[119]. Исключениями являлись лишь совсем небольшие подразделения, оставленные в стране для несения почетной охранной службы на некоторых государственных объектах Протектората, а также раненые или больные в военных госпиталях, преимущественно привезенные на лечение обратно из Италии. Всего, по договоренности с властями Третьего рейха, общая численность «Правительственных войск Протектората Богемия и Моравия» должна была составлять около 7000 человек исключительно с легким пехотным вооружением, тем не менее и такой численности никогда не было достигнуто, реально весь находившийся на довольствии кадровый состав был на уровне чуть менее 6000 военнослужащих. По состоянию на 4 мая 1945 года, исходя из чешских же архивных данных, количество активных «протекторатных военнослужащих» в самой Праге было следующим: 13 офицеров и 226 человек личного состава в Штефаниковых казармах на Смихове[120], при Генеральном инспекторате войск в здании Министерства обороны находилось 66 офицеров и 52 рядовых и сержанта, постоянную охрану правительства по ротации из Штефаниковых казарм составлял взвод из 1 офицера и 26 солдат, находившийся на Градчанах. Офицеры (по крайней мере в соответствии с официальным предписанием) были вооружены каждый одним пистолетом или револьвером с десятью патронами на ствол, на весь остальной личный состав, то есть на более чем три сотни человек, в казармах имелось всего 150 карабинов типа Манлихер М95, достаточно устаревшей модели еще со времен Первой мировой. Так как все эти находящиеся в Праге солдаты должны были использоваться только для, так сказать, почетной (или чисто номинальной) охраны протекторатных правительственных объектов, то никакого автоматического или тем более тяжелого оружия и даже гранат им, естественно, иметь не полагалось. К тому же все места дислокации чешских «Протекторатных войск» в столице располагались прямо вместе или в непосредственной близости с крупными немецкими военными частями или объектами, что, естественно, потенциально сильно ограничивало их возможность к каким-либо активным антигерманским действиям. Тем не менее при всеобщем хаосе, еще пятого мая, небольшая группа «протекторатных военнослужащих» в размере примерно одного взвода, покинув свое место дислокации в Штефаниковых казармах, действительно присоединилась к повстанцам уже при бое за радиоузел на Виноградах, и далее в процессе восстания именно эти солдаты также принимали активное участие в различных акциях в городе. Остальные же фактически оставались пассивно заблокированными немцами в местах своего изначального расположения. Еще одна группа чешских военных из состава «Протекторатных войск» в числе 3 офицеров и 117 человек личного состава охраняла правительственную «дачную» резиденцию – замок в Ланах, но из-за удаленности более 40 километров от города рассчитывать на их помощь было бессмысленно. Таким образом, из вышеописанного явно следует, что ни о какой серьезной роли правительственных вооруженных сил Протектората в пражских событиях говорить нельзя никак. Да и оружием они восставшим помочь не могли, даже если бы очень этого захотели, просто потому, что и на собственный личный состав его было недостаточно – разрешенные немцами складские запасы вооружений, видимо, исходили из того, что на активной службе одновременно может находиться не более половины солдат этих чисто охранных подразделений. Возможность поставить «под ружье» весь личный состав правительственной охраны одномоментно была на практике предусмотрительно исключена.
В связи с событиями Пражского восстания мая сорок пятого года также часто упоминается «1-я Чехословацкая революционная танковая часть», командиром которой являлся надпоручик распущенной в 1939 году чешской армии, видимо, бывший танкист, Вацлав Нойбауер-Шкара. Скорее всего это был как раз один из тех потенциальных танкистов, мобилизованных совсем недавно штабами восстания для принятия и оприходования семидесяти «подаренных» немецких танков, оказавшихся на поверку чистой иллюзией… Основой данной «танковой части» изначально стали три самоходные установки «Хетцер», ремонт которых на протяжении нескольких дней успешно удавалось саботировать рабочим пражских заводов фирмы «Шкода», а потом, уже пятого мая, после фактического захвата территории машиностроительного завода силами восставших, эти три бронемашины соответственно также перешли в их руки, после чего были сразу же оперативно поставлены на ход. Только вот кроме как достаточно хорошо ездить больше ничего теперь уже повстанческие «Хетцеры» не могли – исправного вооружения к этим самоходкам на заводе не было. Впоследствии, что можно видеть и на многочисленных фотографиях того времени, в места, предназначенные для установки 75-миллиметровых противотанковых орудий, на эти «Хетцеры» были приделаны ручные пулеметы в импровизированных обитых толстыми досками амбразурах, что превращало эту машину в передвижное бронированное пулеметное гнездо на гусеничном ходу.
Именно в таком качестве они далее и использовались чешскими повстанцами в Праге, как-либо активно противостоять вражеской бронетехнике в бою эти машины, естественно, не могли, если, конечно, не рассматривать вариант тарана… Со временем, в процессе боестолкновений в городе, чешская «Революционная танковая часть» пополнилась еще несколькими единицами бронетехники, прежде всего это были немецкие полугусеничные бронетранспортеры в различных модификациях, причем не все из них были способны к самостоятельному передвижению, некоторые использовались в качестве вмонтированных в баррикады огневых точек. К моменту подписания договора о перемирии с немецким командованием в Праге общее количество бронемашин на ходу, находившихся в распоряжении самих повстанцев, не превышало десяти штук, причем все без функционирующего тяжелого вооружения. Два попавших в Прагу в качестве трофеев Вермахта, а потом доставшихся повстанцам старых французских легких танка «Рено АМР-35» имели в башнях крупнокалиберные пулеметы, но эти действительно небольшие и легкобронированные машины длиной в три с половиной метра и шириной метр восемьдесят в конце Второй мировой войны вообще вряд ли можно было назвать танками в полном смысле этого слова, возможно танкетка или что-то типа этого.
САУ «Хетцер» в типичной пражской повстанческой модификации. Надпись на борту в переводе значит «Смерть немецким убийцам».
Среди размещенных в Праге, «зависших» на городских вокзалах при транзите или вообще по каким-либо другим причинам волею судьбы оказавшихся в городе в момент вспыхнувшего восстания воинских частей было несколько германских подразделений, составленных целиком или преимущественно из иностранцев; находились здесь и малочисленные представители вообще иностранных армий, в частности венгерской, причем некоторые из этих частей располагали даже и определенным количеством тяжелых вооружений и техники. Со стороны чешских повстанцев, вполне естественно, имели место различные попытки агитации среди этих людей с целью привлечь их на свою сторону или хотя бы передать восставшим свое оружие. Тем не менее никаких документально подтвержденных фактов участия каких-либо подобных групп в активных действиях на стороне восставших нет, как нет и сведений о добровольной передаче ими восставшим некоего значительного количества вооружений[121].
Танк Рено АМР-35 пражских повстанцев.
Ко времени начала восстания в Праге находилось и небольшое количество советских военнослужащих – парашютистов, сброшенных за линию фронта с разведывательными целями и для налаживания контакта с местным коммунистическим подпольем. Существуют как многократно подтверждаемые данные о контактах этих людей с чешскими руководящими органами в процессе восстания, так и о имевших место переговорах советских офицеров с представителями Первой дивизии Русской Освободительной армии. Тем не менее, по существующим данным, роль этих людей в развитии восстания ограничилась лишь разведывательно-консультативной деятельностью. С использованием имевшегося у советских разведчиков радиопередатчика были сделаны изначальные попытки вызвать помощь восставшим в Праге чехам со стороны Красной Армии, но, как мы знаем, безуспешно.
Несколько противоречиво выглядят и сообщения о появлении в Праге уже шестого мая целого отряда военнослужащих армии США с бронетехникой. Известно и подтверждено документами всех сторон, что в 18.00 шестого мая 1945 года в штабе «Бартош» состоялась первая официальная встреча «военного» командования восставших и представителя Русской Освободительной армии – подполковника Архипова, на которой обсуждались планы уже действительно скоординированных совместных боевых действий РОА и повстанцев на следующий день – седьмого мая. Далее, во власовских источниках и мемуарах упоминается о встрече Архипова именно шестого мая перед входом в штаб «Бартош» со стоявшими там американцами – несколько человек на джипах в сопровождении броневика, от которых он лично и узнал, что армия Соединенных Штатов двигаться к чешской столице не собирается, а напротив, остается на договоренной с советской стороной демаркационной линии Чешские Будейовице – Пльзень – Карловы Вары. Также сообщения о направлявшихся в Прагу американских солдатах вечером шестого числа вроде как получил от неких представителей чешской жандармерии и сам генерал Буняченко в своем штабе. Небольшая, но быстроходная и хорошо вооруженная колонна армии США в составе пяти шестиколесных бронеавтомобилей М8 «Грейхаунд» с артиллерийскими башнями, двух штабных лимузинов, санитарного автомобиля, радиоавтомобиля и нескольких джипов действительно отправилась со специальной миссией от американской линии фронта в направлении Праги, но в соответствии с существующими доступными документами армии США из Пльзени эти машины выехали в 21.40 седьмого мая 1945 года, а в Праге появились около полуночи с седьмого на восьмое мая, что полностью по времени приезда отвечает тогдашней ситуации, возможностям техники и преодоленному расстоянию примерно в 80 километров. Но в то же время никак не согласуется с утверждениями власовцев о произошедшем прямом контакте офицера РОА и вроде как этих самых американских военнослужащих в Праге в шесть часов вечера шестого мая. К этому несколько запутанному эпизоду с американцами еще вернемся позднее, но на данный момент важным и абсолютно установленным фактом является то, что ни шестого, ни седьмого и ни в какой следующий день мая месяца тысяча девятьсот сорок пятого года военнослужащие армии Соединенных Штатов Америки никак не участвовали в пражском восстании, а также не вступали ни в какие боестолкновения ни в самом городе, ни в его окрестностях с кем бы то ни было. Хотя их появление в Праге все-таки бесспорно определенным образом повлияло на развитие событий.