– Да. Войдите! – крикнула нетерпеливо Мария.
Вошли Алексей Вощинский и месье Ламаль.
– Мы вас ждали, – сказала Наталья Борисовна.
Это была дородная дама с темными густыми бровями и седыми волосами. В ней было что-то от Марфы Посадницы. Во всяком случае, ее облик внушал уважение и трепет.
– Очень хорошо, – улыбнулся Вощинский. – Позвольте разделить с вами этот вечер?
– Алексей Степанович! Мы ждали вас, вы пришли. К чему тут лишние церемонии? – несколько строго сказала Наталья Борисовна.
– Простите. – Вощинский и Ламаль сели на стулья и сосредоточенно уставились прямо перед собой.
Теперь их было восемь человек. Мария с волнением осмотрела всех. Хмурый Жорж, высокомерный Коля, Вера, которая на всех смотрит с чувством превосходства, строгая Наталья Борисовна, отрешенная, плохо соображающая, куда она попала, Аграфена Кузьминична, вновь прибывшие гости Алексей Степанович и месье Ламаль. Вроде все в сборе. Можно приступать.
– Кого будем вызывать? – спросила Мари.
Наталья Борисовна вздохнула, Аграфена Кузьминична затрясла головой.
Алексей Степанович скрестил руки на груди. Мария ощутила внезапный озноб. Может быть, она уже чувствует приближение духов… Она украдкой провела рукой по лбу: липкий пот… Интересно, каким будет ее первое общение с духами? Понравится ли ей это дело?
– Кто явится к нам? – спросила Аграфена Кузьминична. – Может быть, старый генерал?
– Какой генерал? – Это была Наталья Борисовна.
– Не знаю. Генералы охотно общаются с миром живых. Им скучно находиться там без боев, без брани, без солдат, родного клинка.
– Это будет слишком… дух грозного генерала… – Наталья Борисовна стиснула руки. – Клинок может выйти из повиновения… Мы не справимся.
– Давайте попробуем – кто скорее откликнется.
– Так нельзя, – вставил Алексей Степанович. – Надо сконцентрироваться на конкретном лице…
Словно легкий ветер прошелестел между ними. Марию охватил самый настоящий страх. Ее губы неожиданно разжались, и она вымолвила одно-единственное имя:
– Марк… Марк.
Тетушка Аграфена Кузьминична охотно подхватила:
– Марк Анастасьевский. Сей храбрый дворянин, явись к нам. Ты давно уже усоп с миром. Прости, что вызываем тебя. Но мы сейчас нуждаемся в достойном примере.
Голос тетушки окреп. Она выпрямилась и словно помолодела.
– Марк Анастасьевский – легендарный предок, моряк, пират, бороздивший воды во славу Венецианской Республики. Он поступил на службу к русскому царю и служил ему верой и правдой. А родина его – Венеция – Серенессима, Блистательная. Говорят, он очень тосковал по своей родине первое время. И даже хотел вернуться. Но потом передумал. Он был смугл, но глаза светлые, и вообще внешность очень романтичная. И в него влюбилась одна из княжон Голицыных. Так эта ветвь и прижилась в России. Еще ходили слухи, что он обладал несметными сокровищами…
Марк Анастасьевский… Где душа твоя сейчас, что ты видишь с высоты небесной тверди? – Голос Аграфены Кузьминичны окреп. – Там, где ангелы имеют крылья, что ты видишь, что скажешь нам, влачащим свои дни в скорбях и горестях?
Мария смотрела на свои руки. Они вдруг затряслись.
– Марк! – возвысила голос тетушка. – Кто станет твоим проводником?
Раздались стуки, стол задребезжал.
– Начинается. – Алексей Степанович Вощинский откинулся назад.
– Марк! С кем ты хочешь говорить?
Ветер задул две свечи из трех.
– Ах! – вскрикнула Наталья Борисовна.
– Марк указывает на тебя, Мария! – торжественно провозгласила Аграфена Кузьминична.
– Я здесь. – Голос Марии сел. – Что ты можешь мне передать? Я вся внимание…
– Мария! – продолжала возвещать тетушка. – С тобой говорит дух Марка Анастасьевского. Ты станешь достойной его судьбы.
– Что это значит? – прошептала Мария. Она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок.
– Мария! Ничего не бойся и следуй своей судьбе… Ворота откроются с разных сторон. Вижу могучие деревья. Изумрудные воды, диковинных зверей, черную кожу.
– Черная кожа… Как это? – спросил Жорж.
– Вижу замок жемчужный… Мария, отрада очей… судьба нездешняя, странная. Не держите птицу в клетке. Она все равно упорхнет, выскользнет на волю. Розовые цветы в волосах, розовые цветы в груди. Имя единого бога расцветает в небесах…
Ах… сильный порыв ветра погасил последнюю свечу… И этот порыв ветра словно подхватил Мари и унес из комнаты. Она не помнила, как очутилась в маленькой часовне… Она нащупала камень, который спрятала в складках платья. Господи, как холодно… Где-то рядом раздавались странные звуки и колебался слабый свет. Она метнулась к стене. А если сюда придут? Ее охватил страх. Нужно спрятать камень. Вдруг это грабители? Недавно залезли в соседнюю усадьбу. Вот тут ямка… Она опустила туда камень… Потом она заберет его.
Какие-то тени мелькают впереди. Кто это?
Шорох раздался за спиной, и страшный удар сотряс ее тело. И она упала на пол…
Откуда она?
Почему кровью забрызгано платье?
Откуда кровь?
Мария раскрыла глаза шире. Темнота вокруг. Где она?
В памяти вертелись смутные обрывки, которые никак не складывались в цельную картину.
Темнота… шорох рядом… что это?
А на губах слово печать молчания. Она не может разлепить губы. Марии страшно и хочется кричать, но она словно парализована.
Боже мой!
Здесь, сбоку, из окна показался свет… Она хотела забиться от него подальше, но руки-ноги не повиновались ей. Кто идет? Кто?
Свет от свечи прыгал по стенам… Ее хотят убить? Она теперь поняла, что значит эта кровь на платье… ее убивали. Она очнулась, она жива. А теперь убийца пришел снова. Куда ей бежать? Куда прятаться? От кого? Мария напряглась… Она парализована страхом. А может быть, серьезно ранена? Тело все болело, до головы было больно дотронуться…
Звук шагов все ближе и ближе… Мария читает про себя «Отче наш». Ей больше не на кого надеяться…
Внезапно дверь открывается, свет бьет прямо в лицо, из-за этого она не видит, кто вошел. Ее губы по-прежнему шевелятся: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша…»
– Вы здесь? – раздается вкрадчивый голос. – Вы живы?
Голос знаком… К ней подходят ближе…
– Это я… Мария… это я… – Перед ней стоит Александр Степанович. – Мария! Кто вас так? – В голосе сквозит озабоченность…
Она говорит почему-то шепотом:
– Я не знаю…
– Странно… Я видел, как вы выскользнули из комнаты, и сразу пошел за вами. Ну… не совсем сразу… но почти…
– Я не знаю, как это получилось… Просто будто порыв ветра меня подхватил, и все. Я даже не помню, как оказалась тут.
– Что было после?
– Не знаю. Кто-то напал на меня.
– Вы видели кто?
– Нет… – Она дотронулась до головы… – Кровь. Голова… кружится.
Вощинский подхватил ее.
– Вы слабы, Мария. На вас напали. Вам нужен отдых. Завтра – осмотр врача. Я доведу вас до вашей комнаты.
А на нее вдруг сходит прозрение. Это сродни чуду. Она вдруг понимает, что не хочет домой. В постылые стены…
– Я не… хочу… к себе в комнату.
– Не хотите? – Он разговаривает с ней шепотом, прикрывая свечу рукой, чтобы свет был не таким ярким.
Свет свечи падает на платье.
– Кровь! – тихо говорит она. – Везде кровь. – Наступила пауза. А потом ее жалобно-просящий шепот: – Заберите меня отсюда.
– Куда?
– Куда-нибудь…
– Что вы имеете в виду, прекрасная Мари? Я не совсем понимаю ваши речи…
– Я не хочу жить у нас… дома… все так скучно… предсказуемо. Я не хочу выходить замуж… не хочу быть похожей на мою маму. Бабушку, тетушку…
– Боже, какие слова. – В голосе звучит легкая насмешка. – Вы понимаете, о чем говорите? Вы сейчас находитесь в таком состоянии. Вам нужен отдых…
– Нет. Я думаю об этом с некоторых пор… Пожалуйста, Алексей Степанович.
Он молчит. Потом изрекает:
– Надо подумать… Я скоро уезжаю из России. В Константинополь, потом в Египет. Париж… Поедете со мной?
– Да. Поеду.
– Сейчас я вас отведу в летний охотничий домик. И не теряя времени, мы поедем в город. Я скажу вам, что делать. И прошу строго следовать моим инструкциям…
Глава шестая. Ожерелье с сюрпризом
В разгаре хаоса тоже есть возможность.
Вероника позвонила утром и пригласила Серафиму на юбилей к матери Мосолова.
– Надо ли? – рассеянно спросила Серафима.
Она не представляла, что там будет делать Вероника после того, как ее фактически изгнали из «рая». То есть не дали войти в семью Мосоловых. А теперь получается, что она собирается общаться с ними как ни в чем не бывало… Серафима вряд ли так смогла бы. А вот Вероника, получается, может… Гордости нет. Или здесь что-то другое? Серафима тут же одернула себя. Кто она такая, чтобы судить других. В конце концов, ей представляется возможность вблизи посмотреть на того, кто подбирается к ее фамильной усадьбе. На этого современного хищника, готового слопать все, что находится в пределах досягаемости. Вот и хороший предлог увидеть Сергея Мосолова и его мамашу.
– Надо. Там будет весь бомонд города. Это мероприятие из разряда обязательных. Я заеду за тобой на машине.
– Когда надо быть готовой?
– Через час. Жди.
– Договорились. За меня не беспокойся, к означенному времени буду при полном параде.
– Вот и замечательно.
По дороге Вероника была непривычно молчалива. Выглядела она неважно, несмотря на макияж и нарядное платье – ярко-синее с серебристыми ромбами.
– Какие-то неприятности? – спросила Серафима.
Вероника посмотрела на нее тяжелым взглядом, но ничего не ответила.
Через некоторое время, впрочем, сказала:
– Не так легко общаться с несостоявшейся свекровью. И не пойти нельзя. Весь наш бомонд там будет. Откажешься – не так поймут. А по правде говоря, вообще не поймут. Такие у нас порядки. Будут думать, что пренебрегаешь, а этого у нас не прощают. Мгновенно изгоем станешь. Это как уйти нельзя остаться. И ехать не хочется, и не поехать нельзя…