ожно было и подстроить, то мы сочли излишним делать это. Мы разбили сто двадцать тысяч их всадников – конников-панцирников, тех, кого они называют клибанариями, – мы убили во время войны десять тысяч; их оружием мы вооружили своих. Много персов мы взяли в плен и продали. Мы вернули себе междуречные земли (то есть земли Месопотамии), о которых не заботилось это грязное чудовище (Гелиогабал). Артаксеркса, и на деле, и по имени могущественнейшего царя, мы разбили и обратили в бегство, так что бегство его видела Персидская земля, и сам царь, бросив свои значки, бежал по той дороге, по которой некогда были пронесены значки наших войск. Вот что совершено, отцы сенаторы» [Элий Лампридий. Александр Север. LV–LVI].
Врял ли Александр стал бы считать потери персов в боях с другими армиями, поэтому мы можем быть уверены в том, что цифры, приведённые в отчёте сенату, показывают потери персов в боях только с Центральной армией самого Александра. Потери, кстати, достаточно большие. 200 убитых слонов из 700, да ещё 30 захвачено. Правда в Рим Александр привёз только 18, но может быть, остальные пали или утонули во время перевозки. Слоны могли быть истреблены, попав на минные поля из металлических колючек кальтропов и расстреляны из катапульт. 200 колесниц из 1800 было захвачено, но их Александр почему-то не привёз в Рим для триумфа. Они уже никого не впечатляли. В свой актив Александр записал и 10 тысяч убитых клибанариев, причём их оружием и доспехами римляне вооружили своих кавалеристов. Ну, и ещё какое-то количество пленных персов, проданных в рабство. По словам Лампридия, Александр позволил трибунам, другим командирам и самим воинам сохранить у себя то, что они захватили в персидских селениях. Тогда впервые у римлян появились рабы-персы; впрочем, он возвратил их, получив за них выкуп, так как персидские цари считают позором для себя, чтобы их подданные были где-либо рабами; выкуп он частью отдал тем, кто собственноручно взял в плен рабов, частью – внес в государственную казну. Таким образом, были частично компенсированы государственные затраты, однако врял ли компенсация была сколько-нибудь существенной, иначе об этом упомянули бы римские авторы.
Тем не менее, похоже, что дела у Ардашира шли плохо. Он ничего не смог сделать с Северной армией и понёс большие потери в боях с Центральной. Южная римская армия, видимо, уже подходила к Ктезифону. А Ардашир не смог прорваться в Римскую Месопотамию и опять понёс потери. Положение персов можно оценить, как серьёзное, но Ардашир был чертовски удачливым правителем и всегда умел использовать ошибки врагов и свою удачу. Так случилось и в этот раз.
Макхью считает, что Александру лучше было использовать северный маршрут от Зевгмы до Зингары, а оттуда в Хатру, используя дорогу Зингара-Хабур в качестве линии снабжения. Римские войска были бы хорошо обеспечены продовольствием, когда они маршировали бы по римской территории, а затем пересекли бы земли, контролируемые их новым союзником, Хатрой. И армия Александра сохранила бы силы и здоровье. Вероятно, британский историк прав. В таком случае, третью, Южную армию, можно было двинуть по маршруту Апамея – Пальмира – Дура – Хатра, облегчив снабжение и передвижение обеих южных армий. А дальше можно было выбирать. Обеспечив лояльность и безопасность Хатры, можно было поддержать Центральной армией Северную или Южную, гарантировав превосходство там объединённых римских сил. Тогда римляне смогли бы выполнить хотя бы часть задач и безболезненно вывести большую часть войска. Но Александр выбрал совершенно другую стратегию.
Это привело к крайне негативным последствиям. Несмотря на прохладную осеннюю погоду октября-ноября 232 года, Центральная армия, состоявшая в значительной степени из европейских солдат, страдала от жары и обезвоживания. Даже осенью дневная температура в пустыне высока, часты пыльные бури. Для европейских солдат жара и обжигающий песок были почти невыносимы. Вес доспехов усугублял трудности, когда солдатам пришлось их носить. Песок, попадавший в одежду и доспехи, вызывал дополнительный дискомфорт. А ведь кольчуга весила примерно 14 кг, а щит – еще 8 кг. Общий вес снаряжения превышал 30 кг. Отсюда тепловые удары как серьёзная проблема. Геродиан также упоминает о сокращении рациона воинов, без сомнения, в результате удлинения линий снабжения. Вряд ли в этом был виновен Тимесифей.
Ну, а когда армия надолго остановилась у Хатры или Зингары, появилась ещё одна проблема – дизентерия. Геродиан описывает, как «вся армия императора страдала от болезней, но особенно иллирийские войска, которые серьезно болели и умирали, потому что привыкли к здоровому зимнему климату и обычно ели больше пищи». Сам император также серьезно заболел, и его жизни угрожала опасность. Хатра и Зингара расположены в пустынных оазисах, но потребности огромной армии, вероятно, привели к нормированию рационов. А самое главное, что возникла проблема сточных вод и нечистот. Дизентерия погубила многие армии, особенно те, которые находились в лагерях в течение длительного периода времени. Санитарные условия быстро ухудшались по мере того, как попытки справиться с удалением сточных вод оказывались безуспешными. Удивительно, как Александр, считавший себя большим специалистом в военном деле, не смог этого предвидеть и предотвратить, хотя бы рассредоточив армию. Видимо, книжная теория не совсем совпадает с реальной практикой.
Персидская война 229–233 гг.
Мы можем представить себе Центральную армию, расположившуюся лагерем вокруг Хатры или Зингары, выведенную из строя болезнями и обезвоживанием. По мере того, как все больше и больше солдат заболевало, ее способность успешно вступать в бой с силами Сасанидов резко снижалась. Шпионы Ардашира должны были сообщить ему о снижении боеспособности этих сил, и он пришел к выводу, что опасность миновала и теперь Центральную армию можно игнорировать. Угрозу представляла теперь только Южная армия, шедшая вдоль Евфрата к Вавилону и Ктезифону. Её-то Ардашир и решил разгромить, правильно оценив, как самую слабую. Северную защищали горы и в ней служили европейские солдаты, имевшие высокую боеспособность. Центральная находилась под командованием самого императора и использовала фалангу, способную остановить любой натиск. А вот Южная римская армия дальше всех была оторвана от баз снабжения, состояла из азиатских легионов, да и командование ею показало себя не лучшим образом. Ардаширу, наверняка, доложили и об этом. Поэтому основная армия Сасанидов снялась с места и быстро двинулась наперехват ничего не подозревающей Южной армии. Сивенне считает, что по плану Центральная армия должна была спуститься по Тигру и объединиться с Южной у Ктезифона, но этого не случилось. Александр Север, вероятно, был настолько болен, что не был в состоянии принимать решения. Трудные решения предстояло принимать его матери и консилиуму. И было принято решение остаться там, где они были.
Не может быть никаких сомнений в том, что гонцы были отправлены, чтобы предупредить своих товарищей на юге и севере, но последующие события показывают, что они не смогли прибыть до того, как Ардашир нанес удар. Геродиан обвиняет Александра Севера и, в частности, Мамею, в трусости, в том, что они не придерживались плана. Однако, в сложившихся условиях их осторожность, вероятно, спасла Центральную армию от полного разгрома.
Вот, наконец, мы подошли к истории похода третьей римской, Южной армии, а также теперь стоит оценить базовую стратегию Рима в этой войне. Обычной целью римлян при вторжении в Месопотамию был захват вражеских полей, стад и городов, и разграбление парфянской столицы Ктезифона. Это причиняло большие убытки и приводило к попыткам поиска мира с парфянской стороны. Ещё лучше было нанести поражение парфянской армии в открытом бою. Римляне обычно старались концентрировать свои силы и наступали либо одной, либо двумя армиями, причём предпочитали перевозить солдат и припасы на кораблях. Это давало хорошие результаты и после печального похода Марка Антония в 36 г. до н. э. римским армиям всегда удавалось отходить из Месопотамии в достаточном порядке. На этот раз Александр Север всё сделал не так. Он разделил свою армию на три части и разбросал эти части по совершенно изолированным театрам. Северная армия Прокулеана изначально предполагала действовать изолированно, а Центральная и Южная должны были соединиться в Междуречье у Ктезифона и Селевкии. Геродиан так объясняет стратегические цели императора: «Он рассчитывал, что с помощью этих различных направлений наступления он застанет врага врасплох, когда они его не ожидают. Кроме того, персидские силы были бы постоянно разделены перед лицом многочисленных сил вторжения и, таким образом, были бы слабее и затрудняли бы координацию действий» [Геродиан VI. 5. 2; John S McHugh. Emperor Alexander Severus: Rome's Age of Insurrection, AD 222 to 235 Pen and Sword History 2017. p. 300]. To, что римляне тоже разделили свои силы, Геродиан, как и Александр, не учитывал.
Важной частью стратегии Александра была попытка раздуть пламя восстания Аршакидов и уничтожить армию Сасанидов по частям, поскольку Ардашир вынужден был бы противостоять многочисленным нападениям в Мидии и Адхарбайджане на севере, Мезене и Антемузии на юге, и в древнем парфянском сердце вокруг Ктезифона. В этих трёх центрах инсургентам как раз и помогли бы три римские армии. Вроде бы план логичный, однако нет ничего хуже логичных военных планов. Всё сразу же пошло насмарку. Во-первых, римляне не смогли поднять на восстание Аршакидов и других противников Сасанидов, так что Ардаширу удалось сосредоточить главные силы своей армии под единым командованием, а это сразу дало ему преимущество. Во-вторых, римляне разбросали свои силы тремя частями на огромном расстоянии друг от друга, совершенно не допускающем какое-либо взаимодействие и взаимопомощь. В-третьих, Александр командовал своей армией так плохо, что довёл её до эпидемии дизентерии, отрезав тем самым всякую возможность оказать предполагавшуюся помощь Южной армии и погубив значительную часть собственных солдат.