В общем, резона отсиживаться в прихожей не было. Чем раньше мы уберёмся отсюда и выйдем, как сказал бы Трюфель, на оперативный простор, тем нам же лучше. Дав товарищам знак, что иду разведать обстановку, я перескочил через трубопровод и, крадучись, направился вдоль стены к ближайшему выходу из коллектора.
Таковых, как вы помните со слов Жорика, здесь имелось три. Все они располагались на одной стене, и изучить их, не покидая нашего плацдарма, было нельзя.
Первому выходу — считая в том порядке, в каком мне предстояло их осмотреть, — следовало быть герметично перекрытым, ибо он вёл на полностью затопленный ярус. Тот находился выше уровня водохранилища, но, поскольку прежде там были сплошь жилые помещения персонала, «Светоч» решил ими пожертвовать. И закачал в них помпой через систему вентиляции воду, перекрыв перед этим внешние противопожарные ворота яруса, а затем залив его до самого потолка.
Для Талермана этот сектор полигона не представлял ценности — Давид и его люди могли расселиться ниже, в сухих, не пострадавших от потопа комнатах. Просто осушать затопленный ярус также не имело смысла. Вода блокировала множество вспомогательных выходов на верхние и нижние уровни, упрощая тем самым захватчикам их охрану. Короче говоря, совершенно непригодный для нас путь.
Наиболее практичным из всех путей выглядел второй. Он вёл прямиком к центральной лифтовой шахте и главному лестничному колодцу. Оттуда мы могли бы быстро достичь любого уголка «Альтитуды», кроме тех, что были затоплены. Правда, здесь также имелась проблема. Одна, зато серьёзная: слишком высока была вероятность столкнуться на этом маршруте с хозяевами. И хоть конфликта с ними нам так и так не избежать, не хотелось вступать в бой раньше времени. Сначала нужно аккуратно выйти на след похищенной у нас Талерманом редкой ловушки «Лототрон», узнать, что с ней сталось и сумеем ли мы её забрать, и лишь потом приступать к активным действиям. Доктор Свистунов был почти уверен, что знает, где Умник хранит самые ценные лабораторные материалы. Мерлин заверял нас, что прежде он сталкивался с «Лототроном» и что едва мы приблизимся к нему, Семён это сразу почувствует. С двумя такими специалистами у нас не было нужды поднимать шум и предпринимать рискованную разведку боем. Но тут уже далеко не всё зависело от нашей осторожности. И первый же сделанный нами выстрел грозил свести на нет всю нашу зыбкую конспирацию.
Третий лежащий перед нами путь являлся служебным коридором, что пролегал вдоль водозаборного канала и шёл в реакторный отсек. Туда нам не нужно, но к коридору примыкали разнообразные второстепенные коммуникации и проходы. Петляя по ним и сверяясь со схемой, мы могли бы достичь цели окольными маршрутами. За техническими кулисами полигона шанс встречи с «гарантами» был уже невысок. Но, сунувшись туда, мы вступим на территорию, контролируемую Ректором, так что ещё неизвестно, какое из двух вышеупомянутых зол было для нас меньшим.
Трёхстороннее, практически былинное распутье… Разве только первый путь не сулил нам никаких перспектив. Остальные два имели каждый свои преимущества и недостатки. Вот только как предугадать, в каком из них плюсы перевешивают минусы?…
Вход на затопленный уровень был самым широким и мог бы при необходимости пропустить даже танк. Если бы тот, конечно, пробился через перегораживающие тоннель массивные герметичные ворота. Пульт, с которого они прежде открывались, был демонтирован. В стенной нише, где он находился, от него сохранилась лишь подставка. Теперь ни одному вторгнувшемуся в коллектор злоумышленнику не удалось бы активировать подъёмник и открыть многотонную заслонку яруса. Надо полагать, этого не мог сделать и Ректор. Заблокировавшие шлюз и раскурочившие его систему управления чистильщики лишили бунтаря-искина таких полномочий, а иначе он давно отвоевал бы у воды свои законные территории.
В следующем тоннеле — том, что вёл к центральному лифту, — я ожидал наткнуться на то же самое — запертые ворота. Но, помимо них, наткнулся на ещё одно препятствие, при виде которого у меня по коже пробежал озноб, а душа ушла в пятки. Размягчить стальную плиту, проделать в ней отверстие, провести нас внутрь, а потом заделать отверстие, вернув плите первозданные свойства, Мерлин мог бы запросто. А вот успеет ли он перед этим нейтрализовать стерегущее ворота существо, с которым раньше не сталкивался — большой вопрос.
Загадка отсутствия в коллекторе охраны и системы безопасности теперь прояснилась. Зачем отвлекать на это людей и тратить деньги на оборудование, когда достаточно посадить здесь бота-мигранта Гордия? Одна эта тварь способна расправиться сразу с двумя-тремя десятками сталкеров. Подтверждено на практике. Я сам засвидетельствовал это: три недели назад у меня на глазах науськанная Талерманом парочка Гордиев растерзала в Новосибирске целую роту чистильщиков. А за несколько часов до этого — экспедицию «Светоча».
Хорошо, что я не сунулся с ходу в охраняемый мигрантом тоннель, а сначала лишь краешком глаза заглянул в него из-за угла. Если вы знакомы с Гордием, спутать его с другим монстром Зоны нельзя. Огромный, двухметровой высоты, чёрный клубок из движущихся стальных волокон мог кататься самостоятельно, принимая любую удобную ему форму: шара, колеса, бревна, капли, амёбы… Предназначенный для культивации металлорастений, этот бот не только ухаживал за ними, но и был способен использовать весь свой колюще-режущий арсенал в качестве оружия. Выстреливая длинными, гибкими и острозубыми пилами-щупальцами, Гордий шутя расчленял человека, даже если тот был облачён в боевые доспехи. Сам же монстр выдерживал при этом множество пулевых попаданий и взрывы плазменных гранат, поскольку состоял из сотен способных к быстрой регенерации змеевидных биомеханических существ, организованных в движущуюся колонию. Чтобы полностью уничтожить такую, следовало убить одним махом всех её членов, и никак иначе. Что, с учётом их живучести, было, сами понимаете, чертовски сложной задачей.
Похоже, страшилище не отличалось особым чутьём, поскольку никак не отреагировало на наше появление в коллекторе. Оно затаилось в полумраке, маскируясь под бесформенную груду металла, чтобы подпустить нарушителей к себе поближе. Разминуться с охотником в узком тоннеле не представлялось возможным. Приняв приплюснутую форму, он полностью перегородил собой путь и пропускал на полигон, видимо, только своих.
Я чертыхнулся: пройти мимо так, чтобы Гордий меня не обнаружил, нельзя — он разлёгся шагах в десяти от тоннельного входа. Попробовать пробежать рывком? Тоже слишком рискованно. Заметит — пиши пропало. Не заметит — не факт, что проморгает меня, когда я побегу обратно. А вдруг в ведущем к реактору коридоре засел такой же бот-культиватор, и я своим мельтешением всполошу сразу обоих?
Правильно: незачем зазря провоцировать хищников, пока те спят и не намерены выходить на охоту. Лучше вернуться и, как говаривал один киношный гангстер, «посоветоваться с шефом». В смысле обсудить проблему с Мерлином. В любом случае, даже если путь к реактору не охраняется и перекрыт лишь воротами, нам не удастся проделать в них брешь бесшумно.
Выслушав неутешительный результат моей разведки, Пожарский на минуту задумался. После чего изъявил желание лично осмотреть единственный безопасный для нас проход — первый. А уже потом решать, как быть дальше. Взглянуть на мигранта Семён не рискнул — побоялся, что не сумеет беззвучно подойти к нему на своих искусственных ногах. И, перевалившись через трубопровод, неторопливо, дабы не топать — красться на протезах было попросту нельзя, — направился к ближайшему тоннелю.
Прочие наши товарищи, услыхав про Гордия, пригорюнились. Понаблюдав сегодня из бункера Трюфеля за Городищем, мы насчитали десятка два ползающих по его южной стороне ботов-мигрантов. На основании чего высказали гипотезу, что эти твари пасутся лишь снаружи полигона, а внутрь им путь закрыт. Увы, реальность быстро всё расставила по своим местам и показала, какие дерьмовые из нас аналитики.
Пока Мерлин околачивался у ворот затопленного яруса и размышлял, я, грубо говоря, стоял на шухере. И когда Семён подал мне знак, чтобы я звал сюда остальных, его замыслы по-прежнему были для меня тайной. Я не стал отвлекать Семёна расспросами, а просто выполнил его просьбу и вновь собрал воедино нашу компанию. На сей раз — в ещё большей близости от дремлющего чудовища.
Мнемотехнические таланты Пожарского позволяли ему в случае чего доводить до собеседников собственное мнение, не прибегая к словам. Причём — абсолютно. В этом случае он транслировал свои мысли вам в мозг, облекая их для пущей доходчивости в художественные образы. Все они проносились у вас перед глазами рядом чётких, почти фотографических изображений. На них телепат отражал ваши дальнейшие действия со стороны так, как он их себе представляет.
Иными словами, Семён рисовал для нас этакие ментальные комиксы. Они и впрямь откладывались в голове настолько чётко, как будто всё описанное в них на самом деле уже случилось с нами в реальности. А занимал данный процесс лишь считаные мгновения.
Однако на сей раз я всё же усомнился, а не телепатировал ли Мерлин нам по ошибке не окончательные свои планы, а черновые? Слишком уж невероятными они выглядели. И больше напоминали бурную игру воображения Жорика, а не присущие Семёну неизменно здравые мысли.
«Ты это серьёзно?» — переспросил я, направив ему встречный мысленный посыл.
«Более чем, — ответствовал он, также не размыкая губ. — А иначе, боюсь, без потерь нам на полигон не прорваться. Невыгодное место для лобового столкновения с тварями такого уровня. Возможно, я сумею сдержать их, но кто тогда пробьёт брешь в воротах? Поэтому или делаем так, как я предлагаю, или садимся на «каракатицу» и плывём обратно. В любом случае решать тебе. Без твоей помощи мой план совершенно бесполезен. Чтобы он сработал, Гордия надо выманить из тоннеля в коллектор. А кто ещё, кроме тебя, справится с такой задачей?»
«Ладно, уболтал. Дашь отмашку, когда начинать», — с неохотой согласился я. Мерлин был прав: мы