– Я готова, – повторила она. – Я давным-давно готова.
Поразительно, но в конце концов вперед выступили все. Все, кроме Быстрого Джака, – тот так и стоял, дрожа, как осенний лист, и прикипев взглядом к забрызганному кровью камню. Почти все мятежники уже ушли вниз, разбившись по четыре-пять человек для поиска спасительных сларновых яиц. Трое укушенных солдат замерли в зияющем устье туннеля, зажимая свежие раны и нетерпеливо дожидаясь, когда Джак подставит бледное тело извивающемуся ящеру и присоединится к ним. Но Джак застыл на месте.
– Пора, – сказала Гвенна, постаравшись уравновесить презрение в голосе ободряющей нотой. – Твоя очередь, Джак.
Он не отвечал, как будто и не слышал ее. Он уставился на сларна, круглыми перепуганными глазами всматривался в жуткую безглазую морду, совсем как мышь под холодным взглядом змеи. Он следил за другими, видел, как те один за другим подставлялись зубам этой твари. Гвенна сочла это хорошим знаком: ведь он не отвел глаз и даже не вздрогнул. Теперь она засомневалась. Лицо у него будто свело судорогой. Он не потому смотрел, что хотел видеть, – его принуждал страх.
– Джак… – Она шагнула к нему по неровному каменному полу, ухватила за рукав. – Пора.
Его пришлось встряхнуть, чтобы оторвать этот взгляд, заставить его отвернуться от залитого кровью ящера. А когда он взглянул на Гвенну, та поняла – безнадежно. Джаком владел страх, целиком и полностью. Страх горел в глазах. В горячечном запахе пота был страх. И в частом дыхании, таком натужном, что воздух шипел между оскаленными зубами. Он не решится, не сможет. При других обстоятельствах она бы оставила его в покое, отпихнула от себя, дав волю жалости и отвращению к мужчине, который мог бы стать воином.
«Он нам нужен, – подумала она. – Помоги нам всем Хал, без него никак».
Среди мятежников было еще двое пилотов. Делка и толстый рыжий болван по имени Коратан. Когда дойдет до боя с Ралленом, многое будет зависеть от птиц и людей, которые ими правят.
«И ты хочешь добавить к ним этого труса, негодное подобие мужчины, отдавшее себя страху?»
Нет, она не хотела, но о желании речь не шла. Все сходились в том, что Быстрый Джак, посади его на птицу, – гениальный пилот. Он, что ни говори, полностью прошел подготовку, добрался до самой Пробы. Не мог он, хоть и обессилевший сейчас от ужаса, быть совсем никудышным. Он ей нужен для боя с Ралленом, нужен, чтобы подчинить Короля Рассвета, чтобы завладеть самой быстрой, самой сильной из птиц, а еще… Эту мысль Гвенна старалась выбросить из головы, но правда – голая, мерзкая и неумолимая – была в том, что после смерти Лейта ее крылу нужен был новый пилот. Делка молодец, но она казалась слишком старой, слишком мягкой, слишком доброй.
У Гвенны не шло из головы то плавание по ночному морю, сильные, умелые гребки Джака – он не напрягался, он даже дышал ровно, когда выбрался из океана и стряхнул с себя обрывки пены. Он так много мог бы… Как если бы нашел клинок, красивый, идеально сбалансированный – брошенный кем-то ржаветь. Такой не оставляют. Берут точило и дочиста обдирают ржу.
– Пора, – повторила она.
Джак опустил глаза. Она на вкус чувствовала его стыд, мерзкую сладость на нёбе. Сильные плечи поникли, он понурил голову:
– Не могу, Гвенна. Тогда не мог и теперь не могу. Прости.
– Мне плевать, что было тогда, и плевать на твои извинения. Надо, чтобы ты это сделал. Твоим друзьям надо. – Она чуть не призналась, что это надо и лично ей, но прикусила язык. – Давай.
– Не могу, – тихо и ужасающе уверенно твердил он.
В последних звуках замешалась гневная хрипотца. Он выдернул плечо из-под ее руки:
– Оставь!
– Нет, – ответила Гвенна. – Не оставлю.
– Гвенна, – позвал Талал.
Лич стоял в нескольких шагах, скрестив руки на груди, и смотрел строго.
– Не лезь! – огрызнулась она.
– Халову пробу проходят добровольно, – не унимался Талал. – Иначе получится вроде пытки.
– Я что, его принуждаю? – Она вскинула руки.
Из уводящего в темноту устья туннеля на них смотрели другие, и видно было, как им не терпится уйти. Гвенна помнила, как медленно, завораживающе медленно жжение отравы пробирается по телу все выше и выше, точно жуткая кислота бездумно и тупо ищет сердца.
– Каждое новое мгновение… – она наклонилась к самому его лицу, не давая отвернуться, – это смерть твоего крыла.
– Они – не мое крыло.
– До конца Пробы – твое, – сплюнула Гвенна. – А ты их подводишь.
Он взорвался внезапно, ничто не предвещало. Вот только что стоял, повесив голову, исходя стыдом и ужасом. А вот уже хватает ее за плечи, орет в лицо, бешено скаля зубы и брызгая слюной.
– Вот потому ничего у тебя не выйдет, Гвенна! Я не кеттрал и никогда кеттрал не был! Умею обращаться с птицами – и все! Ты говоришь, я кого-то там подвел, а что будет в настоящем бою? Ты же видела меня на Крючке, но ничего не поняла. Так случается каждый раз. Я не хочу, а что толку? Я это ненавижу. Ненавижу. И ничего не могу, Гвенна. Страх меня просто… берет. Когти сжимают сердце, и мне не шевельнуться, не вдохнуть. Я только и думаю, как бы вырваться. В безопасность. Если бы такое можно было вырезать из себя ножом… – Джак обнажил грудь, будто показывая ей ужасную опухоль, – я бы уже резал. Умер бы, но вырезал. Но нельзя.
Он уронил голову и наконец перестал орать.
– У меня это всю жизнь, я еще совсем маленьким был. Я себя другим не помню.
– Я не согласна, – заговорила наконец Гвенна.
– Что толку с твоего несогласия? – вскинулся Джак. – Так есть. Мерзко, отвратительно, но это факт.
– А вот тебе еще факт, – угрюмо отозвалась Гвенна. – Если хочешь спастись, если хочешь выжить, ты пойдешь вниз.
– Гвенна! – уже жестче окликнул ее Талал.
– Не пойду, – проговорил Джак. – Я отказываюсь от Пробы. Нет меня.
– Как бы не так!
Гвенна легко развернулась на одной ноге, подсекла пилоту лодыжку, поймала, не дав свалиться, обхватила его грудь ногами, швырнула к бьющемуся сларну. Он пытался отбиться, у него даже неплохо получилось. Он был силен, если бы они дрались до «положить на лопатки» или до обморока, он бы дал ей жару. Но она не собиралась ни прижимать его к земле, ни вырубать. Ей требовалось удержать его всего на миг, пока сларн не щелкнет челюстями, вырвав из плеча клок кожи и мышц. Джак взвыл, и она тут же отпустила его, перекатом вскочила на ноги и приняла на всякий случай боевую стойку.
Джак смотрел не на нее – на свое плечо. Кровь стекала по коже и струилась на пол. Тварь скрежетала зубами, тянулась к нему за добавкой, и пилот, недоверчиво взглянув на нее, отступил.
– Халова Проба добровольна, – тихо сказал он. – К ней не принуждают.
– Никто тебя и не принуждает, – ответила Гвенна. – Выбирай – ждать, пока яд не проберет до кишок, или идти со своим гребаным крылом.
– Ты была не права, – сказал Талал.
– Пошел ты со своей моралью, – огрызнулась Гвенна.
Она смотрела в костер, следила, как язычки огня превращают поленья в угли, как угли проваливаются под собственным весом, взбрасывая в воздух искры и хлопья пепла. Кеттрал раз пять подкармливали голодный костер, с тех пор как последнее отравленное крыло вместе с Быстрым Джаком кануло в Халову тьму. В дыре нечем отмерять время, но пора было кому-то уже вернуться.
– Знаю, Гнездо так не делало, но он нам нужен, Талал.
– Нет, – вмешалась Анник.
Она держала в руке лук – то ли на случай появления сларнов, то ли из-за шептавшихся в дальнем углу Манты с Хоббом.
– Он самый слабый из них. А они все слабаки.
– Не слабый, – возразила Гвенна. – Испуганный.
Лучница покачала головой, словно услышала явную глупость:
– Страх и есть слабость. Опасная слабость.
– У каждого из нас есть слабости. Не скажу, что из Быстрого Джака когда-нибудь выйдет Блоха, но шанса он заслуживает.
– Люди сами используют или не используют свой шанс, – напомнил Талал. – Ты ведь отчасти затем и отправила всех вниз, чтобы вселить в них уверенность в себе. А откуда взяться уверенности у того, кого сбили с ног и сунули, как кусок мяса, чудищу, перед которым он каменеет от ужаса?
– Знаю, – сказала Гвенна, выставив руку, как если бы отбивала обвинения. – Все я понимаю. Но порой каждому нужен толчок. Я при первом сбросе на воду перетрусила, не могла себя заставить отстегнуть пряжку. Знаете, что сделал Адаман Фейн? Перерезал ремни и скинул меня с когтя. Я, только очутившись в воде, поняла, что могу, что уже смогла. В следующий раз отстегнулась сама.
– Ты – не Быстрый Джак, – тихо проговорил Талал.
– Нет, конечно. Каждый – тот, кто он есть.
– Он о другом, – заметила Анник.
– И о чем же, Кент его побери?
– Я хотел сказать, что ты для такого… лучше подходишь, – объяснил лич.
– Ни хрена я не подхожу. Все, что делала, я делала через силу.
– Может, и так, – оборвала ее Анник.
Поджав губы, она дернула пальцем тетиву и вслушалась в разносящийся по пещере звон. Дождавшись, когда звук стихнет, лучница заговорила снова:
– И все же Гнездо, обучая нас, рассчитывало получить таких, как ты. Ты – идеальная кеттрал.
Гвенна вылупила на нее глаза и долго не находила слов.
– Сдурела? – наконец выдавила она.
– Нет, – хладнокровно ответила Анник. – Я была с тобой, когда мы пробивались из лагеря Длинного Кулака. Я видела, как ты командовала обороной Андт-Кила. Видела, как ты вытаскивала Квору с Крючка.
– Я соображала на ходу, Анник. Я просто хватала, что под руку попадет.
Талал только рассмеялся в ответ. Гвенне приятно было слышать его смех, хоть она и не понимала причины.
– В том-то и штука, – объяснил он, отсмеявшись. – Кеттрал соображают на ходу. Вступают в бой с лету. Блоха не зря поставил тебя командовать крылом. Ты это можешь.
Гвенна переводила взгляд от одного к другому. Говорить мешал ком в горле. Но уступить чувствам у нее не нашлось времени, потому что лич уже перестал улыбаться и покачал головой: