Ему на руку играло то, что вулканцы не устанавливают внутри своих звездолётов следящей аппаратуры. Точнее, за разумными они не следят. А вот разных аварийных датчиков у них с пятикратным запасом.
Он вновь принялся программировать медкапсулу. С её помощью он синтезировал закись азота. Вулканцы очень чувствительны к этому веществу — оно быстро приводит их в бессознательное состояние. Газ был запечатан в огромном герметичном пакете из материала, который используется для запечатывания ран.
Достав из ниши лёгкий скафандр, он облачился в него и загерметизировал. Такие хранилища по технике безопасности должны присутствовать во всех помещениях звездолета.
Вулканцы, несмотря на всю свою логичность, тоже живые существа со всеми пороками. Как и людям, им свойственны лень и пренебрежение техникой безопасности. Никто на корабле не будет всё время ходить в герметичном скафандре.
Вулканцы обладают высокоэффективной дыхательной системой для извлечения необходимого им кислорода из разряженной атмосферы Вулкана. Но это играет с ними злую шутку — за раз они способны вдохнуть такую дозу снотворного, что не успеют загерметизировать скафандры. Для человека закись азота безвредна, естественно, если не перестараться с её вдыханием.
Иван спокойно дошел до технического отсека системы жизнеобеспечения, неся на плече прозрачный мешок. По пути он не встретил ни одного члена экипажа. И это не мифическая удача, просто он специально выбрал послеобеденное время.
По традиции в это время вулканцы собираются небольшими компаниями и играют в Кал-То — разновидность вулканских шахмат. В мирное время и в отсутствии чрезвычайных ситуаций эта традиция не нарушается. Вот и сейчас не имелось никаких предпосылок к тому, что после обеда остроухие логики станут заниматься чем-то иным, к примеру, бродить по коридорам. Иван был на девяносто девять процентов уверен, что весь экипаж, включая коммандера, собрался в просторной кают-компании.
Будучи одним из лидеров Федерации, он имел доступ к той информации, которая недоступна рядовым гражданам. Например, он изучил аварийные и генеральные коды, с помощью которых можно перехватить управление звездолетом большинства рас Федерации. Такие пароли известны лишь высшему командованию.
После ввода генерального кода летающая тарелка перешла под контроль Иванова. Он на несколько мгновений приостановил работу системы вентиляции, запихнул туда мешок с закисью азота, порезал его и активировал принудительную рециркуляцию таким образом, чтобы направить потоки для кого-то веселящего, а для кого-то сонного газа в кают-компанию.
После этого он спокойно проследовал в это помещение и действительно обнаружил там спящих остроухих.
Пересчитав их всех, он недосчитался лишь медика. Но его предупреждали, что медика на корабле нет, поэтому он не волновался на этот счёт.
Погрузив всех спящих членов экипажа на грузовую электрическую тележку, он перевёз их в ангар, перетащил в шаттл — небольшую летающую тарелку, похожую на ту, на которой его сюда доставили. Шаттл он запрограммировал на автоматический вылет из ангара.
В итоге операции Иван остался единственным разумным существом на всё космическое судно. Вулканцы не ожидали настолько дерзких и неожиданных действий с использованием точных знаний об их корабле, физиологии, культуры и нестандартных вариантов использования их техники.
Иван отправился в космический сектор подконтрольный клингонам. При выходе из гипера к нему сразу же устремилось три корабля клингонов — атакующие крейсера класса «Ворча». Большие быстроходные махины по четыреста сорок метров. Спереди у такого звездолёта башня, напоминающая танковую, усеянная мощными пушками. Она закреплена на массивном «перешейке», который плавно переходит в два широких крыла, с подвешенными на них двигателями и торпедными установками.
На летающую тарелку поступил входящий видеовызов. Клингоны на своих кораблях отдают предпочтение простой и надежной технике, но из-за этого им требуется большой экипаж. Никаких голографических проекторов — только архаичная видеосвязь.
Иван вывел приём на голографический дисплей.
Сурового вида клингон со светло-коричневой кожей, массивными надбровными дугами и высокими гребнями на лице, облаченный в чёрную офицерскую форму, резко спросил:
— Чего тебе тут надо, вулканец?
Иван на том же лающе-рычащем лаконичном клингонском честно ответил:
— Я не вулканец. Меня зовут Ив. Я друг клана Шар. Мне нужна ваша помощь.
— Друг клана Шар?! — опешил клингон, разглядев, с кем говорит. — Ты? Бетазоид?!!! Не ври мне!
Он начал злиться, отчего его глаза превратились в узкие щели, а ноздри начали широко раздуваться.
— Я не бетазоид. Я человек. Я не вру!
Клингонский — язык очень простой и заточенный под войну. Строить на нём сложные предложения не то, чтобы невозможно, но непросто.
— Мы готовы тебя выслушать, человек Ив, — чуть расслабился офицер.
— Меня атаковали ромулане. Десять на одного. Перед смертью я уничтожил три их корабля. После смерти меня забросило в прошлое. Я не могу сказать, как это произошло. Это факт. Я из будущего, в котором стал другом клана Шар. Моя честь попрана. Я должен отомстить своим врагам, смыв их кровью нанесенный позор, ведь пока я дышу, я знаю, что моя честь запятнана!
— К-хр, к-хр, к-хр, — довольно рассмеялся клингон. — Слова мужа, а не слизняка. Такой бред сложно выдумать, так что очень похоже на правду. Значит, путешествия во времени возможны?
— Да.
— И чего хочет друг клана Шар из будущего? Мы не можем тебе помочь отправиться назад.
— Подарите десять торпед с антиматерией. По дружески. Очень надо.
— К-хр, к-хр, к-хр! — разразился громким смехом офицер. — Да ты не мелочишься. Зачем тебе торпеды?
— Кораблик, который я затрофеил, слишком хлипкий и слабо вооружённый. И хотя в прошлый раз я на таком же вулканском корыте умудрился подбить три ромуланских крейсера, последний мне пришлось брать на таран. Не хочу погибнуть обесчещенным раньше, чем смою позор! Подарите торпеды. Сильно надо. Очень сильно надо. Клянусь честью воина, я не буду использовать это оружие против Клингона!
Клингонцы отключили связь. Ваня нервно наблюдал за их звездолётами. Пятнадцать минут нервного ожидания закончилось тем, что крейсера развернулись и улетели.
Вначале Иван испытал досаду. Он печально вздохнул и прикрыл глаза. Но когда он вновь посмотрел на голографические приборы, его глаза полезли из орбит. На месте, где висел центральный крейсер, осталось десять засветок, которые определялись как подвесы с торпедами.
— Вот это сладкий йогурт… — с восторгом протянул он.
Иванов не мог поверить своему счастью. Надежда на подобный исход была пятьдесят на пятьдесят. То есть или дадут, или поржут и на болт пошлют. А могли и расстрелять из тех же торпед. Невероятная удача, которой он обрадовался как малыш, получивший ожидаемый подарок от Деда мороза.
Гравилучом он притянул торпеды и погрузил в трюм, после чего направился в сектор бетазоидов.
Иван вывел корабль из гипера на самом краю системы бетазоидов и остановился, посылая сигнал о том, что он прилетел с мирными намерениями. Дальше лететь было чревато.
Может показаться, что мирные философы лёгкая и лакомая добыча. Но так может подумать лишь ограниченный идиот.
Телепаты! Это сильные йогуртовы телепаты! Как в здравом уме можно считать их безобидными?
На самом деле Ваня прекрасно понимал подноготную этой расы. Бетазоиды могут справиться с любой разумной расой без использования оружия с помощью переформатирования сознания. Есть расы, на которых телепатия не влияет, но с ними они тоже могут справиться с помощью применения очень опасной формы влияния на эмоциональное состояние. После их воздействия завоеватели с радостью полетят уничтожать свою страну.
Но они ещё и умные. Бетазоиды представляют последствия подобных решений. В таком случае это стоило бы им известности в качестве миролюбивой расы. А это их щит от всех, поскольку телепатов, с лёгкостью уничтожающих целые цивилизации, испугаются все. После такого все инопланетяне объединяться, чтобы стереть с карты галактики такую угрозу.
Автоматические станции как раз защищают систему от самонадеянных идиотов. Стоит долететь до определенной границы, как непрошеного гостя окутает мощный энергетический щит, а внутри него создастся поле, которое будет вытягивать энергию из реактора.
Никакой войны, агрессии и прочего. Просто бетазоиды будут спокойно попивать чай в своих садах и философствовать, а экипаж глупцов останется без системы жизнеобеспечения. Стоит ли упоминать, что случиться с экипажем в таком случае?
Иван припомнил разговор с одной давней знакомой ещё из первой жизни. Как-то она делилась своим неприятием убийства. Она эмоционально повествовала о том, что ей жалко убивать живую рыбу. При этом она опасалась нарваться на тухлятину, поэтому предпочитала покупать в магазине самую свежую рыбу — живую. И тут у неё вставала дилемма: рыбку скушать хочется, деньги за неё уплачены, но она живая и убивать её жалко. И она поступала следующим образом: наливала в ведро воды, запускала туда рыбу и ждала, когда она сама сдохнет.
Иван тогда посчитал такое убийство более жестоким и издевательским. Так растягивать мучения ни в чём неповинной рыбы. Это он тогда ещё не знал о миролюбивых философах, которые придерживались того же мировоззрения.
Долго ждать не пришлось. Вскоре на телепатический приёмник летающей тарелки пришёл вежливый входящий вызов. Невежливо было бы, если бы Иванову телепат постучался прямо в голову.
Он усилием воли принял сигнал и прямо в его голове зазвучал телепатический голос.
Вообще сложно назвать голосом телепатическую связь. Это похоже на череду мысленных образов. Но Иван привык к голосовой речи, поэтому воспринимал мыслеречь именно так. У него сложился образ молодой красивой девушки. Не искусственная худышка, а приятно округлая мягкая дама, к которой руки сами готовы тянуться, чтобы пощупать в интересных местах.