Чаннаронг: Ох, черт. Ох, неправильно как-то…. Ого. Начинает болеть. Можно…
Чаннаронг: Босс, кажется, не работает, и… оно ветвится. Босс! Босс!
Фостер: Еще несколько секунд, Санди. Надо убедиться.
Чаннаронг: Я его чувствую, чувствую… О, Боже! Оно старое. Такое старое! Оно так долго ждало. Там холодно – откуда оно пришло. Оно… оно. Не могу!
Фостер: Что ему нужно? Можешь сказать? Зачем ему Земля?
Чаннаронг: Оно… Боже, больно! Оно… оно хочет…
[Запись дергается. По отметке времени видно, что вырезано две минуты четырнадцать секунд. Когда она продолжается, Чаннаронг вопит.]
Фостер: О, Боже!
Чаннаронг: Сними его с меня! Сними!
Чаннаронг пристально наблюдала за ним, пока Хокинс слушал запись. Когда он закончил, протянула руку.
– Это мое, – сказала она. – Моя собственность.
Он удалил карту памяти и отдал ей.
– У тебя есть радио, – сказала Чаннаронг. – Есть какой-то способ говорить с Землей. Не лги: я видела, как вы это делали, хоть и понятия не имею, как это работает.
– Это так, – подтвердил он.
– Фостеру нужно связаться с «К-Спейс». Нужно передать в «Улей» то, что мы узнали. Он сейчас на южном полюсе, рядом с гребаным мозгом. Я вас туда отведу – и он расскажет вам все, что вы хотите узнать, но за это он получит возможность воспользоваться вашим радио.
Майор указал на ее руку.
– Фостер проделал это с тобой в качестве… эксперимента?
Она кивнула:
– И он был удачным. Он может говорить с Объектом. Он и сейчас с ним разговаривает.
Хокинс недоверчиво на нее воззрился. Он считал, что коммуникация с 2I исключена. Если Фостер сообразил, как это сделать… Это могло все изменить. А еще это могло все сильно осложнить.
Чаннаронг ждала его ответа.
– Скажешь, если мы договорились.
Он продолжал молчать. Она ждала его ответа, и ее брови удивленно ползли вверх. Ей и невдомек было, что собеседник получает удовольствие, затягивая паузу. Но в конце концов ответить все-таки пришлось.
– Не договорились, – заявил он.
ВИНДЗОР ХОКИНС. Могу себе представить, как вы подскочили в своих креслах там, в Пасадене. Не беспокойтесь. У меня был план.
– Фостер явно считает, что имеет дело с НАСА, – объяснил Хокинс. – Это уже не так. Теперь это миссия военно-космических сил, а ВКС переговоров не ведут. Все мне рассказать – твой патриотический долг.
Чаннаронг нахмурилась.
– «К-Спейс» – транснациональная корпорация, – напомнила она ему. – Большинство акционеров – корейцы.
Майор пожал плечами. Видимо, Фостер решил, что у него имеется решающий козырь. У него есть некий способ коммуникации с 2I – или, по крайней мере, так он сам утверждает. Не исключено, что его информация верна и поддается проверке. Командира «Ориона-7» это не особо интересовало.
2I необходимо уничтожить. Проведя в нем пару дней, Хокинс убедился в этом. Совершенно не важно, чего желает этот организм и как он намеревается это получить. Его необходимо взорвать задолго до того, как монстр достигнет земной орбиты. Как только Хокинс найдет мозг, генерал Калицакис получит целеуказание и сможет запустить свой смертоносный летательный аппарат. И все.
Он знал, что Макаллистер – и, возможно, президент – все равно захотят знать, зачем 2I понадобилась Земля. Даже когда этот вопрос потеряет актуальность. Тем не менее он не хотел делать Чаннаронг и Фостеру никаких уступок. Они – гражданские.
– Ты сказала, что Фостер у мозга. Я все равно туда направлялся. Я его найду и получу от него все, что мне нужно, – так или иначе.
Чаннаронг кивнула.
– Как хочешь, – сказала она, – но живым тебе туда не добраться.
Теперь настала его очередь терпеливо ждать пояснений.
– Между этим местом и мозгом находится по крайней мере еще пять червей, пожирающих ландшафт. Если бы не я, вы не пережили бы встречи с первым. Я знаю, как здесь надо передвигаться, как ориентироваться в…
– Погоди, – перебил ее Хокинс. – Погоди.
Он перегнулся через край арки. Его фонари не достигали до земли с этой высоты. Однако майор все равно в нее всмотрелся, надеясь обнаружить какие-нибудь следы пытавшегося сожрать их червя.
– Так он тут не один?
Чаннаронг холодно улыбнулась:
– Около тридцати на данный момент, – подтвердила она. – Ты видел одного из самых крупных, но они жрут без остановки – и постоянно растут.
– Тридцать, – повторил Хокинс, хмурясь.
Это кое-что меняло.
Чаннаронг подошла и встала рядом с ним, а потом подняла левую руку – ту, на которой был установлен прожектор. Его свет был гораздо мощнее, чем фонари его скафандра, и луч проникал дальше. Она медленно провела лучом по перемычке арки у них над головой: по костяному мосту длиной около трехсот метров. С нижней ее стороны свисали десятки продолговатых кожистых мешков, крепящихся к арке тонкими стеблями. Один из мешков у них на глазах начал резко дергаться, словно раздраженный светом… но это было, конечно же, простым совпадением.
Хокинс не сомневался в том, что именно она ему показывает. Каждая из этих штук была коконом, внутри которой находился червь в состоянии метаморфоза. И каждый размером с автобус. Чаннаронг повела рукой, освещая другую арку. К ней тоже были подвешены мешки. Еще и еще. Третья арка… Их тут было множество, а ведь это была лишь малая часть всех арок внутри 2I. И надо было предполагать, что к каждой из них подвешено примерно столько же коконов. Командир вспомнил карту, созданную пропавшим роботом. Представлял, сколько здесь арок, проследил их обширную сеть, заполнившую почти всю внутреннюю полость 2I. Хокинс мысленно произвел подсчеты. Наверное, миллионы, решил он. Их могут быть миллионы…
– Их станет гораздо больше – и очень скоро, – сказала астронавт «К-Спейс».
Колено бывшего командира распухло. Увеличилось чуть ли не вдвое. И все это время она ходила!
– О, черт! – выдохнула Рао. Она видела, как Дженсен тяжело дышит в своем шлеме, видела струящийся по ее лицу пот. – У тебя начинается шок… Ты говорила, у тебя что-то с хрящом. Я думала, может, просто бурсит, но это похоже на вывих…
– Не смогла… – прошептала Дженсен, скрипя зубами от боли. – Не справилась. Недостойна…
– Недостойна чего? Говори со мной, Салли! Мне надо знать…
Она замолчала. Губы Дженсен шевелились. Произносили слова, которые астробиолог едва слышала.
– Второй шанс… Недостойна… Я его не спасла, Парминдер… не смогла…
Черт! Черт! Черт! Дженсен явно сходит с ума от боли. Очень нехороший признак. Если они не примут меры, то она, возможно, больше не сможет ходить – а внутри 2I это равносильно смертному приговору… Но как ей помочь, если на ней скафандр?
Рао покопалась в своем рюкзаке. Там была аптечка. Ничего особенного: средства первой помощи, типа пластыря, которым она залепила Хокинсу лоб, антибактериальный спрей, какие-то таблетки… Вытащила блистер с обычным противовоспалительным.
Дженсен то выплывала из обморока, то снова теряла сознание. Она продолжала обильно потеть, глаза у нее начали закатываться. Выход был всего один – извлечь Дженсен из скафандра. Сначала шлем. Она ухватилась за боковые защелки и открыла их. Потом она повернула шлем: лицо Дженсен исчезло с поворотом забрала.
– Не смогла его спасти! – продолжала бредить Дженсен.
– Кого? – спросила Рао, надеясь, что разговор поможет Дженсен оставаться в сознании. – Кого ты не смогла спасти?.. Холмса? Санни?
– Блейна, – ответила Дженсен.
Воротник щелкнул – и шлем снялся, выпуская из скафандра воздух. Астробиолог перекатила напарницу на бок, чтобы открыть застежку скафандра.
– Это было очень давно, Салли. И ты ничего не могла сделать. Твоей вины в этом не было.
Наверное, Дженсен только смутно понимала, что происходит. Рао продолжала говорить, чтобы удержать ее в сознании.
– Я понимаю, ты все эти годы себя винила в случившемся с Уилсоном, – говорила она, – но тебе надо себя простить.
– Блейн! – Дженсен засмеялась. Смех получился едва слышным – но все равно в нем прозвучала горечь. – Блейн, ублюдок… Ненавижу его.
Рао от неожиданности едва не отшатнулась. Покачав головой, она снова занялась непростым делом высвобождения напарницы из скафандра. Хорошо хоть та немного помогала, пошевелив плечами, чтобы вытянуть руки и торс из отверстия в спине скафандра.
– По-моему, ты это не всерьез, – сказала астробиолог. – Та-ак, теперь самое трудное. Ноги. У тебя вывихнуто колено, так что когда мы станем вытаскивать твои ноги, будет больно.
Дженсен вдруг повернула голову и уставилась на нее лихорадочно блестевшими глазами.
– Я просто хотела лететь на Марс! Я столько для этого сделала! Столько сил вложила! А Блейн взял и убил мою мечту. Убил ее. Я ненавижу его за это. Я никогда бы об этом вслух не сказала. Но иногда… иногда я даже радуюсь, что он умер.
Рао рванула скафандр вниз, с ее ног. Этого хватило, чтобы Дженсен снова заорала – но на этот раз она не замолкала. Тело ее начало содрогаться, руки колотили по жесткому торсу скафандра астробиолога. Рао схватила ее за руки и попыталась их удержать, но бывшего командира продолжало трясти.
– Дженсен! Салли, послушай! Мне надо вправить тебе коленный сустав, – произнося это, астробиолог пыталась прекратить конвульсии пациентки, чтобы та еще сильнее себя не травмировала. – Это значит, что мне надо вернуть кость обратно в коленную чашечку. Мануально.
– Это еще что за черт? – спросил Хокинс. – Ты слышала?
– Кто-то кричит, – ответила Чаннаронг, таким тоном, будто ее спросили о погоде.
Он вздохнул и полез по костяной арке к пещере, где они оставили напарниц. Вскоре майор увидел, что Рао согнулась над Дженсен, которая оказалась без скафандра. Астробиолог держала ногу бывшего командира, перехватив ее выше и ниже колена. А колено у Дженсен… Оно было свернуто на сторону, смотрело наружу под странным углом. Это больше походило на некий нарост, чем на нормальную часть человеческого тела.