– Что-то нашли?
– Да, хотелось бы переговорить.
– Я буду вас ждать в том же кафе, где мы виделись сегодня.
– Идет. Я буду через полчаса.
Выслушав Серафиму, Полина закусила губу.
– Вот оно как! Значит, Вера воспользовалась окном. Там двухэтажный элитный дом. Поэтому со второго этажа… спуститься можно. А от ворот у нее был ключ. Логично. Но зачем?
– В этом ключ к ее убийству.
– Наверное.
Вскоре Полина ушла. Они договорились обмениваться друг с другом информацией, если возникнут новые факты и улики.
Когда Серафима выходила из кафе, ее окликнули. Повернув голову вправо, она увидела Аристарха Петровича, сидевшего с рыжеволосой женщиной лет тридцати пяти. Они мирно пили зеленый чай из прозрачного чайника. Он встал из-за стола и направился к ней.
– День добрый!
– Добрый, – сказала она.
– Вы все еще здесь? Так и не уезжали?
– Нет. Теперь я здесь наездом.
Он поднял высоко брови.
– Никак не расстанетесь с нашим городом? Прикипели душой и сердцем? – В голосе следователя звучала явная насмешка.
– Только не говорите мне, что преступника всегда тянет на место преступления, – ехидно бросила она.
– Что-то в этом есть, да, – почесал он затылок. – Просим к нашему столу. Вы не торопитесь?
– Вроде нет.
– Тогда тем более – просим.
Серафима подошла к столу. Рыжеволосая женщина с любопытством уставилась на нее.
– Надежда Константиновна. Наш криминалист. Один из лучших. Надежда нашего отдела. Вот такой каламбур. А это Серафима Васильева. Она ехала в одной машине с Усольцевой. Веронике не повезло в отличие от ее соседки.
– Я знаю это дело… – Голос у Надежды Константиновны был низкий, с хрипотцой.
– Мы тут чай пьем. Лучший зеленый чай.
– В этом кафе он и правда лучший, – подтвердила криминалист. – Мы сюда ходим ради него.
При этих словах Лабезников едва уловимо нахмурился. Наверное, ему не очень понравилось, что Надежда выдала их тайну. Хотя что это – тайна? Встречи на виду у всех, подумала Серафима.
Лабезников позвал официанта, и им принесли еще один чайник с зеленым чаем. И чашку для Серафимы.
Лабезников налил чай и сказал, взмахнув рукой:
– Наслаждайтесь.
Она отпила глоток.
Чай был вкусным. Пах жасмином и мятой.
– Дело закрыли? – осведомилась она.
Но следователь покачал головой.
– Нет.
– Висяк?
– У вас неподходящий для женщины жаргон.
– А что в этом особенного?
– Женщине не пристало ругаться.
– Разве это ругательство? По-моему, распространенный термин.
Надежда Константиновна улыбнулась. У нее были ровные белые зубы. А на носу веснушки.
– Наверное, я виновата в том, что дело еще не раскрыто.
– Надя! Не казни себя, к чему такое самоедство. Ты все делаешь правильно. А ускорить процесс просто не в состоянии. И никто бы не смог, – добавил после легкой паузы Аристарх Петрович.
– Но если бы была проворнее…
– Быстрее ничего сделать нельзя.
Они говорили между собой на понятном им языке. Словно Серафима была или лишней, или посторонней.
– Советую заказать еще ореховые пирожные. Их тут изумительно готовят.
Принесли пирожные, политые кленовым сиропом. Они таяли во рту.
– У меня есть одна проблема. Я никак не могу найти Матвея Козлова. Он, по-моему, на учете в полиции состоял.
– А зачем он вам? – поинтересовался Аристарх Петрович. Он уминал уже третий пекан.
– Вероника за ним следила. Он был как бы ее подшефный. У парня нет родных. И она его опекала. Я хотела бы удостовериться, что с ним все в порядке. Для собственного успокоения. А то как-то не по себе… Не могу его найти и поэтому беспокоюсь.
– Мы можем сейчас пройти в полицию. У нас Анжела несовершеннолетними занимается. Может, что подскажет.
– Только чай допьем, – сказала Надежда Константиновна.
Анжела – крепкая блондинка лет тридцати с небольшим вскинула на них подведенные глаза, когда они втроем вошли к ней в кабинет.
– Тут дело одно… – начал Лабезников.
– Я сейчас… только закончу, – и Анжела кивнула на скамейку.
Там сидел мальчишка лет четырнадцати в бейсболке, вертел головой в разные стороны.
– Значит, признаешь, что брали киоск Союзпечати на улице Юбилейной? – строго спросила Анжела. В ее ушах позвякивали дутые серьги-колечки. – С кем брал?
– Не-а. Не признаю, – протянул пацан.
– У тебя дома нашли предметы, которые вы взяли. С кем ты был?
– Мне подкинули. Я ничего не знаю. И не помню.
– Кто? Признавайся. Хуже будет.
На его лице отразилась сложная умственная работа.
– Трое нас было. Я, Юрка Свищенко и мужик один. Кто он – не знаю. В первый раз видел. Юркин знакомый.
– Не врешь?
– Нет. Вы у Юрки спросите. А вы меня отпустите, а? – с мольбой спросил мальчишка.
– Сейчас все запишем. А там посмотрим. Кто в окошко лез?
– Юрка. Он же худой. Я не смог. Пробовал, но не пролез.
– А на шухере кто был?
– Я. – Пацан наклонил голову вниз, бейсболка чуть не слетела с головы, но он ее поймал на лету.
– Матвея Козлова давно видел? – спросил Аристарх, обращаясь к допрашиваемому.
– Дней пять назад или шесть. Он пропал куда-то.
– Точно дней пять-шесть не видел?
– Точно-точно. Память у меня хорошая.
– А только что говорил, что ничего не помнишь, – внушительно сказала Анжела.
Через десять минут мальчишку отпустили. А Анжела обратилась к ним.
– Что случилось-то?
– Матвей Козлов вот этой женщине нужен. – Аристарх взмахнул рукой, показывая на Серафиму. – Разыскивает она его.
– В связи с чем?
– Я была в одной машине с Вероникой Усольцевой, которая в автокатастрофу вместе со мной попала. Она же вроде над ним шефствовала. Вот я и хочу как бы в память о ней… узнать: может, ему чего нужно.
– Сложный пацан этот Козлов, – сдвинула брови Анжела. – Разное за ним числится. У нас в городе мальчишек взрослые дяди в свои мутные дела втягивают. Слышали, как для ограбления киоска пацанов привлекли? За Козловым тоже всякое водится. Но на крупном не попадался. Везло.
– А что было?
– Кражи, попрошайничество. Иногда у него деньги появлялись. И довольно крупные суммы. Откуда? Помог кому-то ограбить или обворовать кого-то? Или наркоту распространял? Хотя деньги все равно крупные. Обычно пацанам по мелочи платят, считая, что сойдет и так. Больше им и не надо.
– А кто об этом говорил? О крупных суммах… – задал вопрос Лабезников.
– Его же дружки и судачили. В магазине одна моя знакомая продавец заметила, что он пришел телевизор и комп покупать одновременно. Покупка была под сто тысяч. Где он их взял? Но доказать-то ничего нельзя. Нет улик и данных – нет обвинения.
– Может, Вероника давала?
– Вряд ли… она прекрасно понимала, что ему большие деньги в руки давать нельзя. Да и не было таких сумм у Вероники, – ответила Анжела. – Я ее немного знала. Не дружили, но так, общались… Ее зарплата – не разбежишься.
Давно его не видела, да. Что даже странно, – прибавила она. – Обычно он вертится тут на виду.
– Значит, его с некоторых пор никто не видел? – Аристарх Петрович нависал над столом. – И где же он теперь?
– Без понятия.
У Анжелы были черные непрокрашенные корни волос и облупленный розовый маникюр.
– А если домой заглянуть? – предложила Надежда Константиновна.
– Он там бывает по настроению.
– Где же он обретается? – спросила Серафима.
Анжела пожала плечами.
– А где придется. Иногда у друзей ночует, иногда вообще шляется непонятно где… Козлов – это одна сплошная головная боль… Как и другие мальчишки, которые предоставлены сами себе. У кого-то нет мамы-папы или родители – алкоголики. А то и вовсе неблагополучные люди. – И Анжела махнула рукой.
– Он вроде учиться хотел. Так Вероника говорила. Получить нормальное образование. Она с ним уроками занималась. Со временем хотела репетиторов нанять.
– Ага, хотел. У него семь пятниц на неделе. Это он Усольцевой голову морочил своей учебой. А на самом деле его образ жизни его устраивал.
– Но она мне сама говорила, что Матвей хотел поступить в мореходное училище.
– Они все так говорят, чтобы денег побольше вытянуть. Вероника и верила… Кстати, – Анжела посмотрела на часы. – Я уже работу заканчиваю. Можем нагрянуть к Козлову домой. Проверить, вдруг он там дрыхнет. А мы тут беспокоимся. Могу всех на машине подбросить.
– Мы сами на индивидуальном транспорте, – сказал Аристарх Петрович.
– Тогда я поеду отдельно, а вы сами по себе. Мне потом еще за город на дачу ехать.
Дом, в котором обитал Матвей, был двухэтажкой времен царя Гороха. Серафима вспомнила, как она стояла перед этим домом.
Они все вышли из машины и остановились у подъезда.
– Никак эту развалюху не снесут. Еще в двадцатые годы прошлого века построена. Барак был, потом семейным квартиры давали. А сейчас дом на ладан дышит. На первом этаже даже окна выбиты. – И Анжела показала проемы, забитые фанерой.
– И здесь живут? – спросила Серафима.
– Живут!
– А квартира Матвея где?
– На втором этаже.
Они поднялись на второй этаж. Дверь была закрыта, но Аристарх Петрович, достав отмычку, через пару минут открыл дверь и прошел в квартиру первым. За ним потянулись Анжела и Надежда Константиновна. Замыкала шествие Серафима.
В нос ударили запах затхлости и вонь прокисшей еды.
Квартира была двухкомнатной, со старой рассохшейся мебелью. На малюсенькой кухне в глаза бросился массивный пузатый холодильник, наполовину облезлый.
На столе стоял испорченный суп из лапши доширак.
– Судя по всему, несколько дней его тут точно не было… – сказал Лабезников.
Анжела обошла комнаты.
– Пропал малец. Может, в соседний город уехал?
Они вышли из квартиры. На улице компания разделилась.
Анжела поехала домой за город. Аристарх сказал, что подвезет Серафиму до дома, а потом уже доставит Надежду Константиновну.