Оба названных источника являются поздними и ненадежными и явно опираются на общий утраченный источник, который историки называют «Kaisergeschichte». Исходя из этого, Макхью, например, считает, что утверждения о том, что Александр Север распустил целые легионы, следует отвергнуть. Нет никаких эпиграфических свидетельств, подтверждающих это и Макхью считает, что эта история является попыткой античных историков ошибочно объяснить включение в имя императора слова «Север», означающего суровый [John S McHugh. Emperor Alexander Severus: Rome's Age of Insurrection, AD 222 to 235 Pen and Sword History 2017. p. 327].
Однако, версия о кассации находит отражение у Евтропия, который тоже утверждает, что Александр Север «очень строго соблюдал военную дисциплину, распустив несколько взбунтовавшихся легионов целиком».
Получается, уже три источника, правда, действительно, более поздние, нежели сами события, утверждают о роспуске легионов. Вряд л и это можно считать выдумкой. Дыма без огня не бывает. Александр был возмущён отказом верхнегерманского войска идти в поход на Восток ещё в 231 году и лишил тамошние легионы почётных наименований. Потом они позволили аламаннам захватить важнейшие и богатые Декуматские поля со всей инфраструктурой. Теперь он узнаёт о брожении среди верхнегерманских легионов с поисками нового императора и недовольством им лично, которое они могли выразить ему в лицо при прибытии императора в Аргенторат, а потом в Могонциак. Александр иногда бывал резок и порывист именно с армией, что мы видели в Антиохии. Так почему бы ему не отреагировать в каструмах Верхней Германии кассацией VIII Augusta и XXII Primigenia. Но эти легионы существовали впоследствии, а это значит, что даже, если они были распущены по прибытии Александра в их лагеря, то скоро были восстановлены и инцидент посчитали исчерпанным. Также было и на Востоке два года назад. Возможно, что и распускали германские легионы тоже на месяц.
Прибывшая с императором армия сосредоточилась у Могонциака, а сам он, возможно, ещё посетил Нижнюю Германию, где сменил легата Гая Флавия Юлия Латрониана, бывшего консула и сенатора, всадником Гаем Фурием Сабином Аквилой Тимесифеем. Последний явно хорошо проявил себя на посту прокуратора провинции Сирии-Палестины и в качестве Exactor Reliquorum Annonae Sacrae Expeditionis. Последняя должность предоставила ему необходимые полномочия для сбора продовольствия и других ресурсов на войну с Ардаширом. Его наградой была аналогичная должность на Рейне, которая сочетала в себе полномочия исполняющего обязанности наместника (вице-презида) и прокуратора всех имперских владений в Бельгике и двух Германиях. Это давало ему власть собирать припасы и ресурсы из этих провинций, имея тот же ранг, что у наместников Верхней Германии и Бельгики. Он также командовал двумя легионами Нижней Германии – I Minervia p.f. и XXX Ulpia Victrix, и всеми ауксилиями. Должность Тимесифея называлась Procurator patrimoni provinciarum Belgica et duarum Germaniarum ibi vice praesidis provinciae Germaniae Inferioris. Сделать возможным назначение Тимесифея командующим легионами при сохранении его статуса всадника, вероятно, было главной целью Юлии Мамеи, а добиться для него назначения прокуратором – еще одно доказательство доверия, которое она ему оказывала. Пфлаум считает, что Тимесифей оставался всадником, скорее всего, по собственному выбору. Он вполне мог быть избран в сенат и, таким образом, получить право быть назначенным преторианским легатом Нижней Германии вместо простого викария, то есть того, кто действовал от имени (вице) легата, но не захотел этого. Вполне вероятно, что он уже нацелился на преторианскую префектуру, которая была самой влиятельной должностью, доступной всаднику в Римском государстве в III веке. В соответствии с действующим римским административным правом ему было бы отказано в этом, если бы он стал сенатором [Pflaum, H.-G. Les carrieres procuratoriennes equestres sous le Haut-Empire Romain, Paris. 1960. S. 317].
Реакция сената на такое назначение была проигнорирована. Однако, когда Тимесифей выполнил свою задачу наведения порядка в Рейнских провинциях, а мирные переговоры были в самом разгаре, в качестве подачки сенату, Тимесифей был заменён в конце 234-го или в начале 235 года выдающимся сенатором Гаем Мессием Квинтом Траяном Децием, более известным как будущий император Деций, переведённым из Нижней Мёзии. Но, в любом случае, мы видим, что при возникновении кризиса, в Германии, как важнейшие провинции для безопасности империи, были направлены лучшие люди Рима.
Латрониан же никак не пострадал, благополучно вернулся в Рим и ещё успел побывать префектом города около 243 года.
Ну, а насчёт легата Верхней Германии, выдвинуто такое предположение. В те годы в Германии служил малоизвестный нам человек. Его звали Тиций Квартин. Геродиан описывает его как «одного проконсульских друзей Александра». После убийства Александра он был уволен со своего поста, но, по-видимому, остался в провинции и был провозглашён императором, несмотря на его явное нежелание, неким Македоном, трибуном осроенских лучников. Мятеж не удался, хотя и продолжался полгода, и однажды Македон убил своего протеже ночью в палатке, чтобы оправдаться перед новым императором Максимином, но тот казнил Македона как предателя, а имя Квартина было стерто с надписей. Так вот, было высказано предположение, что стертое имя на надписи, сделанной где-то после 225 года, командиром легиона I Minervia p.f. – «Квартин», соответствует будущему узурпатору. Значит, Тиций Квартин был легатом легиона в Нижней Германии. Возможно, потом он участвовал в Персидской войне как препозит нижнегерманской вексилляции или в другом качестве. Не случайно, за него высказались осроенские лучники. В любом случае, Квартин должен был показать себя перед Александром с лучшей стороны, результатом чего стал высокий пост. Сначала предположили, что к 235 году Квартин стал легатом Нижней Германии. Однако убедительные эпиграфические свидетельства подтверждают пребывание Тимесифея и Деция на этом посту в это время. Но и текст Геродиана ясно показывает, что должность «проконсула» была официальным постом, занимаемым Квартином, а не какими-нибудь неофициальным членством в consilium principis, а также то, что Квартин был достаточно важен, чтобы называться другом императора, да и то, что с ним считались в войсках как с потенциальным императором. Отсюда возникло следующее предположение, что именно он сменил Секста Катия Клементина Присциллиана на посту наместника Верхней Германии в 234 году. Однако, это всего лишь предположение за неимением лучшего. Не забудем, кстати, что наместник Верхней Германии не имел титула «проконсул», а был лишь пропретором [Геродиан VII, 1. (9-11); Капитолин. Два Максимина XI, 1–8].
Однако, вернёмся в Могонциак. Туда, кстати, из Испании была вызвана вексилляция легиона VII Gemina Felix Alexandriana. Об этом известно по алтарной надписи CIL XIII 7564, найденной в Аква Маттиакорум: In h(onorem) d(omus) d(ivinae) / Apollini Tou/tiorigi / L(ucius) Marinius / Marinia/nus | (centurio) leg(ionis) VII / Gem(inae) [[Alexan/ d[r]ianae]] vo/ti compos
А вот присутствие подразделений легиона III Augusta Pia Vindex из Африки пока не отмечено. Как и британских легионов.
Получается, что общая численность армии Александра Севера, собранной им против аламаннов, составляла примерно 80–90 тысяч человек (20 тысяч из Италии, 20 тысяч из Верхней Германии, 10 тысяч из Норика и Реции, 10 тысяч из Нижней Германии, 5 тысяч из Испании, 5 тысяч с Востока и 10–20 тысяч из дунайских провинций). Некомплект был восстановлен новым набором.
В связи с плохим состоянием наших источников, мы практически не знаем, чем занимался Александр на Рейне летом и осенью 234 года. Похоже, что он, всё-таки, совершил пробное вторжение на Декуматы. Рейн был форсирован по понтонному мосту, построенному из связанных друг с другом лодок, покрытых настилом (pons navalis). Такие сооружения римляне строили быстро. Геродиан об этом не упоминает, но этот мост изображён на монете, выпущенной в начале 235 года и посвященной событиям кампании предыдущего года. Император изображен пересекающим Рейн по мосту из лодок, впереди него – богиня Виктория, а за ним следуют его солдаты, один из которых несет легионного орла. На реверсе изображены император и его мать. Этот мост, вероятно, был построен недалеко от его штаб-квартиры в Могонциаке. Такой мост не понадобился бы, если бы сохранился и продолжал функционировать мост через Рейн в Могонциаке, построенный в 27 году и перестроенный в 70-х. Значит капитальный мост был разрушен. Скорее всего, отступающие римляне снесли деревянный настил между каменными быками в феврале 233 года, чтобы не допустить прорыва аламаннов в Могонциак. Восстановить настил можно было только захватив вражеский берег, где находилась кастелла Маттиакорум, поэтому Александр построил рядом понтонный мост.
Целью римлян было освобождение Декуматских полей. Перейдя через Рейн, они двинулись по дороге на Ниду, но скорее всего быстро разделились на несколько частей, двинувшихся по основным дорогам Декумат. Поскольку мы ничего не знаем ни о каком решающем сражении, вероятно, аламанны приняли тактику партизанских действий. Это была обычная тактика воинов-германцев – уход в болота и леса, которыми был покрыт регион. Вряд ли Александр собирался в этом году дойти до поселений аламаннов, чтобы уничтожить их собственные дома и семьи. Впрочем, часть семей аламаннов уже должна была переселиться на завоёванные земли Декуматов. Стратегия римлян, по-видимому, была успешной, и аламанны были выбиты с Декумат или значительной их части. Император перешел в наступление и вторгся на территорию противника. Его тактика, по-видимому, заключалась в том, чтобы избегать ближнего боя, уничтожая плотно сомкнутые ряды воинов противника на расстоянии, используя лучников и копьеметателей. Аламанны сильно страдали от такого обстрела, поскольку у большинства из них не было доспехов, и они были защищены лишь тонкими деревянными или плетеными щитами. Когда германцы атаковали, пытаясь вступить в ближний бой, римские стрелки отступали за линию тяжёлой пехоты и могли продолжать обстрел из-за стены римских прочных щитов. Наступление осени положило конец этой кампании. Проливные дожди в это время года усилили течение в Рейне, увеличив вероятность того, что деревья или сильный поток разрушат понтонный мост и армия застрянет на вражеской территории. Поэтому римляне вернулись на левый берег Рейна. Сам мост, по-видимому, был разобран, поскольку весной его пришлось восстанавливать. Для римлян это не было трудной задачей.