Серафима, рыдая, набрала Гуджарапа и объяснила, в чем дело.
– Понял, выезжаю.
– Ты поторопись. Я тебя умоляю…
Через несколько минут, которые показались ей вечностью, раздался звонок. Незнакомый номер. Она с опаской поднесла трубку к уху.
– Алло!
– Это я, Лина. Мой мобильный, похоже, сломался. Я звоню с номера соседки. Эту скотину я оглоушила, когда он напал на меня. Я применила прием джиу-джитсу. Помнишь, я занималась подростком в спортивной секции? Ты меня туда отвела и сказала, чтобы я ничего не боялась. Так вот представь себе, пригодилось.
Серафима плакала, слушая Лину.
– Ты плачешь, а зря…
– К тебе сейчас один человек из полиции подъедет. Гуджарап Леонард Петрович. Я продиктовала ему твой адрес. Он заберет этого типа. Ты ему все расскажешь. Потом позвони мне. Поняла?
– Кажется, ты пришла в себя и начинаешь мной командовать…
Через полчаса позвонил Гуджарап.
– У тебя реально крутая сестра. Я к тебе сегодня приеду. Ты слышишь меня?
– Слышу.
– Тогда жди…
Леонард приехал с букетом роз.
– Это совершенно лишнее, – пробормотала Серафима, утыкаясь лицом в цветы. От них шел изумительный запах.
– Ужин есть? Я что-то проголодался.
– Я не успела ничего приготовить. Только что приехала.
– Не вопрос. Тогда закажем.
Сделав заказ, Гуджарап повернулся к ней.
– Ну! Рассказывай. И все по порядку.
Когда она закончила, он сказал:
– Ребята обещали завтра рукопись скинуть… Тогда все и расшифруем. Посмотрим. Я останусь у тебя, – заявил он безапелляционным тоном.
Серафима отвернулась в сторону и улыбнулась.
Ночью она проснулась от того, что мужская рука сжала ее плечо. Было немного больно, но она не хотела будить Леонарда. Но он, все еще не просыпаясь, повернулся на бок и крепко стиснул ее в объятиях, словно боясь, что она убежит от него.
На окне стояла банка с красной рыбкой. Свет от фонаря падал на правый бок банки, и рыбка отливала тусклым золотом.
Серафима уткнулась в мужское плечо и подумала, что счастье бывает таким ослепительным, что кажется почти невероятным.
Глава восемнадцатая. Первые объяснения
Тот, кому нечего терять, может всего добиться, того, кто не чувствителен к боли, ничто не ранит.
Ребята из «Клио» прислали окончательную расшифровку рукописи, в том числе записи Алены, которые она вела, применяя собственный немудреный шифр. И тогда многое стало понятно… Были допрошены люди, причастные к этому расследованию. И тогда картина сложилась полностью.
Серафима пригласила к себе Рудягина и Демченко. Леонард находился в комнате и с легким беспокойством поглядывал на нее. Справится ли она с волнением?
– Я хотела сказать, – Серафима прищурилась, – эта история началась задолго до всех этих убийств. Может быть, она началась с того момента, когда юная красавица Мария Анастасьевская решила вырваться из отчего дома, который ей опостылел, и отправиться в самостоятельное плавание. Причем в буквальном смысле. Мария Анастасьевская стала интересоваться мистической и оккультной литературой, которая изменила ее жизнь. В этот мир ее ввел дальний родственник Алексей Вощинский – человек с очень темной биографией, увлекавшийся всем таинственным и несколько лет живший в Париже. Он начал давать ей книги из своей библиотеки, связанные с мистическим познанием мира. Мария стала задавать сама себе вопросы, на которые пыталась найти ответы… И вот однажды, когда она находилась летом в своей усадьбе, ей пришла в голову мысль устроить спиритический сеанс. Кто же знал, что он окажется роковым… Она не знала, не видела, кто напал на нее. Она долго думала, и потом выяснилось – спустя много лет, благодаря Соколовскому, – что это был священник Ламаль. Он был братом знаменитого ювелира, и он видел, что Мария взяла с собой на спиритический сеанс крупный фамильный алмаз, так как она прочитала в оккультной книге, что этот камень усиливает присутствие духов. Ламаль видел это и решил напасть на нее при удобном случае. Но, как говорится, все пошло не так. Когда Мария выбежала из помещения, где они проводили сеанс, и побежала к часовне и реке, Ламаль первым устремился за ней и напал на нее в часовне, но он не учел, что буквально вслед за ним за Марией побежал Алексей Вощинский. Остальные находились в оцепенении и не знали, куда исчезла Мария. Да еще так внезапно. Счет шел на секунды. Ламаль не успел как следует обыскать Мари, чтобы найти камень, когда услышал, что в часовню направляется еще кто-то. Мария же, очнувшись, взяла камень и спрятала его. Далее входит Вощинский, и тут она говорит ему, что такая скучная и размеренная жизнь, какой живут ее родители, ей надоела. И она хочет куда-нибудь уехать. А ее все пусть считают погибшей. Конечно, она поступила не очень хорошо, но то был порыв молодости. А в молодости, как известно, делают много ошибок. Мария поддалась собственному порыву, не подумав о родных… – Серафима покачала головой. – Вощинский решил ей помочь, но у него были на Марию собственные виды: он испытывал к ней темную страсть и хотел сделать своей любовницей. Он подсказал идею инсценировать убийство: окровавленное платье Марии и ее обувь оставили на берегу, чтобы все решили, что на нее напали, а тело утопили в реке. Следствие, которое велось, «установило» вину одного слуги, жившего в доме. Он был небезупречного поведения, попадался на воровстве. Выпивал. И убийство повесили на него. Надавили, и он сознался в том, чего не совершал. Его отправили на каторгу, где он и умер спустя несколько лет. То, что Вощинский испытывает к ней чувства, далекие от родственных, Мария поняла не сразу, но когда поняла, то задумала убежать от него. Так она и сделала.
Но еще в том городке, где она была, Мария столкнулась с Аграфеной Кузьминичной, которая и дала ей рекомендательное письмо к графине Киселевой. Чудом она добралась до Одессы, откуда собралась добраться до Константинополя… Здесь она встречает графиню Софью Киселеву, которая тоже собралась плыть до Константинополя. Графиня берет Марию к себе в качестве компаньонки. До нее у Киселевой уже была другая компаньонка, и эта девушка впоследствии стала великой Еленой Блаватской. Но и сама графиня Софья Киселева была личностью весьма замечательной. Ее мать была знаменитой куртизанкой своего времени, легендарной Софией Глявоне, родившейся в бедном квартале Константинополя. Но благодаря своей красоте, уму и ловкости ей удалось вырваться из той жизни и стать женой коменданта крепости Иосифа Витта, в браке с которым у нее родился сын, впоследствии ставший знаменитым Иваном де Витте, возглавлявшим тайный сыск Российской империи. Он же был многолетним любовником, фактически гражданским мужем Каролины Собаньской, которой был сильно увлечен Пушкин. Вот как все тут переплелось. Вся история первой половины XIX века. Все самые тугие узлы и хитросплетения политики и жизни верхов.
Софья Глявоне была любовницей всесильного Потемкина, после его смерти ей удалось стать женой одного из представителей знатного и знаменитого польского рода – Станислава Потоцкого. В браке с ним у нее родились сыновья и две дочери. Софья и Ольга. Та самая Софья, которая стала впоследствии графиней Киселевой. Когда она только стала выезжать в свет, то познакомилась с Александром Пушкиным. Еще до своего замужества. По данным некоторых исследователей, Софья Потоцкая была адресатом некоторых стихотворений Пушкина. Он был восхищен прелестью юной Софьи. И именно она, как говорят пушкинисты, рассказала Пушкину о легенде Бахчисарайского фонтана. Она вышла замуж за графа Киселева, но их семейная жизнь не сложилась. Роковую роль в этом сыграла смерть маленького сына и увлечение мужа Софьи ее родной сестрой – Ольгой, которая вышла замуж и стала Нарышкиной.
Я так подробно рассказываю об этом, – вздохнула Серафима, – потому что без этого трудно понять всю сюжетную канву этого дела. Графиня Софья Киселева ввиду этих обстоятельств, а также из-за того, что они с мужем разъехались и жили отдельно как чужие люди, увлеклась всем таинственным и мистическим, желая найти в потустороннем утешение от горестей своей несчастной жизни. И она достигла в этом определенных успехов. Она покинула Россию и странствовала по Европе, у нее появилась компаньонка Блаватская, которую графиня посвятила в то, что знала сама. И думается, что графиня Софья Киселева передала немало тайн Елене Петровне, формируя ее как будущего автора «Разоблаченной Изиды». Они были в Константинополе, ездили в Париж, и там спустя 10 лет Мария встретила своего старого друга Николая Черновицына. К тому времени, разочаровавшись в жизни, он принял священнический сан и был полон решимости посвятить себя Богу. Он не поверил своим глазам, а Мария сказала, что он обознался. Николай устремился за ней, но Марии удалось ускользнуть от давнего поклонника. Но тот решил, что эта встреченная им в Париже женщина – Мария Анастасьевская. Он не мог ошибиться, несмотря на уверения в обратном. И вот, возвращаясь в Россию, он решается на весьма необычный и кардинальный шаг. Он нанимает частного сыщика, некоего Соколовского Богуслава Адамовича, и тот начинает расследование исчезновения или, как считали, убийства Марии Анастасьевской заново. Он опрашивает участников того самого последнего спиритического сеанса, после которого Мария исчезла, оставив на берегу реки окровавленное платье и обувь. Но не все свидетели живы. Умерли Жорж и священник Ламаль. Остальных можно разыскать и побеседовать с ними.
Найдя и опросив тех, кто остался в России, Соколовский едет в Париж. Там живет Аграфена Кузьминична, дама, как выясняется по ходу дела, очень непростая. Ей известно, что Мария жива; к тому же она довольно хорошо знает графиню Софью Киселеву, которая тоже в это время живет в Париже и под чьей опекой некоторое время находилась Мария после своего побега из отчего дома. Аграфена Кузьминична и наводит Соколовского на Киселеву. В конце концов выясняется, что Мария жива и находится на пути в Индию. Соколовский собирается ехать за ней, но на вокзале сталкивается с Черновицыным, который приехал в Париж, продав свое имение. Они планируют перехватить Марию в Марселе, откуда она собирается отплыть в Индию. Но они не успевают и плывут в Индию следующим пароходом… После долгих приключений они все-таки настигают Марию, и она рассказывает им свою историю. Там же они находят и Вощинского, но тот вскоре умирает от тропической лихорадки. Николай и Соколовский возвращаются в Россию. Это одна часть повествования, – сказала Серафима. – Можно воды? Пересохло в горле.