«Ну, хоть тут он отдает ей должное», – подумал Макаллистер.
– Майор космических сил Хокинс взял на себя командование полетом, – продолжал генерал. – Мы уже некоторое время работали над поисками способа уничтожить или хотя бы вывести из строя 2I. Как вы знаете, мы уже исключили ядерное оружие. После долгих размышлений мы решили, что наилучший шанс даст использование кинетического снаряда.
Зрение Макаллистера стало нечетким, и он понял, что Калицакис перевел его в поток виртуальной реальности. Надо полагать, президент и все участники совещания сейчас видели одно и то же.
Виртуальное пространство было белым – там не существовало стен, пола или потолка, только бесконечное поле белизны. В центре этого пространства возникла трехмерная модель. Это оказался летательный аппарат, с которым Макаллистер был знаком, – x-37d. Космоплан-дрон космических сил, миниатюрный шаттл. Именно таким аппаратом управлял Хокинс. Люки грузового трюма космоплана беззвучно открылись. Изнутри выдвинулась механическая рука с полезным грузом, который лежал в трюме. Полезный груз представлял собой шесть длинных цилиндров, каждый со своим компактным ракетным двигателем.
– Это так называемые аппараты-убийцы, – пояснил Калицакис. – Эту систему вооружения мы разработали довольно давно на тот случай, если нам понадобится уничтожать базы противника, созданные на Луне.
В виртуальном пространстве аппараты-убийцы раскрылись: составные части раздвинулись, чтобы стало видно, как они устроены. В виртуальном пространстве появилась белая стрелка, и Калицакис начал называть различные элементы системы.
– Это боеголовка. – Она оказалась безлико-цилиндрической, словно телеграфный столб. – Это просто сердечник из обедненного урана. Благодаря ракетному двигателю, установленному в задней части, сердечник может разгоняться до невероятных скоростей. Считайте его очень большой и очень прочной пулей. Так как 2I уже направляется к нам на довольно высокой скорости, то если сложить эту скорость со скоростью АУ, то столкнутся они примерно на ста километрах в секунду.
Макаллистер втянул в себя воздух. С помощью энергии, высвободившейся при таком столкновении, можно уничтожить крупный город.
– Это лучше атомной бомбы? – спросил президент.
Плавающая стрелка Калицакиса вернулась к боеголовке.
– Тут вопрос точности по сравнению с огневой мощью. При атомном взрыве энергия распределяется по всему радиусу взрыва – вот почему суперструктуры на 2I окажутся хорошей защитой: они смогут поглотить эту энергию на большой площади поверхности. АУ ударяет по цели в очень четко определенной точке. Вся энергия воздействует на площадь диаметром примерно в крышку смотрового колодца. АУ сможет пробить корпус 2I. Если нам удастся выцелить мостик инопланетного корабля или, например, его двигатели, то мы нанесем значительный ущерб. Возможно, достаточный, чтобы вывести 2I из строя.
– Меня не устраивает «возможно», – заявил президент. – Назовите мне вероятность.
– Мы прогнозируем семидесятипроцентную вероятность успеха. Однако есть одна сложность. Мы не знаем, где находятся мостик 2I или его двигательный отсек. Прежде чем запускать АУ, нам понадобятся дополнительные данные. У меня есть план, как их получить. Нам надо снова отправить кого-нибудь внутрь.
Макаллистер почувствовал, как у него затряслись руки, хоть он их и не видел. Снова отправить людей внутрь инпланетного корабля? После того, что случилось с Санни Стивенсом?
– Конечно, это будет опасная миссия, – продолжил Калицакис. – Внутренние помещения 2I – это вражеская территория. Но эти данные жизненно необходимы. Нам нужна карта внутренних помещений – и нужно, чтобы кто-нибудь нашел там уязвимые точки. Нам надо знать, куда следует посылать пулю, чтобы убить зверя.
– Совершенно очевидно, что нам надо что-то предпринять, – сказал президент.
– Это наилучший вариант, сэр, – заверил его Калицакис. – Мне бы хотелось получить разрешение, чтобы немедленно начать вторую вылазку. Время поджимает.
– Постойте! – сказал Макаллистер. Его не остановило то, что его голос, скорее всего, заглушен, что его никто не услышит. – Постойте! Есть и другие соображения! Нам надо… надо…
– Это говорит НАСА? – спросил президент.
Макаллистер почувствовал, что лоб у него покрылся потом. Его услышали.
– Да, сэр.
– Вы можете что-нибудь добавить? – осведомился президент.
Макаллистер заговорил поспешно: он понимал, что второго шанса у него не будет.
– Сэр. Мне бы хотелось предположить, что существует вероятность того, что действия 2I отнюдь не были враждебными.
Калицакис фыркнул, но Макаллистер не отступился.
– Мы просто слишком мало знаем о пришельцах, чтобы понять, что случилось. Почему 2I разрушил «Вандерер»?.. Но мы уже знаем, что… что… – Он попытался сообразить, о чем следует говорить дальше. – Сэр, то, что мы сейчас увидели, – это то, что «Орион» успешно выполнил свою задачу.
– Они потеряли астронавта! – возмутился Калицакис.
– Да. И мы в НАСА острее всех ощущаем эту трагедию. Но основная задача «Ориона» заключалась в установлении контакта с 2I – и они это сделали. Момент маневра 2I не был совпадением. Доктор Стивенс в свои последние секунды обратился к 2I. И тот откликнулся.
– Убив его!
– Хватит, генерал! – одернул вояку президент. – Дайте ему закончить… Что вы предлагаете, Макаллистер?
– Нам надо попытаться продолжить контакты. Установить коммуникацию с командой 2I.
– И как вы это сделаете? Подставите их под… кажется, мы называем это отростками? Пожертвовать еще кем-то?
– Нет… Нет, конечно.
Макаллистер сжал опущенные руки в кулаки. Неужели он и правда это скажет? Этого ему хочется меньше всего. Это – самая неудачная идея из всех возможных. Однако других у него не было.
– Кто-то, или что-то внутри 2I отреагировало на попытку контакта со стороны доктора Стивенса. Возможно… необходимо… найти это и начать диалог. Генерал Калицакис предложил снова отправить кого-нибудь внутрь, чтобы найти гипотетические уязвимые места. Я предлагаю, чтобы мы отправили астронавтов для переговоров, а не с целью уничтожения чужого корабля.
«Господь мне в помощь! – подумал он. – Не обрек ли я сейчас моих людей на гибель?»
– Значит, у нас есть два предложения относительно дальнейших действий, – сказал президент, – но, похоже, они как минимум временно совместимы.
– Сэр… – начал было Калицакис, но президент его оборвал:
– Кто-то может назвать причину, по которой нам нельзя попытаться осуществить оба варианта?
Совещание сделали открытым: все немые слушатели внезапно снова получили возможность говорить. Каждый из них воспользовался этой возможностью – и совещание выродилось в неразборчивый шум громких взволнованных голосов.
РОЙ МАКАЛЛИСТЕР. Они все были астронавтами, независимо от того, готовились ли много лет, как Дженсен, или всего несколько месяцев. Служащими НАСА. Наши обязательства перед ними – в первую очередь, в последнюю очередь и всегда – состояли в том, чтобы обеспечить им безопасность. Я знал, что они подписались на опасную миссию. Однако то, о чем я теперь их просил – не даст мне покоя до конца моих дней.
Три астронавта парили рядом с экраном, глядя, как 2I раскидывает свои магнитные крылья. Сомнений не было. Чужой корабль пришел в движение потому, что Санни Стивенс каким-то образом велел ему это сделать. Вопрос оставался в том, как именно астрофизик сделал это? Они выслушали приказ, пришедший из Пасадены. Макаллистер повторил его дважды, чтобы все точно поняли сказанное. Теперь Хокинсу, как командиру, нужно было обеспечить выполнение приказа. Он собрал экипаж за складным столиком, за которым они обычно ели.
– Итак, мы возвращаемся. Все, как ты хотела, Дженсен.
Та покачала головой:
– Нет.
– Нет?.. – удивился майор. – У нас приказ! И пока я командир экспедиции, никто не имеет права решать, нравится нам приказ или не нравится. Все уже решено.
Рао рассматривала свои пальцы, время от времени начиная их тереть, словно они были грязными. Хокинс не был уверен, что астробиолог слышала то, о чем говорил Макаллистер.
– Я согласна с приказом, – уточнила Дженсен, – но на борт чужака проникну только я одна… Таким мой план был с самого начала. Я отправлюсь – одна – и посмотрю, как можно наладить коммуникацию с 2I. И находясь там, я поищу команду к-спейсовцев и…
Хокинс с силой хлопнул по столу. Рао вздрогнула и отпрянула. Ему не хотелось ее нервировать, но необходимо было установить свои правила.
– Голосования не будет! – объявил он. – Я не ищу добровольцев.
Дженсен не собиралась сдаваться.
– Ты должен дать мне попытаться.
Хокинс кивнул. Он понимал, что следующие его слова ей не понравятся. Даже если он формально дает ей то, чего она хочет.
– Да. Ты возвращаешься. – Он попытался поймать взгляд Рао. Безуспешно. – И мы идем все.
– Что? – переспросила Дженсен. Она оттолкнулась от стола и воспарила над ним, глядя на Хокинса сверху вниз, будто рассчитывала, что такое психологическое давление на него подействует. – Нет! – не сдавалась она. – Это слишком опасно! Нет… послушай… я сделала ошибку, я это понимаю. Я обосралась! Но это не основание для того… для того, чтобы мы все…
Она красноречиво взглянула на Рао – и Хокинс понял ее мысль. Астробиолог почти вышла из строя. С тех пор как погиб Стивенс, она не ела, не спала и не произносила больше нескольких слов подряд. Однако Хокинс уже принял решение. Слишком много стояло на кону. Их жизни ничего не значат, если им не удастся остановить 2I. Он пожертвует всеми ради шанса защитить Землю.
– Там опасно, – сказал он. – Думаешь, я не знаю? Потому мы идем все. Чем нас больше, тем мы сильнее. И это не обсуждается.
Дженсен открыла было рот, но он тоже всплыл над столиком и посмотрел на нее в упор, бросая ей вызов. Он не допустит, чтобы она не повиновалась его приказам.
– Это не обсуждается, – повторил он.
Дженсен рылась во всех шкафах и шкафчиках отсека, выбрасывая бесполезные вещи, закапываясь все глубже в поисках того, что поможет им выжить. Если уж идут они все, нужно основательно подготовиться.