Мы смотрели друг другу в глаза - и все прекрасно понимали. Два человека, любящих друг друга. Два профессионала, которых жизнь развела по разные стороны баррикад. И я и она - мы оба все прекрасно понимали...
- Что в самолете, Марина?
- Зачем тебе это знать?
- Ну... хотелось бы знать, например, для чего ты сейчас целишься в меня из пистолета... Там ведь не только золото и бриллианты, я прав?
- Прав... Ты как всегда прав, Эдриан - там не только золото и бриллианты. Там есть нечто такое, что поможет новой Южной Африке вновь занять достойное ее место в ряду великих держав...
- И что же это?
- Там шесть тактических ядерных взрывных устройств.
- Их там не может быть. Все ядерное оружие ЮАР демонтировано под присмотром международной комиссии экспертов.
- И, тем не менее, они там. Мир многое не знает про Южную Африку, Эдриан. Кое в чем мы превосходили и США и СССР. Ты знаешь, кто такой доктор Джеральд Винсент Булл?
- Слышал. Гений артиллерии. Он работал на вас и на китайцев в восьмидесятых, потом был убит перед самой "Бурей в пустыне", то ли иракцами, то ли израильтянами, то ли еще кем...
- Верно. Доктор Джеральд Булл работал на нас, благодаря ему наши гаубицы G6 и G5 лучшие в мире. Но никто не знает о том, что доктор Булл разработал для нас еще две гаубицы - G7 и G8. Последняя - была гаубицей калибра 254 миллиметра - и она была предназначена для стрельбы на дальность до ста десяти километров специальными боеприпасами. Ядерными боеприпасами.
- И ты хочешь сказать, что про это никто не знал?
- Никто. Эти гаубицы осталась только в чертежах - хотя это были лучшие дальнобойные гаубицы мира. Мы сможем наладить их производство, когда вернем себе назад страну. А вот боеприпасы к последней успели изготовить...
- И ты хочешь сказать, что ЮАР изготовила ядерный боеприпас в таком калибре? Это же могут делать только США и Россия!
- Я уже сказала - мир многое еще не знает про Южную Африку...
- И что теперь? Мой дед, уподобившись пиратам, вывез сюда золото, бриллианты и ядерное оружие, а всех кто ему помогал - застрелил и оставил в этом самолете. А теперь ты хочешь застрелить меня, чтобы сохранить все в тайне. Скажи, ты случайно не внучка моего деда? Есть у вас в поведении... что-то общее, не находишь?
- Есть еще один вариант...
- Какой?
- Я поклялась, что об этом самолете, о его грузе и местонахождении не будет знать ни одна живая душа, кроме избранных членов Брандваага. Если ты станешь членом Брандваага - а я как член исполнительного совета Братства имею право принять от тебя клятву верности нашему делу - тогда моя клятва останется ненарушенной...
- Вариантов есть много, Марина... - заявил я - и прежде чем заявлять мне такие ультиматумы, ты бы сначала проверила - все ли детали в твоем пистолете на месте...
На ее лице не дрогнул ни единый мускул - хотя она прекрасно все поняла...
- Когда? - спросила она
- Вчера ночью... - ответил я, доставая свой пистолет - вчера ночью, когда ты спала, я позаимствовал на время боек из твоего пистолета. Видишь ли, я и Ник - очень разные люди. Я никогда не рискую, ни при каких обстоятельствах. И все свои ходы просчитываю на десять шагов вперед. Только поэтому я все еще жив.
Она устало опустила пистолет
- Тогда почему ты не выстрелишь в меня?
- Потому что ты чертова дура, вот почему!!! - я сорвался на истерический крик - идиотка ненормальная! В твоей голове полно всякого дерьма - кроме того, что там должно быть у нормальной молодой женщины! Потому что я люблю тебя, твою мать!!! И потому что я хочу, чтобы ты прекратила заниматься всем этим бредом и вышла за меня замуж!
- Извини, Эдриан, но я не могу так - в голосе Марины была усталость и твердость, какая-то несвойственная женщинам непоколебимость - я не сверну со своего пути. Я дала клятву, поклялась памятью моих родителей, моего брата, сожженного заживо нигерами - и я не могу преступить клятву. Это значило бы - предать их. Можешь стрелять.
Господь наш всемогущий, ну за что мне это наказание...
- Ты совсем дура... - заключил я, засовывая пистолет обратно в кобуру - ну как я могу дать клятву, если я офицер. Я офицер американской морской пехоты, Марина, пусть в отставке - им и останусь. Я дал присягу - и не могу присягать дважды...
- Я требую от тебя не присяги. Я требую от тебя клятвы. Клятвы верности нашим идеалам. Ты ведь поклянешься говорить правду в суде, если это нужно - и не предашь при этом присягу. Я знаю, ты не сможешь предать клятву...
- Это совсем другое.
- Это то же самое...
Черт бы тебя побрал...
- Похоже, ты никак не хочешь хоть на минуточку стать благоразумной...
- Не хочу.
- В терроре я участвовать не буду. Против своей страны я делать тоже ничего не буду. И если у вас возникнет мысль подложить атомную бомбу на улицу какого-нибудь города, чтобы доказать что-нибудь самим себе или кому-то еще - я первый буду в вас стрелять.
- Ничего этого не будет. Мы не террористы - бомбы нам нужны только как гарантия независимости нашей новой страны и невмешательства других государств в ее дела. Мы не хотим чужой земли - мы хотим, чтобы нас оставили в покое на своей земле и дали нам жить так, как мы хотим...
Помоги мне бог...
- Что надо говорить? Надо Библию или чего-то еще?
- Нет. Процедура принесения клятвы такая. Ты встаешь на колени. По идее на глаза нужна черная повязка, но ты можешь просто закрыть глаза. Я должна приставить пистолет к твоему затылку - такая традиция - а ты должен повторять слова клятвы за мной. Такова процедура, не я ее придумала...
Сказав А, говори уж и Б, боец...
- Ладно, черт с тобой... - я опустился на колени, прямо в развороченную лопатой жидкую грязь и закрыл глаза...
Марина неспешно обошла меня. Холодная сталь пистолетного ствола коснулась моей головы подобно кусочку льда...
- Повторяй за мной: Я, Эдриан де Вет, сын Джонатана де Вета
- Я, Эдриан де Вет, сын Джонатана де Вета...
- Вступая в ряды Брандваага
- Вступая в ряды Брандваага...
- И становясь братом всем моим братьям по крови и по расе
- И становясь братом всем моим братьям по крови и по расе...
- Клянусь все деяния свои на этой земле посвящать пользе нерушимого братства
- Клянусь все деяния свои на этой земле посвящать пользе нерушимого братства...
- Если я иду вперед - иди за мной!
- Если я иду вперед - иди за мной...
- Если я изменю - убей меня!
- Если я изменю - убей меня...
- Если я погибну - отомсти за меня!
- Если я погибну - отомсти за меня...
- И да поможет мне Бог!
- И да поможет мне Бог...
После секундной заминки ствол пистолета, неприятно холодивший кожу, исчез
- Вставай, брат...
Я поднялся с колен, открыл глаза. Брюки, от стояния на коленях в грязной жиже превратились во что-то невообразимое...
- Вообще то я рассчитываю на более близкие отношения с тобой, чем отношения брата и сестры...
Где-то в кроне дерева над нами пронзительно заорала обезьяна...
- Вот видишь, даже обезьяна со мной согласна...
Марина, улыбнулась - и вдруг вскинула руку с зажатым в ней пистолетом. Четко стукнул выстрел - и окровавленная туша обезьяны грохнулась мне под ноги, обрызгав грязью...
- Твою мать! - я смотрел на нее, не в силах больше вымолвить ни слова...
- Я плохо сплю по ночам Эдриан... - проворковала Марина, глядя мне в глаза - и на следующую ночь я вернула пропажу...
- Тогда почему ты меня не грохнула?
- Где же еще я найду военного советника с таким боевым опытом и с такими скромными запросами относительно жалования...
Чертовка... Вот за это я ее и люблю.
Конец.