— Я, конечно, не разбираюсь в тонкостях существования корпорации, хотя звучит очень… заманчиво. — Мисс Торн скривила губы в подобии улыбки. — И все же мне кажется, лорд Филлимор несколько драматизирует ситуацию. Наступил всего лишь один из временных кризисов. Мне уже не раз приходилось их наблюдать. Так обычно и случается, когда трясет рынки иностранного капитала. Совершенно не о чем беспокоиться. Хорошие манеры никогда не выйдут из моды, верно, Элизабет?
Черт возьми, зачем она называет меня Элизабет? Такое ощущение, что в комнате мы не одни.
— Зовите меня просто Бетси, — с улыбкой сказала я. — Меня так все зовут.
— Бетси? — Мисс Торн сделала вид, что призадумалась. — Ну да, опять возвращается тяга к старинным именам. Лили, Дейзи, Руби… У нас их всегда считали именами для горничных! — Она сделала паузу, как бы дав мне время решить — обижаться на это или нет, после чего, увидев, что меня «не зацепило», продолжила: — Но сейчас они, безусловно, на гребне моды!
— Так могу я рассчитывать на обзорную экскурсию по Академии? — поинтересовалась я, возвращая разговор к начатой теме.
На лице мисс Торн появилось выражение полного разочарования.
— А есть ли в этом необходимость? — скучным голосом спросила она. — Я бы могла просто рассказать на словах все, что тебе хотелось бы узнать.
Мисс Торн словно невидимым тумблером подняла мощность своей улыбки, но это нисколько не усыпило мою бдительность. Нет уж, я должна сама все разведать, сама пройтись по классам и побывать везде, где сочту нужным.
— Конечно, вы могли бы, но лорд П. просил меня высказать профессиональное мнение о состоянии его бизнеса. И потом, мне самой не терпится увидеть, что может предложить Академия своим клиентам в двадцать первом веке. — Я взглянула на часы. — Если не ошибаюсь, как раз начинается первый урок?
— Дорогуша моя, мы не имеем права им мешать! Давай лучше я скажу Поллетт, чтобы она принесла нам кофе с пирожными, и устроим посиделки. — Маленькие глазки мисс Торн сверкнули металлическим блеском, изящные пальцы злобно сжали перьевую монблановскую ручку. — В конце концов, мы же не завод по производству тушеных бобов, или что ты там обычно… инспектируешь.
Похоже, мне все-таки удалось произвести нужное впечатление: мисс Торн держалась, словно верила, что перед ней настоящий знаток бизнеса С другой стороны, она прекрасно знает, что по образованию я математик, а вдруг она ведет какую-то ворсисто-подковерную игру и это только тактический маневр?
Пора менять курс, решила я. Бессовестная лесть — вот что должно подпитывать любой диалог. Так говорила Фрэнни. Она считала, что абсолютно любого собеседника можно «раскрутить», если пролить немного елея.
— Действительно! — с жаром поддакнула я. — Вы совершенно правы! Академия — это нечто особенное и совершенно нестандартное. И я здесь вовсе не для того, чтобы критиковать, мисс Торн. Я приехала, чтобы выяснить, чем я могу помочь. Я уверена, что после стольких лет, проведенных здесь, никто, кроме вас, не способен разобраться в этом вопросе лучше.
Мисс Торн поджала карамельные губы, и я прямо услышала, как у нее в голове крутятся шестеренки, как будто она принялась листать свой ролодекс с карточками флористов и запасных виконтов.
— А кстати, сколько лет вы уже преподаете? — с воодушевлением продолжала я.
— Двадцать девять, — ответила она, и ее кашемировый бюст взволнованно приподнялся, словно его подкачал невидимый насос. — Я приехала сюда совсем девчонкой.
Ну да, лечи меня. Если сейчас тебе не шестьдесят с гаком, то я Папа Римский.
— С удовольствием осмотрела бы классы! — гнула я свою линию. — Конечно, не хотелось бы выбивать вас из графика, но я просто мечтаю снова увидеть бальный зал.
Это тоже чистая правда. Я действительно была не прочь взглянуть на зал. Не говоря уже о фотографиях рядом со входом.
— Тот самый зал, — продолжала я, — где вы танцевали с… кстати, с кем вы танцевали? — Видя, как мисс Торн зарделась, я достала свою главную козырную карту. — Вау! С принцем Уэльским, если не ошибаюсь?
— Мм, да… Я не очень люблю говорить об этом, ты же знаешь, Элизабет. Ну хорошо… — со вздохом сказала она, запирая на ключ ящик письменного стола. — Можно зайти ненадолго. Хотя у меня масса дел.
Мисс Торн поднялась со стула, на котором обнаружились две огромные подушки. Ее улыбка оставалась столь же безупречной, однако металл в голосе пропал.
Наконец мы направились вверх по лестнице — прямо в гущу моих детских воспоминаний и в потенциальный рассадник сплетен о моем прошлом.
Глава 6
Всегда берите с блюда только одно канапе и избегайте ситуаций, когда требуется взять два. Если вы выпиваете, лучше всего закусывать канапе с икрой, так как масло замедляет всасывание алкоголя в желудке.
С каждым шагом по лестнице сердце у меня колотилось все быстрее. Тут и там я натыкалась на давно забытые реалии. Вот георгианский портрет близнецов Филлиморов с тремя тупорылыми мопсами, главная страшилка моего детства: почему-то мне казалось, что лупоглазые твари следят за мной все время, пока я иду по ступенькам. А вот красная бархатная портьера на окне, выходящем на Хафмун-стрит. Ни в коем случае не схватиться за нее, как я делала раньше! А дубовые перила! Они же прямо звали взбежать на самый верх и лихо съехать до самого низа!
Разумеется, ответить на этот зов я не могла. Изо всех сил я старалась не отставать от мисс Торн, которая для своего малого роста передвигалась весьма быстро, успевая теребить связку ключей и восклицать по поводу того, насколько обветшали верхние этажи по сравнению с нижним.
Нэнси с детства приучила меня смотреть на все хозяйским взглядом, «выискивая себе дела»; так вот, здесь дел было невпроворот. Шторы, насквозь проеденные молью, кучи дохлых мух между рамами. Стекла не мешало бы протереть, окна и двери — покрасить. В общем, сплошное безобразие. Этот дом как будто сам махнул на себя рукой.
Когда мы подошли к первому учебному классу, я сразу же услышала знакомый акцент. Ну да, Шотландия, Эдинбург, район Морнингсайд. Так разговаривают самые респектабельные покупатели в магазине Фионы.
— Может ли кто-нибудь из присутствующих ответить, как полагается есть спаржу? — лениво растягивая слова, спросил голос за дверью. — Да, Дивинити, это спаржа…
— Сегодня первое утреннее занятие ведет мисс Макгрегор, — сказала мисс Торн, заметив, что мое лицо озарилось радостью узнавания. — Думаю, она не будет против, если мы заглянем ненадолго. Тихонько, чтобы не помешать.
— Разумеется, — согласилась я, прикидывая, что там у них происходит со спаржей.
Из-за двери послышался слабый голос, однако мисс Макгрегор его оборвала:
— Независимо от того, как спаржа действует на вашу пищеварительную систему, Клементина, вы должны знать, каким столовым прибором ее едят!
Мисс Торн кашлянула, затем постучала в дверь и открыла ее.
Когда-то эта аудитория была внушительной приемной — с высокими окнами, лепниной и красным ковром. Из окон при особой сноровке можно было увидеть даже Грин-парк. Согласно школьной легенде, раньше здесь делали официальные предложения руки и сердца. По слухам, последнее предложение было озвучено графом Джейми Ньюентом в 1979 году и предназначалось леди Пенелопе Гинтон-Скотт. Впрочем, рассказывали об этом даже во времена моего детства таким загробным голосом, словно это была история про последнюю женщину в Великобритании, казненную через повешение.
В нынешней комнате леди Гамильтон не осталось ни единого намека на прежнюю романтику. Четыре серые парты настойчиво напоминали о суровых буднях. Бархатные шторы цвета зеленой плесени, несколько масляных полотен кисти прежних учениц «Филлимора», небрежно раскиданные по несвежим красным обоям, а также пыльные хрустальные люстры, потерявшие часть своих подвесок, никоим образом не спасали ситуацию. Посреди комнаты стоял стол с салфетками и канделябрами, вокруг сидели четыре юные студентки: две — положив локти на стол, третья — с кусочком спаржи на вилке. Четвертая увлеченно писала что-то в своем мобильнике. Судя по тому, с какой готовностью девушки повернулись при нашем появлении, урок не сильно их занимал.
Господи, как же мне нравился столовый этикет, когда я была маленькая! Блестящие серебряные приборы, устрицы, лобстеры, креветки, спаржа, икра… Чтобы научиться красиво все это поглощать, требовалось много практики, поэтому столовый этикет в Академии всегда изучали дольше, чем другие предметы.
Увы, то, что я видела сейчас, никак не тянуло на урок столового этикета. Может, конечно, это была какая-то новомодная его версия (ведь современная еда тоже достаточно сложна в пользовании — взять хотя бы суши или всякую мелкую дребедень, насаженную на шампуры).
Стройная и подтянутая мисс Макгрегор, вне всякого сомнения, чемпион чемпионов по борьбе на рыбных ножах, стояла перед ученицами с указкой и небольшим пюпитром. Всем своим видом она напоминала породистую скаковую лошадь, которая вышла попастись и уныло склонилась (над пюпитром), чтобы добыть себе корм. Глаза ее были прищурены до максимума, губы беззвучно шептали, из прически выбилось несколько подгулявших прядок.
— Извините нас, леди, — проворковала мисс Торн, убедившись, что все внимание направлено на нее. — Вот, решили к вам ненадолго заглянуть.
В ту же секунду мисс Макгрегор из усталой лошади превратилась в лошадь, которой наконец дали нормального корма.
— Бетси! — выронив указку, вскричала она и распахнула объятия. — Как я рада тебя видеть!
— Здравствуйте, мисс Макгрегор, — произнесла я, чувствуя себя если не ребенком, то по крайней мере подростком.
Подбежав с профессиональной грацией преподавательницы хороших манер, мисс Макгрегор сжала мне обе руки.
— Дай-ка я на тебя посмотрю… Совсем взрослая!
Что касается самой мисс Макгрегор, то я без всякой лести могла бы сказать, что она нисколько не изменилась с тех пор, как я видела ее последний раз. Та же безупречная осанка, те же седые волосы, собранные в пучок, даже красная шотландская юбка