Она вообще хотела взять организацию свадьбы и приглашение гостей целиком в свои руки, но Джой настояла на том, что и ее мать должна в этом участвовать. В конце концов бедняге тете Сью достались пошивочные работы и больше, кажется, ничего. Едва ли это – доброе начало родственных отношений! Однажды тетя Сью даже вернулась домой вся в слезах, чувствуя, что ее бесцеремонно оттирают.
– Они говорят – за мной сотня гостей, надо заполнить все скамьи в церкви! Но у меня нет денег на сотню гостей! Да я и не знаю столько людей, кого я хотела бы пригласить! Что же мне делать?! – рыдала она.
Бабуля Эсма пришла в ярость.
– Да что этот Арнольд Грегсон о себе возомнил?! Ничтожный делец, разбогатевший на продаже угля! Ну да, посчастливилось ему родить сына с убийственно меткой правой ногой! Семьи Уинстэнли и Кромптонов уж куда благороднее, чем этот скороспелый выскочка. А Рене Грегсон, похоже, забыла, из каких подворотен и закоулков Бернли ее выудил будущий муженек.
– Ты не переживай, – продолжала она, – все уладится. Если Грегсоны вознамерились обскакать нас и задвинуть на второй план, уж пусть попотеют! Уинстэнли заплатят свою долю и заполнят в церкви все места до единого, – заверила Сью бабуля.
Свадьба тети Ли была совсем скромной, зато как было весело! А тут явно ожидается скукотища.
Они действительно сумели заполнить все скамьи: пришли доктор Фридман, Берторелли, Ансворты, двоюродные и троюродные родственники Уинстэнли и подруги Сью из «Оливкового масла».
Грегсоны настояли, чтобы на всем красовался их вензель: на посуде, на взятых напрокат нарядах, на стене зала бракосочетаний и даже на лужайке. Но вот погода им неподвластна, и последнее слово оставалось за ней.
На репетицию церемонии заявилась половина футбольной команды, уже хорошо навеселе, и потом они утащили Денни в какой-то клуб на мальчишник. Джой выглядела усталой и озабоченной, осунулась лицом и опала в груди.
– Надеюсь, ты не моришь себя голодом? – спросила бабуля, зная, что лишь у нее привилегия прямого вопроса, за который она не получит по носу.
– Нет, бабуль. Просто забываю поесть. Мне ведь столько всего нужно упомнить и успеть сделать! – улыбнулась ей Джой.
– Слушай, твоего мужчину придется усиленно питать, ему же кубок для нас завоевывать, – встряла Конни. – Весь наш город на него только и уповает!
– Я надеюсь, он будет хорошим мужем, и неважно, кто там выиграет кубок. Свадьбу-то легко устроить, но вот семейная жизнь, Джой, длится гораздо дольше. И над ней нужно корпеть, в ней будут отнюдь не только атласные платья и конфетти, – проговорила бабуля, подрубая подол платья для Конни.
Она, пожалуй, продолжила бы поучения, но Джой казалась такой хрупкой и беззащитной, глаза ее так сияли, и было так ясно, что она не услышит не единого слова, что Конни почувствовала укол тревоги за нее.
У Джой не было никакого опыта семейной жизни перед глазами. Единственную близко знакомую ей пару, Айви и Леви, никак нельзя назвать образцом. И не было в доме мужчины, который приучил бы ее к обычным мужским повадкам. Гораций Мильбурн тут, конечно, не в счет.
Ну, Денни хоть разобрался с ним как-то вечером! Когда Джой пожаловалась, что он ей докучает, Грегсон ворвался в пансион Уэйверли, взлетел по лестнице, вломился к коммивояжеру, сгреб в охапку его пожитки и аккуратно сложил их у выхода. Горе-поклонник остался в полосатых трусах, дрожащий от холода. Ему хватило одного взгляда в красное от ярости лицо Денни, и он вышел, не пикнув. Вокруг все молча наблюдали за событиями. Грегсону под горячую руку лучше не попадаться, это уж точно.
Доктор Фридман был добрым, но словно бы отстраненным и вовсе не походил на привычных северных мужчин. Однажды бабуля прибыла на Дивижн-стрит и осталась в совершеннейшем потрясении: Сью как ни в чем не бывало ушла в кино, а Якоб орудовал утюгом за гладильной доской. Какой еще нормальный мужчина в Гримблтоне на такое способен? Но Конни как раз такого отношения и ожидала бы от своего мужа, если, конечно, когда-нибудь у нее будут серьезные отношения с мужчиной.
«Я Тарзан, ты Джейн», – невольно приходило на ум Конни, когда она думала о Денни и Джой.
– Джой, моя дверь всегда для тебя открыта. Я хочу, чтобы ты была так же счастлива, как я была счастлива с моим Редверсом, – похлопала ее по плечу Эсма.
– Я знаю, бабуль. Но мы с Денни просто созданы друг для друга. Это стало ясно с первой же нашей встречи. Он такой щедрый, покупает мне все, чего я только не захочу. Мне очень повезло! – отвечала она.
Фу, какая сиропная гадость. Кажется, Джой переела этих любовных романов.
– Роза! Конни! У вас там дверь, что ли, примерзла? – послышался снизу сладкоголосый призыв Айви, нарушивший их мирное уединение.
Они распахнули дверь комнаты и явили себя миру.
Айви, не иначе, грабанула банк ради своего кофейно-кремового наряда и букетика шелковых цветов, приколотых сзади к прическе а-ля Джеки Кеннеди. М-да… Дивижн-стрит грозит настоящий парад мод, если, конечно, по дороге к такси дамы ухитрятся не переломать себе ноги на льду.
И вот, завернувшись в меховой палантин, Конни стоит у дверей и старается подавить зевоту. Весь этот спектакль ей совершенно неинтересен. Страшно жаль, что Джой все же не сумела простить ее за то, что она вынудила тетю Сью раскрыть ей семейную тайну. Во время регистрации брака была пара неловких моментов, но тетя Сью очень кстати закашлялась, когда подошел черед зачитать свидетельство о рождении и бумаги о праве на пребывание в Великобритании. Грегсоны же ничуть не огорчились тому, что их новая дочь, оказывается, незаконнорожденная.
Ярко-рыжие локоны Конни – вот они, гены Уинстэнли! – отсвечивают в лучах электрических ламп. Мастер-стилист поднял их кверху и уложил на макушке. Для полноты образа он прикрепил ей в прическу небольшой сатиновый бантик той же павлиньей расцветки, какая, впрочем, обеим девочкам очень шла. Так что теперь остается улыбаться и делать вид, что она от души наслаждается великим днем Джой. Будь ее воля, Конни натянула бы свое школьное шерстяное пальто, не сооружала бы никакой прически, просто рассыпав волосы по спине, а худые ноги запихнула бы в любимые синие джинсы.
Роза тем временем курила на кухне, стараясь не смазать помаду.
И тут наконец распахнулась дверь спальни, и их взорам предстала Джой. В облачной дымке фаты она была до боли прекрасна…
Конни вздрогнула, хотела броситься к ней, обнять, но было страшно коснуться наряда Джой даже пальцем. Внутренний голос подсказывал: «Ну подойди же к ней! Скажи, что ты всегда будешь рядом! Попроси ее не прогонять тебя из ее жизни. Что ты будешь с ней, когда она позовет, когда ей нужна будет помощь…» Фу, расчувствовалась! Она вытряхнула из головы эти глупые мысли и поспешила к выходу. Снег тем временем повалил хлопьями и мягко опускался на тротуар. Что ж, пора отправляться в церковь и дожидаться невесту, которая прибудет – ко всеобщему удивлению – в сопровождении дяди Леви.
Жизнь уже никогда не будет прежней.
Грегсоны, надо отдать им должное, знали толк в организации вечеринок. Почти все свадьбы, на которых доводилось бывать Конни, заканчивались в три часа дня, когда счастливые и нарядные жених и невеста отчаливали на такси в медовый месяц под дождем конфетти. Но только не в этот раз. Молодые должны были лишь ненадолго слетать в Париж между тренировками, а поскольку рейс у них только завтра, то первую брачную ночь им предстоит провести в Манчестере в отеле «Мидланд» – дворце из красного кирпича, славящемся знаменитыми гостями.
А на сегодняшний вечер Грегсоны арендовали городскую ратушу и намерены тут закатить всем оргиям оргию: мигающие гирлянды, стол, ломящийся от всевозможных булочек, слоеных пирожков, пирожных, тортов, и выпивка без берегов.
На сцене играл привычный эстрадный ансамбль, но ближе к вечеру обещали приезд новой рок-звезды.
Конни надеялась, что это будут «Битлз», но теперь они стали слишком уж популярны, не по карману даже Грегсонам.
Зала была наполнена затянутыми в корсеты и задрапированными в парчу подругами Рене Грегсон. Здесь собрался весь цвет Гримблтона: торговая палата, масонское братство, футболисты с женами – все под присмотром строгого дяди Пита. И весь клуб «Оливковое масло», разодетые а-ля Джеки Кеннеди: Мария, как всегда, в лиловом, Квини в чем-то цветочном, Диана в нарядном костюме. До чего же здорово видеть подруг рядом всех вместе смеющимися!.. «Если бы только с ними была, как всегда, и мама, моя прекрасная мама…» Их вид без мамы причинял Конни почти невыносимую боль.
Роза взяла ее за руку и жалобно застонала, услышав очередную песенку с эстрады. Сама она была страстной фанаткой Джона Лейтона и его хита «Дикий ветер». Джой нравились Фрэнки Воган и Адам Фейт, а Конни любила Джонни Кидда и «Пиратов», а больше всего – «Битлз» и особенно Джорджа.
Поп-музыка внезапно наводнила все новости, телевидение, все только и говорили, что о ливерпульских группах и рассказывающем о них бюллетене «Мерси-бит». А в Гримблтоне по-прежнему одни вальсы, ча-ча-ча и квикстепы для престарелых…
Жених и невеста совершили тур вальса по залу. Джой выглядела невозможно счастливой в длинном шелковом платье, волосы ее были убраны в огромный шиньон, украшенный белыми стефанотисами. Восемнадцать лет – так рано для подобных обязательств, но Джой была преисполнена уверенности. Она воплотила мечты матери и нашла себе отличную партию! Было видно, как горда она этим. А вот когда придет ее черед, подумала Конни, некому будет переживать за нее, у нее нет родителей. Тогда уж лучше и вовсе не выходить замуж, это же всего лишь формальность, в конце концов! Кому нужна вся эта дурацкая суета?..
Конни собралась было потихоньку смыться, но Роза это почувствовала и потащила ее танцевать:
– Пойдем, сейчас будет джайв, давай встряхнем всех!
Но Конни отказалась.
– Давай подождем других. Тогда и потанцуем.
Невилл беспокойно рыскал по залу.