Сбоку раздался сдавленный смешок…
– Это хорошо, что ты шутишь, Эд – принужденной улыбкой улыбнулся Монро – а вот мне совсем не до шуток. Из-за этого ни… афроамериканца отдел внутренних расследований вцепился мне в глотку и не отпускает. Ничего не хочешь мне сказать?
– Все что я мог по этому поводу сказать, Генри, я изложил в своем рапорте – усталым голосом сказал я – и меня эти умники тоже за..али. Как под пули лезть – так их нет…
– У каждого своя работа – философски ответил Монро.
На столе у Айрин, многострадальной секретарши замдиректора Томпсона звякнул внутренний телефон…
– Инспектирующий агент Монро, агент де Вет, вас ждут.
В кабинете, несмотря на то, что на улице был белый день и ярко светило солнце, окна были плотно задернуты шторами и на потолке горели люминесцентные лампы. О том, что нефть сейчас дорогая и электроэнергию надо экономить Мэрион Томпсон не задумывался.
Нас ждало судилище. Суд святой инквизиции. Самый настоящий. За двумя сдвинутыми столами важно восседали:
Заместитель директора ФБР Мэрион Томпсон Заместитель начальника отдела внутренних расследований ФБР Дэвид Максвелл Следователь отдела внутренних расследований ФБР Нина Уильямс (не обращайте внимания на то, что женщина, такая вот женщина фору мужикам даст) И, начальник Вашингтонского офиса ФБР Томас МакГенри, единственный человек во всем этом сборище, заслуживающий уважения.
Еще в помещении стояли два жестких офисных стула для провинившихся – то есть для Монро и меня. Максвелл позаботился о том, чтобы свет от одной из ламп падал нам в лицо. Сволочь. Впрочем, чего взять с отдела внутренних расследований – другие там не лучше…
– Итак, господа – занудным тоном начал Максвелл – мы собрались здесь для того, чтобы принять решение о том, достаточно ли у нас на сегодняшний день материалов для того, чтобы начать полномасштабное служебное расследование в отношении агента Эдриана де Вета, агента Томаса Вествуда и других лиц относительно их действий 11 мая сего года при штурме школы в городке Уолдорф, штат Мэриленд.
Напоминаю всем собравшимся, что у отдела внутренних расследований возникли вопросы относительно правомерности применения оружия, ставшего причиной смерти одного из подозреваемых, Тимоти Пая. Прежде всего, я бы хотел послушать объяснения агента де Вета по данному факту.
– Мне нечего сказать по этому поводу, сэр.
– То есть как это нечего? – резко сказал Томпсон, до этого сверливший меня глазами, как подгулявший фермер стриптизершу у шеста.
– Все факты я изложил в рапорте по данному вопросу. Больше мне сказать нечего.
– Интересно, интересно… – сказал Максвелл – если судить по вашему рапорту и рапортам ваших подчиненных, подозреваемый Тимоти Пай сдался вам живым, вы его задержали и приказали агенту Вествуду и двум другим агентам сопроводить его к служебной машине ФБР. Вы кстати, зачитали ему Миранду? ("Миранда" – список прав подозреваемого, с которыми он должен быть ознакомлен немедленно после ареста.
Иначе арест будет признан незаконным и подозреваемого выпустят на свободу – прим автора).
– Да, сэр – замогильным голосом сказал я – Миранду мы ему зачитали…
Про себя же я подумал: что за придурок… И что за дебильная у нас система, когда боец спецназа после штурма должен зачитывать террористу "Миранду". Проще пристрелить, чем Миранду читать, простите.
– А почему мы не нашли карточку подозреваемого Пая? (в США, для того чтобы потом не было проблем, права "Миранда" отпечатаны на небольшой карте размером с игральную, которую носят в кармане полицейские, после зачитывания прав подозреваемый обычно расписывается на обороте карточки – прим автора) – Извините, сэр, у меня не случилось в кармане карточки с "Мирандой", она осталась в машине. Агент Вествуд должен был предоставить подозреваемому Паю возможность расписаться на карточке на улице.
– Это плохо – с совершенно серьезным видом сказал Максвелл – несколько карточек всегда должны быть у вас в кармане, агент де Вет.
– Понял, сэр – с таким же серьезным видом ответил я – больше этого не повторится.
Максвелл кивнул.
– Теперь более серьезный вопрос, агент де Вет. Согласно вашим утверждениям, подозреваемый Пай напал на агентов, конвоирующих его к машине, и агент Вествуд был вынужден применить оружие на поражение. Вы подтверждаете это?
– Да.
– Прекратите врать, агент де Вет – рыкнул Томпсон – здесь не детский сад! Нам достоверно известно, что вы надели на подозреваемого Пая наручники, а потом агент Вествуд хладнокровно расстрелял его. Вопрос только в том: вы приказали Вествуду расстрелять сдавшегося подозреваемого или он сделал это по собственной инициативе?
– Агент де Вет – тихим и спокойным голосом продолжил Максвелл – мы опросили свидетелей и картина для нас ясна. Вы оставались в классе рядом с заложниками и приказали агенту Вествуду и еще двоим агентам сопроводить подозреваемого до машины. В коридоре школы агент Вествуд по собственной инициативе достал пистолет, и выстрелил подозреваемому в голову, а потом снял с тела наручники. Мы все равно это дело оформим и передадим в суд, для вас же будет лучше, если вы дадите правдивые показания. Я даже готов уничтожить ваш первоначальный рапорт, в котором сдержатся ложные показания. Вы же не хотите сидеть с агентом Вествудом на одной скамье подсудимых?
– Мы не надели наручники на подозреваемого Пая – твердо заявил я – я знаю, что мы нарушили тем самым инструкцию. Готов понести взыскание. Кстати, а кто утверждает, что мы надели на Пая наручники?
– Двое детей из числа заложников – недовольным тоном сказал Максвелл – они все видели.
– Дети из числа заложников – скептически хмыкнул я – ни один судья не примет показания детей, до этого переживших сильнейший нервный стресс и легкую контузию от близкого взрыва. У вас ничего нет, Максвелл.
– Послушайте-ка де Вет – угрожающим тоном начал Томпсон – я прекрасно знаю, что своего человека вы не сдадите. У вас там, в группе по освобождению заложников, армейские порядки и круговая порука. Но мы все равно докопаемся до правды!
Кстати, вы покрываете Вествуда потому что согласны с его действиями? Может быть вы, как человек, родившийся в расистском государстве, считаете, что у афроамериканцев нет права на жизнь?
Монро пихнул меня ботинком, но меня уже понесло…
– А знаете, что, сэр! Я очень бы хотел, чтобы вы в следующий раз лично возглавили штурм захваченной террористами школы и собственным примером продемонстрировали, как надо поступать с террористами!
– Агент де Вет, вы забыли, где находитесь? – от крика Томпсона колыхнулись шторы – Агент де Вет, подождите в приемной – более спокойным тоном сказал Максвелл Выходя из кабинета, я хотел сильно хлопнуть дверью напоследок, но не смог – в кабинете Томпсона был надежный мягкий уплотнитель…
Агент Монро появился в приемной через двадцать минут, мрачнее тучи…
– Пойдем…
Мы вышли в коридор, пошли к лифту – служебный кабинет Монро был двумя этажами ниже – Ты что, дурак? – недовольным тоном сказал Монро – ты не видишь, что они просто пытаются вывести тебя из себя? И у них это прекрасно получилось, кстати. Так какого же хрена ты ведешься?
– А надоело – ответил я – делаешь свою работу, а начальство пытается вставить палки в колеса при любой возможности…
– Ну, смотри – мы уже подошли к лифту, Монро повернулся ко мне – извини, но сегодня ты сам себе сделал хуже, меня даже слушать не стали. В отношении ваших действий в школе начато служебное расследование, до его окончания ты находишься в частично оплачиваемом отпуске. Вот так вот. Извини, Эд.
– Да ничего… Ты то тут совсем ни при чем…
Внезапно мне пришла в голову мысль, что я вообще могу не работать, а отпуск мне сейчас очень даже нужен. Так что Томпсон, сам того не зная, мне помог. Сначала у меня даже возникла хулиганская мысль вернуться и поблагодарить его, но мысль эту я отбросил и присоединился к толпе, ждущей лифта вниз.
Соединенные штаты Америки
Пригород Вашингтона 08 июня 2009 года – Привет, братишка!
Голос Ника, как всегда беззаботный, доносился до меня так же четко, как если бы он разговаривал по телефону из соседней комнаты. Цифровая связь есть цифровая связь.
– Что новенького скажешь?
– Скажу то, что приглашаю тебя на сафари, братишка – голос Ника внезапно стал серьезным – есть темы, которые лучше не поднимать по телефону…
– Я понял – сказал я – дней пять на сборы дай…
Все время, начиная с того момента, когда я вернулся в США из Швейцарии, я продолжал думать. И искал, упорно собирал материал, пытаясь подтвердить или опровергнуть то, что написал дед в своем письме.
Письмо было написано ужасно неконкретно и вообще походило на розыгрыш.
Единственной зацепкой в письме были примерное время взлета и марка самолета. С-130 Hercules – самый распространенный транспортно-десантный самолет НАТО, сам с него прыгал не раз. Достав том справочника Janes Defence, посвященный авиации, пробежался по тех характеристикам – и пришел в уныние. Дальность полета этого самолета без дозаправки с грузом десять тонн была ни много ни мало семь с половиной тысяч километров. Это значило, что взлетев с базы в ЮАР, самолет мог пролететь как минимум тысяч шесть километров. То есть зона наших поисков составляла половину африканского континента, и в нее входили те страны, которые на курорт ну никак не походили.
Не мытьем так катаньем, я все-таки узнал от отца то, что мне было нужно. У нашей семьи было только одно поместье в ЮАР – но зато какое! Дед в свое время купил одну из самых крупных овцеводческих ферм, расположенных на самой границе с Намибией, в засушливых плоскогорьях Карру, между городами Онсипканс и Кенард.
Называлась эта ферма "Редбуш", и она оставалась единственной, которая до сих пор принадлежала нашей семье, верней Нику на землях Африки. Шерсть с этой фермы котировалась на мировых рынках особенно высоко, кроме того, выращивались и барашки на мясо.
Так вот, налаживая деятельность фермы, дед прожил там шесть лет, там же жил и отец. И отец все-таки вспомнил, что у самого дома росло огромное дерево, на котором отец из обрезков досок построил что-то типа гнезда и частенько прятался там от деда. Не знаю, понял отец или нет, для чего я расспрашиваю его о делах давно минувших дней, но рассказать рассказал. Спасибо и за это.