– Конечно ошибались, дурень. Конечно, ни хрена они не знали.
Они всю ночь выясняли, сколь велика была ошибка, цеплялись друг за друга, шептали невнятные слова, находили мучительное совершенство в соприкосновении тел – древнюю, бесспорную истину, о которой сотни раз слышали, но раньше не понимали, а луна пустыни скользила по небу, и миллионы дрожащих равнодушных звезд прожигали дыры в ночи.
54
Гвенна помнила день, когда влюбилась в Валина. А может, слово «влюбилась» здесь не подходило. Ей тогда было всего двенадцать лет, но, как это ни называй, ее словно мешком кирпичей в живот ударило.
Каждый год проводили гонки на шлюпках вокруг Карша. Ветераны состязались с ветеранами, а кадеты со своими сверстниками. Гвенна никогда не была поклонницей плавания под парусом – ветер всегда дул не в ту сторону, и слишком часто ее било по голове поворотным реем. Но гонка есть гонка, и Шаэль ее побери, если она станет сидеть на бережку, пока другие кадеты мокнут и набивают синяки. Среди молодых была девочка по имени Гелли (она отсеялась задолго до Пробы). Не мастерица с мечом и луком, с лодкой она обращаться умела, и Гвенна за месяц до состязания подошла к ней.
– Мы с тобой команда, – сказала она.
На лице Гелли проступило сомнение.
– Мы?..
– В шлюпочной гонке, – рявкнула Гвенна. – Ты участвуешь?
Девочка неуверенно кивнула.
– Отлично, – проворчала Гвенна. – И чтобы сразу поняла: мне насрать соленым дерьмом на победу. Я только хочу побить Сами Юрла и того Малкениана.
Гвенна в те времена считала их одного поля ягодой. Юрл и Валин – оба богатые, оба знатные, и даже после нескончаемых тренировок от них смердело «баловнями судьбы». Валин злил Гвенну на каждом шагу – тем, как разговаривал, как обращался с другими кадетами, даже тем, как сидел в столовой, слишком уж прямо держа царственную спину. К сожалению, моряком он был хорошим, лучше Гвенны. Затем ей и понадобилась Гелли.
Неразбериха началась еще до старта гонки. Налетел с юга летний шторм, и они пытались выстроить лодки в ровный ряд на пятнадцатифутовых волнах. Когда огибали Западные утесы, стеной хлынул теплый дождь, и Гвенна на вытянутую руку перед собой ничего не видела. В начале бури Гелли блестяще справлялась со шлюпкой, но когда над головой загрохотала гроза, Гвенна заметила, что девушка колеблется.
– Надо идти к берегу! – крикнула Гелли, перекрывая шквал и указывая куда-то к югу, где должен был лежать Карш.
– К Халу берег! – проорала Гвенна, удерживая рвущийся из рук шкот.
– Не справимся с лодкой, – настаивала Гелли. – В такую погоду.
– Ты только правь! – крикнула Гвенна. – Парусом я займусь.
Но, по правде сказать, Гелли была права. Двое могут справиться с лодкой даже при свежем ветре, но эта буря зашла куда дальше. Они уже трижды зарывались носом в волну. Если не убрать парус, перевернутся и нахлебаются воды. Вот и все.
– Валин с Юрлом тоже не справятся! – крикнула Гелли.
Гвенна скрипнула зубами, проклиная бурю и свою слабость, и готова уже была сворачивать парус. И тут, между двумя порывами ветра, из пелены дождя выдвинулась вторая лодка. Она, с натянувшимся, как барабан, парусом, мчалась вперед и, не успела Гвенна отвернуть, нагнала их шлюпку. Сквозь дождь проступило облепленное мокрыми волосами лицо Ха Лин. Она, обеими руками удерживавшая парус, заметила Гвенну мгновением позже, попробовала отпустить шкот и что-то прокричала Валину. Принц нашел глазами лодку Гвенны. Выглядел он потрепанным не меньше ее, но в темных глазах не было робости. Он громко ответил Ха Лин. Слов Гвенна не разобрала, но видела, как девчонка покачала головой. Валин свирепо кивнул и пинком ударил по рулевому веслу.
Гвенне пришло было в голову, что ублюдок Малкениан вздумал их протаранить. Его лодка летела по южному склону волны прямо ей на планшир. Гвенна пыталась отвернуть, уходя от удара, но в последнюю минуту Валин снова переложил руль и притер свою шлюпку борт к борту с ее.
– Давай! – прокричал он, правя одной рукой, а пальцем другой тыча в шлюпку Гвенны.
Он обращался не к ней. К Ха Лин. Девчонка помедлила, переводя взгляд от него к Гвенне.
– Давай! – снова крикнул он. – Я выберусь.
Ха Лин сжала зубы и прыгнула, ухватилась за планшир, подтянулась.
– Клятый упрямец, – бормотала она.
Без удерживающей парус Ха Лин лодке Валина пришлось плохо. Стрела моталась как сумасшедшая, и очень походило на то, что его вот-вот опрокинет. Однако Валин ухмылялся и даже, удерживая шлюпку от крена, успел помахать им.
– Гоните к победе, – прокричал он, скрываясь за струями. – К победе!
Они победили.
А вот Валин только поздней ночью довел свою шлюпку до гавани – шторм к тому времени улегся. Когда парень наконец выбрался на причал, Гвенна шагнула к нему, чтобы радостно, крепко обнять. Ха Лин ее опередила. Гвенна, не зная, куда девать ненужные руки, просто помахала ему.
– Спасибо! – крикнула она.
Услышал он или не услышал, беда уже случилась. Она навсегда запомнила ту улыбку и как он махал им с кренящейся лодки.
«А теперь тот мальчик мертв», – думала Гвенна, глядя на мрачный призрак человека перед собой.
Она меньше всего ожидала его найти. Не видела с лагеря Длинного Кулака в Кровавой степи. После слов Талала и рассказа Кадена об Адер она не сомневалась, что Валин так или иначе погиб на той башне в Андт-Киле. Гвенна носила в себе утрату, как носят боль, и хотя за минувшие месяцы она притупилась, думала, что всю жизнь в глубине души будет оплакивать Валина и Лейта – добрых людей, погибших в бою за правое дело.
Только Валин оказался жив. Все это время он жил, хотя где и как – Гвенна не представляла. Глаза его рассекал рубец, протянувшийся от виска к виску. Он отощал, сильное тело обтянула кожа в паутине шрамов. Совсем не походил на того серьезного, целеустремленного кадета, что помнился Гвенне. И на того, кто стал командиром их крыла, тоже не походил. Ей чудилось, что в тело любимого парня забралась какая-то тварь, забралась и захватила его. Голодная темная тварь.
Остальные кеттрал, потрепанные еще сильнее, ее тоже удивили, но тех, по крайней мере, можно было узнать. Жутко было смотреть на руку Блохи – с нее будто содрали кожу от локтя до запястья. Ньюту раздробило, к Халу, ногу ниже колена – ему больше не летать на задания, хотя его странный дух это как будто не омрачало. Пока Талал возился с его ногой, подрывник поймал взгляд Гвенны.
– Своевременное появление друзей дороже всех пряностей западных островов, – изрек он.
– Это да, – ответила Гвенна. – Только я бы на своевременное появление не полагалась и тебе не советую. Мы, считай, случайно на вас наткнулись. Вели разведку по приказу императора и никак не ожидали найти горстку припертых к стенке кеттрал.
Быстрый Джак посадил Аллар-ра на ровную полоску берега на северо-западе Перешейка, и остальные кеттрал – ее кеттрал – приземлились рядом. Пока огромные птицы складывали крылья, впервые испытавшие себя в кровавом деле солдаты, еще не остыв от схватки, проверяли оружие и снаряжение и возбужденно переговаривались. Гвенна никакого подъема не испытывала. Она чувствовала усталость. Адер приказала им наблюдать за ургулами и найти ил Торнью – а значит, исполнен один из двух приказов. Возможно, императору было желательно, чтобы она осталась в поле, но Гвенна не видела смысла выслеживать одиночного генерала, когда все ургульское войско перло к Аннуру. Надо было возвращаться в город и заняться обороной. Ее так и подмывало лететь прямо туда, но Блохе и его крылу требовалась помощь, а еще Гвенне хотелось до встречи с Адер получить ответы на пару вопросов.
– Ну вот, – заговорила она, озирая немногочисленную компанию. – Кто желает начать?
Валин не сводил с нее рассеченных шрамами глаз. Видеть такими глазами невозможно, но его движения не походили на движения слепца. Гвенна поспешно отвела взгляд.
– Где Шалиль? – спросил Блоха. – Кто командует на Островах?
– Да уж, – протянула Гвенна. – Забавный вопрос.
Не потребовалось много слов, чтобы выложить историю самоубийства Гнезда, тирании Якоба Раллена и победы сопротивления. Когда она договорила, все надолго замолчали, слушая плеск волн по песку. Наконец Блоха перевел взгляд на немногочисленных птиц и занимавшихся ими людей.
– Они молодцы, – просто сказал он. – Ты молодец.
Гвенна почувствовала, что краснеет.
– Ну, будь на этом все кончено, мы бы обмыли это дело, но работы еще полно.
– Ургулы… – заговорил Блоха.
– Не одни ургулы, – отрезала Гвенна и только тогда спохватилась, что перебивает старшего. – Простите.
– Я прикушу язык, – отмахнулся от извинений Блоха. – Говори ты. Мы не представляем общей картины в отличие от тебя.
Гвенна глубоко вздохнула. Валин до сих пор не произнес ни слова. Застыл как каменный, наблюдая за ней своими жуткими слепыми глазами.
– Картина… – она снова повернулась к Блохе, – не прозрачней ведра с дерьмом, щедро замешанном на грязи. Вы, видя, как вся орда валит вниз по Хаагу, конечно, уже просчитали, что ил Торнья несколько недель как бросил Северный фронт. Император хочет знать…
Валин впервые нарушил молчание, перебил ее:
– Император?
Гвенна вздрогнула от его голоса:
– Твоя сестра. Та, что с горящими глазами…
– Где Каден?
– Не знаю. Мы с ним виделись перед отбытием на Острова – мы с Талалом и Анник. Он нас и послал на Острова. Знал о судьбе Гнезда и нуждался в птицах. Но, вернувшись с птицами… – она пожала плечами, – мы застали только Адер. Аннур снова империя. В некотором роде. Как-то они с советом залатали дыру.
Валин жадно, как голодный, потянулся к ней.
– И куда же, – голосом тихим, как падающий пепел, произнес он, – по словам моей сестры, подевался Каден?
– Куда-то.
– Так себе объяснение, – нахмурился Блоха.
– Вы не настаивали на ответе? – резко спросил Валин.
Гвенна взглянула на него:
– Мы, сколько мне помнится, пока еще солдаты. Если император говорит: «Ищите ургулов», мы ищем ургулов, поцелуй их Кент.