«…это все еще не мирные маневры, чтобы все (германские военнослужащие. – Прим. авт.) позволили отобрать у них их оружие…» Это, естественно, ни с какой капитуляцией тоже не согласовывалось, так как войска отходили и со своим оружием.
Наконец и по этому пункту было достигнуто соглашение. Туссен резюмировал: «…Тяжелое вооружение останется на месте. Немецкие военнослужащие отойдут за границы города Прага с легким вооружением…, которое потом будет также сложено на чехословацкой территории, чтобы попало в руки чехов, а не каких-то иных войск. Правительство (то есть в данном случае ЧНР, которая таковым выступала. – Прим. авт.) создаст условия, чтобы отходу войск не было своевольно воспрепятствовано, с германской стороны будет также жестко выдан приказ, чтобы военнослужащие никак не угрожали мирному населению».
Йозеф Смрковский еще также настоял на дополнении, что Туссен обязуется собственными силами ликвидировать на немецкой стороне очаги возможного сопротивления, отказывающиеся подчиниться его приказам (этим член ЧНР, собственно, лишь еще раз подтвердил то, что сами чехи это сделать были на тот момент просто не в состоянии. – Прим. авт.) Генерал Кутлвашер и председатель рады профессор Пражак потом вспоминали, что Рудольф Туссен после завершения переговоров сначала о чем-то тихо говорил со своим сыном, также присутствовавшим в помещении, потом отошел к окну и прослезился, дав волю чувствам.
К 16 часам соглашение было подписано.
Забегая немного вперед, надо отметить, что и довольно большая часть немецкой самоходной боевой техники впоследствии Прагу все-таки покинула, правда чаще всего в качестве транспортных средств. «Кампфгруппы», пришедшие в город извне, также отходили прямо на своих боевых машинах, на которых и прибыли в чешскую столицу. Впоследствии все это было действительно оставлено у американских демаркационных линий.
Документ называется просто «ПРОТОКОЛ» (см. приложения) далее было написано «…составленный 8 мая 1945 года в присутствии ниже подписавшихся лиц», потом по пунктам чисто технически разбиралась договоренность о способе отвода всех германских сил из города. Также в тексте говорится о том, что данный документ не имеет никакого влияния на условия, уже установленные для немецких вооруженных сил в рамках подписанной в Реймсе капитуляции. Но совершенно точно позднее, скорее всего уже после подписи генерала Туссена (а по мнению автора, и после его отъезда), между словом «ПРОТОКОЛ» и остальным текстом каким-то образом появилась достаточно грубо вписанная дополнительная вставка «о проведении формы капитуляции германских вооруженных сил».
…Ну уж очень им хотелось, чтобы и перед ними тоже германские вооруженные силы именно «капитулировали»… хотя бы вот так, на этой бумажке и в форме даже явно заметной приписки. Формулировка «форма капитуляции» возникла явно из-за того, что в самом тексте никакая капитуляция никак не фигурирует.
Автор в архиве имел возможность лично изучить два оригинала на чешском языке (1+1 печатанный под копирку) и черновики данного протокола на чешском и немецком языках, использованные при обсуждении на переговорах. То есть для немецкой стороны, исходя из этого, был изготовлен и немецкоязычный вариант документа, но по причине его отсутствия сегодня крайне тяжело доказать, что приписка все-таки была сделана после подписи участниками. Зато точно известно, что о какой-либо капитуляции в Праге генерал Туссен говорить в любом случае отказывался вообще. В изначальных вариантах, составленных чехами и ставших потом черновиками, документ назывался «Протокол о капитуляции германских вооруженных сил», но в таком виде немцы его подписывать наотрез отказались. Даже в записях ЧНР с этих переговоров нигде нет упоминания о том, чтобы немцы хоть как-то обсуждали капитуляцию – лишь чисто технические детали именно отвода войск. К тому же даже на обоих чешских экземплярах и сама приписка явно сделана по-разному, что говорит скорее об «исправлении» протокола самими чехами уже после подписи обеими сторонами, то есть после того, как бумаги вытащили из пишущей машинки. В противном случае и приписка была бы также допечатана под копирку, но одинаково на двух экземплярах. К тому же, если и до этого были исправленные «рабочие» экземпляры, то после достижения окончательного консенсуса по содержанию ничто не мешало из-за столь важной фразы одну страницу просто снова перепечатать, но, тем не менее, этого не сделали…
Кстати, вообще интересно, чисто формально, имеет ли данный документ юридическую силу, если был впоследствии изменен одной из сторон явно в свою пользу?… «Отвод войск» и «капитуляция» это ведь в военном и правовом поле сильно разные вещи с сильно разными обязательными последствиями для всех подписантов.
В данный момент вопрос, конечно, вроде как чисто историко-теоретического характера. Но вот на наших глазах, в наше время, из таких вот, казалось бы, далеких и абстрактных историко-теоретических вещей многим удается часто весьма спорными юридическими путями извлечь для себя совсем немалую и самую что ни на есть реальную материальную выгоду. Различные реституции, восстановления в правах, исправления «ошибок прошлого», компенсация ущерба и так далее… со времен Второй мировой войны, после нее, до нее и даже еще глубже назад во времени. Многие наверняка скажут, что именно этот случай уж ни с каким восстановлением прав точно не может иметь ничего общего. Возможно. А возможно и совсем наоборот…
И еще деталь: подписант с немецкой стороны был только один – генерал Туссен, с чешской же семь различных деятелей; при этом в договоре из 9 пунктов 7 предписания к выполнению немецкой стороной и только 2 для чехов (см. текст протокола в приложении).
Впоследствии немцы свои условия, по возможности и ситуации, выполнили, чего о чехах сказать нельзя никак: по пункту № 9 только в отношении сильных и крупных колонн, с которыми и сделать-то ничего не могли, и только на территории Праги, а пункт № 3 был вообще полностью проигнорирован – как только город покинула последняя германская воинская часть, повсеместно начались откровенные и безнаказанные издевательства и расправы над еще остававшимися в столице немцами, главным образом гражданским населением и отдельными военнослужащими. Причем происходило все это не столько потому, что члены ЧНР изначально не собирались выполнять взятые на себя обязательства, а по причине полного отсутствия у них инструментов реального контроля над народными массами в Праге, не говоря уже об остальной чешской территории, правительством которой они себя так уверенно провозгласили…
Сразу после подписания протокола генерал Туссен, в сопровождении назначенного чешского офицера связи – капитана Йиндржиха Ванечка, отправился в Чернинский дворец, где должен был ознакомить с ситуацией рейхсминистра Франка и находившегося там же генерала СС Пиклера. Последнего еще надо было убедить в том, чтобы выдал соответствующие распоряжения подчиненным ему войскам СС и полиции. Пока Туссен разъяснял коллегам из высшего германского руководства отдельные пункты документа, чешский связной офицер отправился далее, в штаб Вермахта в пражских Дейвицах.
Как и ожидал Рудольф Туссен, камнем преткновения стало именно немедленное прекращение огня обеими сторонами. Группенфюрер СС фон Пиклер-Бургхаусс не хотел об этом и слышать в тот самый момент, когда его части уже были буквально в шаге от полного подавления всего восстания и уничтожения его руководящей верхушки. За поддержкой он обратился к рейхсминистру, но Франк, к его удивлению, поддержал командующего Вермахта, согласившись с тем, что город надо покинуть максимально быстро и за любую цену. Карл Герман Франк был обергруппенфюрером СС, то есть для Пиклера являлся старшим как по должности, так и по званию, и ему не оставалось ничего другого как подчиниться. Потом уже рассматривался только вопрос, как сообщить всем разбросанным по окрестностям и часто изолированным друг от друга и от центрального командования германским частям о прекращении боевых действий. Решением стала передача в эфир по всем имевшимся и у чехов и у немцев радиостанциям совместного заявления о прекращении боевых действий от имени Чешской Народной рады и командования Вермахта. Это обращение пражская радиостудия повстанцев передала в 19 часов 18 минут восьмого мая 1945 года.
Абсолютное большинство германских войск приказ о прекращении огня исполнили безоговорочно и немедленно начали отход на запад.
Полк «Дер Фюрер», командир которого раньше всех остальных соединений Ваффен-СС в Праге сам заключил перемирие с местными пражскими повстанцами, к этому времени уже выстроился в походную колонну, растянувшуюся через целый район Кобылисы аж до Голешовиц, где недавние бывшие противники теперь сами с готовностью расчищали машинам эсэсовцев путь среди голешовицких баррикад.
Колонна немецких войск покидает Прагу, проезжая мимо разгромленной Староместской ратуши.
Примерно в 16.30 по договоренности о перемирии прекратила вести огонь и «кампфгруппа» генерала Рейманна, бронемашины которой находились в тот момент как раз на самой Староместской площади. Солдаты Вермахта вышли из казарм на Жижкове, уже в половине седьмого на Велварском проспекте в Дейвицах появились движущиеся из города в западном направлении организованные колонны войск. Штандарт (батальон) СА «Фельдхернхалле» около семи вечера освободил здание гимназии на Пражачке, после семи тридцати опустели казармы Вермахта в пражской Инвалидовне. К восьми вечера сформировался второй, параллельный дейвицкому, поток отступления войск через Бржевнов и далее в направлении на Карловы Вары. Немецкие колонны в Праге повсюду выглядели одинаково – сначала двигались моторизованные части абсолютно на всем, что имело колеса, причем кроме штатных прицепов в их качестве за бронемашины и грузовики «запрягалась» и любая по какой-то причине неспособная самостоятельно двигаться техника, потом шла пехота, с которой постепенно смешивались немецкие гражданские беженцы со своим наскоро собранным скарбом. В одной из чешских газет это впоследствии описывалось так: