— Жены, конечно, — с недоуменным взглядом ответила Венеция. — Если хочешь удачно выйти замуж, нужно уметь себя подать. Не стоит думать, что подходящий мужчина свалится прямо в руки. — Она бросила на Дивинити сочувственный взгляд. — Разве что упадет ненароком с карьерной лестницы…
— Но вы пришли сюда не только для того, чтобы научиться быть женами, — заметила я, — Вы должны научиться и быть просто… самими собой. В своей самой лучшей и самой продвинутой версии.
— Разумеется, мисс Купер права, — поспешно добавила миссис Ангелль. — И Адель бы это подтвердила. У нее самой масса других достоинств, которые…
— А вот и не подтвердила бы, — отрезала Венеция. — Она говорит, брак — это коммерческое предприятие. Хочешь заработать хорошую пенсию — вложи капиталы как следует, чтобы прибыль приносили.
Да-да, старая песенка… Однако то, что Адель уже всюду влезла со своей концепцией матримониального «турне» — в пику моим порывам открыть девушкам «Филлимора» новые горизонты, — еще полбеды. Больше всего меня убивало, что в качестве очередной «достопримечательности» она выбрала лорда П.
— В общем, все зависит от того, что вы хотите получить от этого свидания… — убежденно и даже с некоторым нажимом произнесла я. — Может быть, вам просто надо скоротать вечерок? Или вы хотите узнать человека поближе и весело провести время? Или весь вечер мучительно бороться за власть?
Венеция не удостоила меня ответом.
Выручила, как всегда, Дивинити.
— А что лучше надеть? — подняв руку, спросила она. — Нужно надевать шпильки? Я вечно с них падаю, когда выпью, да и ноги потом отваливаются.
Я подошла к доске и решительно написала: Экипировка. Надо будет провести на эту тему отдельный урок…
— Слушай, Лив, — спросила я вечером, — а что ты обычно надеваешь на первое свидание?
Лив на кухне смотрела судебное шоу по маленькому телевизору над барной стойкой и параллельно гладила простыни с выражением идиотического блаженства, которому она научилась на своем пилатесе. Периодически вокруг нее клубились облака пара, производимые утюгом. С тех пор как я научила Лив пользоваться этим полезным предметом (кстати, с помощью простых арифметических действий, показывающих, что будет, если не сдавать белье в прачечную), она гладила буквально все, что попадалось под руку. Одновременно Лив каким-то загадочным образом приобрела полезную привычку обходить стороной «Topshop».[43]
— Это смотря куда идешь, — сказала она. — Впрочем, есть и беспроигрышный вариант — черное платье и черные туфли. Можно бросить в сумку каких-нибудь бирюлек и надевать при случае… — Она подняла перед собой безупречно выглаженную футболку и залюбовалась. — Я уже и забыла, что она у меня есть. Как же круто иногда погладить! Такие вещи можно откопать в корзине с бельем… Приятно. Прямо как по магазинам прошелся.
— Сколько ты уже перегладила? — Я с ужасом посмотрела на высоченную стопку белья. — Да нет, не может быть, чтобы все это было твое…
— Джейми подкинул сумку своих шмоток в обмен на вино, — безмятежно сказала Лив. — Думал отделаться одной бутылкой, но я сторговалась на ящик. Он сказал, что папа был бы за меня горд!
Я бросила сумку на стол и скинула туфли, чтобы помассировать уставшие ноги.
— Знаешь, сегодня мне явно тебя не хватало. Вот чего не умею, так это обсуждать тряпки. Тем более с таким контингентом.
— Да ладно… — Лив взглянула ободряюще. — У тебя же свой стиль. Классика…
— Ты хотела сказать, тоска зеленая.
— Да нет, просто классика. — Она принялась гладить одну из модных этнических рубашек Джейми — черную, с шотландским орнаментом на воротнике и манжетах. — Не всем же быть рабами моды. Ты предпочитаешь классическую одежду, которую можно комбинировать. Простую и лаконичную. А в качестве аксессуара используешь волосы. Очень элегантно…
Ну да, я и говорю: тоска зеленая. Ведь на самом деле именно это она и хотела сказать. Впрочем… Я перестала массировать ноги и, опершись локтями на стол, взялась за массаж висков. Под воздействием запаха свежести, исходящего от только что выглаженного белья, глаза сами собой закрылись. Я вспомнила детство, которое прошло под знаком накрахмаленных Нэнси скатертей и белых девичьих блузок.
— Лив, помнишь, ты обещала, что поможешь провести урок?
— Ну-у-у… — Последовало шипение утюга.
— Как насчет завтра?
Я услышала еще какой-то шипящий звук, но на этот раз, кажется, это был не утюг, а сама Лив.
— Ты могла бы рассказать… ну, хотя бы о том же черном платье. Взять простое черное платье и немного… поработать с ним. Пройти в нем весь маршрут: офис — вечеринка — ночной клуб. Это было бы действительно полезно для наших студенток.
— А не лучше от вечеринки через ночной клуб — и до маминой секретной квартиры в Найтсбридже?
— Можно, конечно, и так. Хотя вообще мне это нужно для Дня открытых дверей. Мы должны показать людям что-нибудь исключительно полезное.
— Наверное, я могла бы… — неуверенно сказала Лив. — Только мне надо потренироваться. Например, на следующей неделе — нормально?
— Потренироваться, конечно, не помешает. — Я выпрямилась. — Только у нас нет времени. Давай-ка я заварю чай и выступлю в качестве твоего… чучела.
Лив выпустила в мою сторону облако горячего пара.
— Бетси, в этом доме есть только одно чучело — и это точно не ты.
Два чайника спустя журнальный столик был оккупирован живым манекеном. На «манекене» красовалось одно из девятнадцати «показательных» маленьких черных платьев, вокруг «манекена» громоздились шарфики, туфли, шляпы, колье, а также всякие прибамбасы из искусственного меха.
В качестве образца Лив выбрала трикотажное платье до колен из «Банановой республики» с U-образным вырезом и рукавами три четверти. Для офиса предлагался кардиган, блестящий пояс и мои лаковые туфли «от Фионы Флемминге». Кроме того, Лив изменила мне прическу: мои необузданные кудри были просто собраны в свободный пучок (несмотря на просьбы их выпрямить).
— Хватит издеваться над волосами, — сказала Лив, — Они и так хорошо смотрятся.
Я попросила ее сфотографировать меня, чтобы можно было скомпоновать что-то вроде рабочей инструкции, после чего мы перешли к следующей стадии: на случай «быстренько забежать в бар после работы».
Вы не представляете, насколько мне понравился результат! Лив оказалась настоящим мастером по скрадыванию моих недостатков и выпячиванию достоинств. Да что там говорить! Из зеркала смотрел кто-то другой, а вовсе не я (и это искренне радовало). Мое отражение было гораздо выше, аппетитнее и сексуальнее меня. А уж по аксессуарам я и вовсе сошла бы за фешенебельную даму с круизного лайнера.
— Знаешь, какая фраза крутится в голове? — спросила Лив, — Эту фразу твой наряд должен говорить за тебя. Что-то вроде: «У меня шикарная фигура — и это факт, не требующий доказательств». — Она чуть-чуть закатала мне рукава и приподняла подол. — Нет, Бетси, я не понимаю, почему ты так скромно используешь свою фигуру. Да мужчины должны валяться у твоих ног — с такими-то коленками.
— Вообще-то, я работаю в обувном магазине, — напомнила я. — У нас мужчины смотрят на чьи-либо ноги только в плане «а тот ли это размер или мне нужен побольше?».
— А, это все отмазки… — Она застыла над двумя длинными нитками бус, размышляя, какую выбрать. — Чтобы любовь пришла в твою жизнь, ее надо как минимум пригласить. Сама, откуда ни возьмись, она не появится. А иногда полезно и оглядеться вокруг: может, она прячется у тебя под носом…
— Ну, я же не то чтобы совсем… — начала я.
— Да уж, ты не то чтобы… Прямо не вылезаешь из свиданий. Джейми отдыхает! Наверное, сказывается филлиморовская выучка…
— Простите? — Я сделала вид, что прочищаю уши. — Я не ослышалась? Кажется, меня сравнили с Мистером Казановой?
Лив встала, уперев руки в бедра: в одной руке она держала пояс-цепочку, в другой — жакет болеро.
— Между прочим, — сказала она, — это устаревшая информация — насчет Джейми. Боюсь, он действительно сравнялся с тобой по амурной части. Наверное, кризис среднего возраста… Представляешь, приперся сегодня ко мне в бар и спросил, не хочу ли встретиться с ним как-нибудь вечерком на неделе и разобрать счета.
— И что потом?
— Потом достал ежедневник, и я увидела, что в нем, помимо работы, никаких «планов на вечер»!
— Да ладно! — Я открыла рот. — Даже на пятницу?!
Лив покачала головой.
— На десять у него было «заглянуть на костюмированную вечеринку», а потом еще в субботу с утра — «персональная подготовка»… А еще он сказал, что хочет купить домик с садом. Вроде как его собаке нужен простор! Начинаю подумывать, что он и впрямь решил остепениться. Он, конечно, мне ничего не рассказывал, был у него кто в Нью-Йорке или нет… Но по поводу своего приезда Джейми явно темнит. — Лив вынула у меня из прически заколку и распустила волосы по плечам, пальцами разобрав их на отдельные локоны, — Мне все-таки кажется, девушка у него есть. Заметила, что в последнее время он все ходил бобылем, пока у него не начался этот приступ благоразумия…
— Да ну его к черту! — вдруг вырвалось у меня.
Слишком долго Джейми зарабатывал себе репутацию плейбоя.
— Да брось, это же было пять лет назад, — сказала Лив. — Все меняется. И люди меняются.
— Ничего они не меняются. Это, как говорят консультанты по брачно-семейным отношениям, так — для поддержания бизнеса.
— Но они действительно меняются. Когда переживают сильное потрясение. Например, исчезновение отца. Слушай, а ты бы к моему брату смягчилась, если бы он стал более… ответственным? — как бы невзначай спросила Лив (впрочем, «невзначай» у нее вышел не слишком убедительно).
— Это все равно что спросить: «А ты бы смягчилась, если бы Джейми стал… датчанином?»
— Ну хватит! — Лив обиженно меня пихнула. — Я серьезно спрашиваю. Мне кажется, вы с ним смогли бы друг друга дополнять, если бы он перестал строить из себя центр мироздания, а ты перестала бы думать, что на земле есть только один мужчина, который тебе подходит, а все остальные спят и видят, как бы обрюхатить тебя и бросить.