– Это безумие, – помотала она головой. – Я в этом не участвую.
Вместо нее вперед выступил Талал. Уродливый рубец у него на плече уже подсох и схватился. Лич протянул руку к костру, чтобы всем было видно, и провел по ране пальцем.
– Это правда, – просто сказал он. – Я получил рану меньше часа назад. Мы просим вас поверить в поразительные вещи, но наши тела – свидетельство того, что это правда.
Гвенна который раз поразилась спокойствию его голоса, серьезной и тихой уверенности во взгляде.
«Не будь я такой безмозглой, – подумала она, – предоставила бы все разговоры ему. А сама бы открывала рот, только когда понадобится кого-то взбесить».
От собравшихся все еще несло страхом, но появилось и что-то новое, не вполне понятное ей. Пожалуй, робкая надежда.
– Я знаю, что это правда, – тихо сказал Джак. – Нам об этом говорили, когда я должен был проходить Пробу. Но мы могли и погибнуть там внизу.
И опять она не удержала язык за зубами.
– Погибнуть вы можете примерно везде, – огрызнулась Гвенна. – Хоть здесь, в этой пещере. Погаснет огонь, соберутся сларны… Или Раллен вас выкурит или заморит голодом. Или вы отравитесь тухлой чайкой и подохнете, корчась на полу и высирая себе кишки.
Странное дело, ей вдруг вспомнилась Пирр, ее небрежное равнодушие к неизбежной гибели. Впервые это равнодушие показалось ей разумным и достойным зависти. Может, даже и прекрасно жить вплотную к мерзкой смерти и так мало ее бояться. Гвенна прикинула, что сказала бы Пирр этим перепуганным воякам. Возможно, ничего бы не сказала. Просто расхохоталась бы и пошла прочь.
Она глубоко вздохнула, собрала все свое терпение и постаралась вложить его в голос:
– Дело в том…
– Дело в том, что эти люди не кеттрал, – перебил ее Хобб.
Манта все дрожала, прижавшись спиной к камню в глубокой тени. Но ее муж, пока Гвенна разбиралась с Джаком, подошел к остальным. Он теперь стоял прямо за кругом, скрестив на груди сильные руки и презрительно озирая отсев.
– Они не готовы к Пробе. И не могли быть готовы. Я тебе уже говорил.
Гвенна обернулась к нему. Между ними бился на полу сларн, но она его перешагнула, встала прямо над извивающейся тушей, лицом к лицу со старым кеттрал. Остальные, учуяв исходящую от нее угрозу, раздались в стороны. Хобб не отступил, но уронил руку на рукоять у пояса. Гвенна, не тронув меч, остановилась в полутора шагах от него и выхватила поясной нож. Хобб, к его чести, не отставал, но меч длиннее ножа, и доставать его дольше. Едва он вытянул клинок из ножен, Гвенна отбила его в сторону, шагнула вперед и приставила нож к горлу Хобба.
– Ты и правда говорил, – сказала она. – Помню. Говорил, что они не готовы. А я сказала, что готовы. Они прошли выучку кеттрал, все до одного. Когда Раллен предложил им второй шанс, они все за него ухватились. Когда Раллен открыл карты и начал убивать, эти люди дали ему отпор, выстояли и ушли.
Хобб открыл рот для гневного ответа, но Гвенна сильнее прижала лезвие ножа.
– И за это, что бы ты им ни внушал, благодарить надо не тебя и не твою драную женушку. Не вы их спасли. Они выжили, потому что сильные. Они из тех, кто выживает. Вы им только прятаться помогали. Убедили их бросить охоту и самим стать добычей. Они проигрывают, на хрен, – из-за вас. И если я услышу еще слово об их неготовности, о том, что они не кеттрал и неспособны на то, что должны сделать, я перережу тебе глотку, а потом доберусь до глотки твоей жены и скормлю ваши никчемные трусливые трупы сларнам.
Хобба, казалось, не пугал приставленный к горлу нож. Губы его растянулись в презрительной усмешке.
– Дура. – Он медленно покачал головой. – Маленькая дуреха.
Наткнувшись на его свирепый взгляд, Гвенна решила уже, что придется привести угрозу в исполнение, когда у нее за спиной заговорила Квора – тихо, но отчетливо, перекрыв и скрежет когтей сларна, и треск огня:
– Я пойду.
Гвенна не обернулась. Она держала нож у горла Хобба, готовая перерезать его при первом движении. А вот Хобб смотрел мимо нее на собравшийся вокруг сларна отсев. Он сплюнул:
– Слушайте, и слушайте хорошенько. Слова сучки, кое-как вытянувшей Пробу, мол, вы бойцы, еще не делают вас бойцами. Я больше десяти лет вылетал на задания с кеттрал, с настоящими кеттрал, и могу сказать, пусть вы и не хотите этого слышать: вы не кеттрал. Вы медлительнее. Вы слабее. Вы тупее. И если вы пойдете за ней… – не глядя на Гвенну, Хобб указал на нее подбородком, – Якоб Раллен порвет вас на ленточки.
И снова ответила Квора:
– Тогда я умру в бою, ведь так умирают кеттрал. Они умирают в бою, а не прячась по норам.
На этот раз Гвенна сумела прикусить язык. Она ждала, что Хобб снова взглянет ей в глаза, – и улыбнулась, когда тот сплюнул мимо нее, развернулся, не замечая порез на горле, и шагнул в тень, где ждала его жена. Манта что-то торопливо, отчаянно зашептала – Гвенна расслышала только: «Поберегись… любимый…» А потом Хобб порывисто обнял ее за плечи, забыв о Гвенне и об остальных, словно те больше не существовали.
Гвенна медленно выдохнула и убрала нож в ножны. Пока она оборачивалась, Квора успела на шаг вступить в круг, ближе к бьющемуся сларну.
– Я пойду, – повторила она.
И, не дав никому ответить, она, словно на поводу у собственного страха, одолела последние шаги и подставила руку звериной пасти. Сларн, учуяв мясо, извернулся в путах и вонзил зубы в плоть. Квора дернулась, но опоздала. Ей не хватило скорости. Ящер отхватил ей два пальца на левой руке по второй сустав, после чего издал пронзительный, почти неслышимый уху визг. Квора выпрямилась, ошеломленно взглянула на кровоточащие обрубки и отступила.
Гвенна, проглотив проклятие, шагнула к ней. Рана была удачной – чистой, с аккуратно отсеченными сухожилиями, без сломанных костей, – но все же это была рана, куда серьезнее, чем требовалось для испытания, и из нее так и хлестала кровь. Остальные сразу замолчали, будто ужас перехватил всем глотки. Гвенна снова чуяла жаркий гнилостный страх. Вот-вот сорвутся.
– Смотрите, – сказала она, ухватив Квору за запястье и, зажимая артерию, подняла ее кисть всем напоказ. – Вот чего вы боялись.
– Пальцы, – ахнул кто-то.
– Знаю. Сларн отхватил два пальца. – Гвенна медленно обвела их взглядом и следующие слова отчеканила как можно яснее: – И что из этого?
Они глазели на нее, не понимая вопроса.
– Что из этого? – повторила Гвенна.
Она слышала, как Талал за спиной зачем-то ворошит костер. Не взглянув на него, она повернулась к Кворе:
– На ногах держишься?
Женщина неуверенно кивнула.
– И говорить можешь?
Опять кивок.
– Пусть послушают, что ты скажешь.
Квора, помедлив, процедила сквозь зубы:
– Хочу выпотрошить долбаную гадину.
Гвенна улыбнулась:
– Слышали? Она не только может ходить и говорить, она готова драться. Вам всем страшно, понимаю, но я хочу, чтобы вы смотрели на нее – смотрели, пока не поймете. – Гвенна тряхнула искалеченной кистью Кворы. – Вот чего вы боялись, и это – пустяк. Я права, Квора?
«Прошу тебя, Хал, – взмолилась она про себя, – пусть я буду права».
Квора облизнула губы и кивнула.
– Надо прижечь, – негромко сказал Талал.
Он выступил из-за плеча Гвенны с раскаленным докрасна ножом в руке. Гвенна поморщилась. До сих пор Квора неплохо держалась, но ожог будет куда больнее самой раны. Однако Квора ошарашила ее: она встретила взгляд Талала и кивнула:
– Я сама.
– Будет…
– Она справится, – перебила Талала Гвенна. – Она это заслужила.
«А остальные должны это видеть…»
Талал, помявшись, отдал женщине нож. Квора смотрела на светящуюся сталь, как на змею. А потом, вызывающе взревев, прижала ее к обрубкам пальцев. Кровь зашипела, запузырилась. В воздухе запахло горелым мясом, и Квора выронила нож, упала на одно колено. Потом медленно, с трудом поднялась.
– Все хорошо, – глядя в глаза Гвенне, тихо сказала она, и в ее голосе не было ни ожесточения, ни гнева. – Я справилась. Что дальше?
Гвенна кивнула и хлопнула ее по спине. Распрямленный позвоночник, гордый поворот головы – это стоило пары пальцев. Гвенна оглядела отсев, задержала взгляд на Джаке. Лицо пилота было белей брюха сларна. Если Квору рана утвердила в ее решимости, то пилота, как видно, просто мутило от ее вида.
– Теперь пойду вниз? – спросила Квора. – Искать яйца?
– Нет, – покачала головой Гвенна. – Одна не пойдешь.
– Когда я проходил Пробу, спускались по одному, – сказал Джак.
– Да, – согласилась Гвенна, – у нас была та же ерунда. Глупо. Вы будете сражаться в крыле и умирать, если до того дойдет, будете в крыле. По-моему, и здесь надо идти крылом. Ну… кто с Кворой?
Ни звука в ответ, только треск костра и стук двух десятков сердец отсева. Гвенна взглянула в застывшие лица, втянула воздух, ища в нем хоть нотку решимости, или гнева, или отваги, которой им так отчаянно недоставало. Никто не шевельнулся. Никто не взглянул ей в глаза.
«Ошиблась, – уныло подумала она. – Опять не то сделала».
С дальнего конца пещеры донесся тихий презрительный смешок Хобба.
– Я тебе говорил. Они не готовы.
Гвенна подумала, не убить ли его. Отсеву этим не поможешь, но приятно было бы заняться делом, в котором она понимала толк. Она не знала средства от трусости, от долгого опыта неудач, не знала способа перековать чугунную чушку в настоящую сталь. Зато она могла встать против меча и убить его хозяина. Хоть это она умела.
Гвенна не успела двинуться с места, потому что вперед тихо шагнула Делка.
– Я готова, – сказала она.
Пораженная, Гвенна обернулась к ней – к пятидесятилетней женщине, в волосах у которой седины было больше, чем цвета, вокруг глаз лежали глубокие морщины, кожа потемнела от долгих лет на солнцепеке. От нее пахло испугом, но она, не дрогнув, закатала рукав, обнажила руку для укуса. Минуту она смотрела на сларна, а потом встретила взгляд Гвенны и неожиданно улыбнулась.