[74] и 2 ручных пулемета, ко всему этому было в наличии 400 патронов для винтовок и пулеметов, примерно столько же для пистолетов и 12 штук фауст-патронов. Даже совсем несведущему в военном деле человеку ясно, что солидным арсеналом для такого количества людей это назвать никак нельзя, не говорю уже, что четыре сотни патронов даже просто при наличии только одного самостоятельного пулемета хорошим боекомплектом также вряд ли могут являться… Для двух пулеметов это так, на 10 минут экономного боя, если, конечно, не стрелять одиночными… И это при учете того, что из этих 140 присутствовавших человек ровно 30 являлись служащими чешской полиции и жандармерии[75] с собственным оружием, а значит, практически почти что все это описанное вооружение было их же собственным табельным. То есть ни о каком массовом снабжении граждан отобранным у немцев оружием не было и речи, да и численность активных повстанцев на одной из ключевых позиций в городе была весьма скромной, а это в то время, когда на площади перед пражской ратушей уже периодически появлялись первые немецкие бронемашины.
Кроме достаточно стихийного начала вооруженных столкновений мятежного населения города с немецкими вооруженными силами и, соответственно, появления и первых жертв с обеих сторон разгорающегося конфликта, 5 мая 1945 года явилось и днем первых попыток консолидации сил восставших, а также появления первых более или менее реальных органов централизованного управления силами повстанцев.
Причем в этом процессе было сразу же полностью снято со счетов чешское протекторатное правительство во главе с премьер-министром доктором юриспруденции Рихардом Бинертом, являвшимся по совместительству и министром внутренних дел страны. Бинерт после продолжительных переговоров с имперским министром по делам Протектората обергруппенфюрером СС К. Г. Франком собирался выступить по радио с заявлением об окончании существования Протектората Богемия и Моравия и договоренных условиях перемирия с германскими силами, находившимися на чешской территории [76]. Но из-за происходящих уже там перестрелок в здание государственного радиовещания он не попал, а при попытке выступить перед гражданами с помощью пражского городского радиоузла был сначала просто не допущен к радиоточке, а потом и вовсе задержан и взят под стражу в здании мэрии.
Ко второй половине дня пятого мая в Праге появились два в действительности более-менее серьезных командных пункта восстания, организованных бывшими военными чехословацкой армии, действительно занимавшимися подпольной антинемецкой деятельностью – штаб «Бартош» и штаб «Алекс»[77]. Хотя изначально в деятельности обоих штабов также преобладали всеобщий хаос и неразбериха, вызванные главным образом отсутствием достоверной информации о происходящем в городе, впоследствии именно они играли главную роль в создании хоть какой-то координации в действиях восставших пражских граждан.
Командиром импровизированного штаба «Бартош» стал чешский генерал и бывший легионер в России Карел Кутлвашер, его начальником штаба подполковник Франтишек Бюргер-Бартош, ранее служивший в Генеральном штабе чехословацкой армии. Месторасположение для этого штаба было выбрано на редкость удачно, чем, возможно, и объясняется последующая успешность его действий – командный пункт «Бартош» занял укрепленный бункер службы противовоздушной обороны – Люфтшютц, находившийся на Бартоломейской улице, практически прямо в подвале пражского полицейского управления. Таким образом, во-первых, кроме просто по всем показателям удобного, хорошо защищенного и приспособленного к автономному существованию штабного помещения в самом центре Праги, чешские военные получили здесь коммутатор с надежным и прямым телефонным сообщением практически со всеми частями города, а также полицейскими участками, казармами жандармериии, основными городскими и государственными организациями, заводами, фабриками и т. д., а также и с немецкими военными частями и организациями власти; во-вторых, связь почти со всей городской полицией и контроль над четырьмя тысячами членов пражской службы противовоздушной обороны, являвшейся одной из самых хорошо организованных, экипированных и обученных действиям в экстремальных ситуациях сил в городе, хотя и (пока еще) без оружия. Члены штаба «Бартош» с первых же минут своего существования первым делом начали завязывать контакты с еще оставшимися в городе членами нелегальной организации бывших военнослужащих чехословацкой армии «Оборона народа»[78], многие из которых или прямо находились в рядах, или имели тесные связи с различными вооруженными силовыми структурами Протектората. Используя имеющиеся в наличии хорошие линии связи, этот командный пункт также достаточно быстро приобрел хотя бы общие информации о реальной ситуации в отдельных частях Праги, а также установил контакты с большинством полицейских участков и чешской жандармерией в городе. Таким образом, именно заслугой штаба «Бартош» явилось, что у осаждаемого немцами здания государственного радиовещания начали так оперативно появляться вооруженные повстанческие подкрепления на автомобилях, сначала главным образом в виде чешской полиции, что в конце концов и явилось решающим фактором в боях за радиостудии. Уже к вечеру пятого мая благодаря удачному месторасположению и связи штаб «Бартош» стал de facto официальным командным пунктом восстания на территории по крайней мере всей центральной части Праги, авторитет которого так или иначе был признан и исходящие распоряжения начали кое-как выполняться. Штабом «Бартош» были также организованы уже и некоторые части постоянного подчинения в разных частях города, с обязанностью посылать в центр генерала Кутлвашера актуальную информацию о состоянии дел на местах. Хотя находившиеся в штабе «Бартош» офицеры в общем-то практически полностью в этом вопросе положились на созданную немцами структуру подчинения Люфтшютц, и отделениями этого штаба на местах являлись части противовоздушной обороны города. Какую-либо более широкую инициативу командный пункт на Бартоломейской улице пока что не проявлял. Сам генерал Кутлвашер появился в своем штабе после нескольких повторных телефонных звонков генерала Слунечка около трех часов дня, после чего официально «принял командование» на себя. Также был установлен тесный контакт с недалекой мэрией и со вторым, возникшим в городе, «военным» командным пунктом из числа чешских офицеров и членов группы «Оборона народа» – штабом «Алекс».
Если быть хронологически точным и соблюдать субординацию подпольной военной организации «Оборона народа», то штаб «Алекс» номинально и по времени своего «официального» возникновения, и потому как во главе его стоял тогдашний руководитель «Обороны народа» – генерал Франтишек Слунечко, являлся как бы первым. Генерал Слунечко, его будущий начальник штаба подполковник Раймунд Мразек и еще несколько чешских офицеров впервые действительно сошлись в качестве будущего штаба около девяти часов утра 5 мая 1945 года, в канцеляриях фирмы «Кунерле» на пражской Староместской площади, прямо у здания городской ратуши – мэрии[79]. Официально штаб генерала Слунечка являлся главным и в его подчинении должны были находиться все силы восставших на территории Протектората Богемия и Моравия, то есть и в самой Праге тоже. Но в действительности единственным успешным и важным с военно-тактической точки зрения действием штаба «Алекс» во время восстания было то, что генерал Слунечко вышел на контакт с подполковником Бюргером-Бартошем, а через него и с генералом Кутлвашером, которых от своего имени уполномочил организовать действия повстанцев на территории Праги. Также, являясь официальным лидером «Обороны народа» и от имени этой организации, генерал Слунечко выдал политическое обращение ко всем гражданским и военным лицам и организациям Протектората с призывом к участию во всеобщем чешском восстании, сообщая одновременно и о ведущей в нем роли именно «Обороны народа». Относительно сложившейся в стране ситуации, вообще неизвестно до кого дошли или не дошли данные призывы, к тому же массовые беспорядки и вооруженные стычки с немецкими частями в той или иной мере уже и так проходили почти на всей чешской территории, которая еще не была в то время под контролем войск Советского Союза или Соединенных Штатов Америки. Во второй половине дня пятого мая практически все номинальное военное управление восстанием в чешской столице перешло к штабу «Бартош» генерала Кутлвашера и подполковника Бюргера-Бартоша. Штаб «Алекс» отошел на вторые позиции в области ведения всех операций в Праге, а сам генерал Слунечко вплоть до самого конца восстания в действительности уже больше занимался политическими вопросами, чем реальным военным положением в городе.
Но его обращение к чешскому народу как бы от имени ведущей силы восстания и потенциальной новой власти страны вызвало пристальное внимание еще одной организации, претендовавшей в тот же самый момент на ту же самую позицию – Чешской Народной рады. Во множестве как-то разом всплывших при начале восстания чешских революционно-патриотических организаций, практически каждая вторая из которых сама собой претендовала на роль ни много ни мало, а будущего (или по крайней мере временного) Чехословацкого правительства, плохо ориентировались не только сами чехи, но и немцы – то и дело то тут, то там уверенно появлялись люди как в военной форме, так и без оной, совали военным или полиции мандаты каких-то «советов» или «комитетов» и требовали то ли сдаться, то ли разоружиться, то ли еще чего-нибудь. А многие также требовали встреч с верховным командованием и тому подобное… Это, кстати, явилось также и одной из причин того, что немцы скоро вообще перестали воспринимать всерьез каких-либо парламентеров со стороны восставших. А саму возмож