам. Больше всего пострадали те населенные пункты, которые были расположены вдоль основных транспортных маршрутов. Реквизированные волы, использовавшиеся для перевозки телег с зерном, редко возвращались в каком-либо пригодном состоянии, если солдаты вообще когда-либо возвращали их. Взятое зерно, вероятно, было запасом, который крестьяне сохраняли на годы неурожая или для посева семян на следующий год. Многих это доводило до разорения и голода. Вплоть до правления Каракаллы солдатам приходилось оплачивать свой паек и снаряжение из своего кармана.
Однако, стремясь заручиться поддержкой армии после убийства Геты Каракалла снял с воинов это обязательство. От жителей провинций все чаще ожидали, что они будут предоставлять продукты бесплатно во время чрезвычайной ситуации, и после 230 года это стало нормальным положением дел. Оплату крестьянам через аппопа militaris так и не ввели [John S McHugh. Emperor Alexander Severus: Rome's Age of Insurrection, AD 222 to 235 Pen and Sword History 2017. p. 274].
Строительство дорог также потребовало реквизиции ресурсов у местного населения в виде материалов, рабочей силы и животных. Сами солдаты были вовлечены в строительство, и это рассматривалось как полезное средство установления дисциплины и формирования боевого духа. Об этом может свидетельствовать значительное количество ремонтных работ на дорогах в Нижней Паннонии. Понятно, что были улучшены не только основные дороги, ведущие из Аквинкума в Сирмий и Бригенцион, но и большое количество менее важных дорог [Hopkins, Richard, The Life of Alexander Severus, p.180: CIL III. 3715, 3719, 3721, 3731, 3738, 3703, CIL III 10628-30, 33, 50–52, CIL III 10655, 10657, CIL III 10984, CIL III 11331, 11335, CIL III 1349].
Ремонт дорог близ Зелы носит имя легата Каппадокии в 231 году Квинта Юлия Прокулеана. Еще одной важной вехой стал ремонт дороги Кесария – Мелитена в 11 милях от Киликийских ворот и дополнительные строительные работы в 2 милях от ворот при том же легате. Одна надпись датирована 230/231 гг., в то время как об улучшении дорог в самой Киликии свидетельствует милевой столб из Аданы, датируемый 231 годом. Дороги вокруг Себастополиса также были улучшены. Два милевых столба носят имя Квинта Юлия Прокулеана, а третий – Арадия Патерна. Мы можем предположить, что Патерн был предшественником Прокулеана, поскольку столбы указывают на то, что он был легатом в том же 231 году. Этот стратегический маршрут к Киликийским воротам открывал доступ в Киликию, Сирию и Антиохию через Таврские горы и был артерией, на которую армия могла положиться в плане снабжения, подкреплений и связи с остальной империей. К тому же в горах Киликии восстали исавры и потребовался доступ к их поселениям.
Строительные работы еще на двух дорогах наглядно свидетельствуют о поспешном характере ремонта. Обе дороги были жизненно важными коммуникационными путями. Первая шла через Каппадокию к Евфрату у Мелитены, а вторая – с востока на запад через Киликийскую равнину. Из хронологии ремонта видно, что работы начались одновременно с обоих концов дорог, вместо того чтобы следовать обычному методу, когда начинают с одного конца и постепенно продвигаются вдоль него. Маловероятно, чтобы эти работы начались сразу после нападения Сасанидов. Наверняка они были отложены и начались только перед прибытием армии императора из Европы, что и привело к поспешному характеру ремонта. В рамках этой программы также были отремонтированы мосты.
Согласно «Истории Августа», мосты сохранили имя императора, построившего их, несмотря на то, что некоторые были практически перестроены. Обычно в таких случаях имя предшественника убирали, либо добавляли своё. Однако многие из этих мостов были построены более прославленными предшественниками Александра Севера, такими как Траян и Александр решил сохранить их имена. Этот же момент можно найти в Диррахии, где акведук, построенный во времена правления Адриана, был реконструирован при Александре Севере с сохранением имени Адриана. Диррахий был важным портом на Эгнатиевой дороге, где выгружались люди и провизия из Брундизия в Италии, прежде чем продолжить свое путешествие через Македонию и Фракию до Геллеспонта и через него в Малую Азию. Обеспечение же армии водой было так же важно, как и снабжение её продовольствием, во время похода на восток [John S McHugh. Emperor Alexander Severus: Rome's Age of Insurrection, AD 222 to 235 Pen and Sword History 2017. p. 276].
Не забывали и о пропаганде. Монеты и медальоны, отчеканенные в 232 году, были типичными пропагандистскими изделиями, которые должны были обеспечить лояльность солдат обещаниями победы. На монетах все чаще изображался император в доспехах, с коротко остриженными волосами, как обычно носили солдаты. Появляется божественное воплощение Виртуса с копьем и трофеем в руках. Легенда провозглашает «Virtus Augusti», а «Виктория» возлагает корону на его голову. На монетах, выпущенных как до, так и после кампании, написано «Victoria Augusti». Эти монеты должны были убедить население в победе. На выпусках монет этого времени также появляется Ромул. Ну, и как сын бога войны Марса, император превозносил своё мужество и военные способности. Эта пропаганда указывает на то, что народ и армия были слишком хорошо осведомлены о том, что у него было мало военного опыта или вообще не было его, в отличие от всех его предшественников, включая его двоюродного брата Гелиогабала. В это время император отказывается от титула «Север», сохраняя при этом имя «Александр». Это был явный намек на его тезку, завоевателя Персидской империи. Начиная с 229 года, он также добавил к своим титулам «Непобедимый». Такая настойчивость говорит о неуверенности Александра в собственных способностях, вызванной, вероятно, критикой, которая распространялась из гарнизонов империи. Не случайно другие монетные выпуски продолжают провозглашать «Fides Militum». Это, видимо, была попытка опровергнуть слухи о мятежах солдат в Германиях, Паннонии, о ситуации в Месопотамии и Сирии.
Существовала также необычная серия монет adluctio, имевшая смысл официального обращения императора к войскам накануне похода и носившая изображение Юлии Мамеи или Александра и Юлии лицом друг к другу. Замысел был поднять популярность Юлии Мамеи для солдат, но, как отметил Макхью, это была плохая пропаганда, потому что это как раз делало Александра похожим на маменькиного сынка, каковым он и был в действительности.
Но кое-что Александр умел делать хорошо. Он был хорошим организатором. Геродиан (VI. 3–7) подтверждает большую скорость перемещения армии Александра Севера. К 232 году все нужные войска были собраны и переброшены, дороги отремонтированы или построены, а склады подготовлены. Были предприняты огромные организационные усилия по переброске войск с Дунайского лимеса и из Египта, а также из всех провинций Ближнего Востока. И вот, в августе-сентябре 232 года армия Александра Севера прибыла в Антиохию. Все восточные легионы конечно тоже приняли участие в походе, включая II Traiana Fortis из Никополя близ Александрии. Присутствие этого египетского легиона было подтверждено обнаружением журнала стратегов номов Омбос и Элефантины. Восточные легионы тоже были собраны в Келесирии, кроме каппадокийских, которые формировали отдельную армию на севере у Мелитены.