«…На конце, иногда даже переходя на бег, идут гражданские. Все те, кто уже не влез на огромное количество машин. Детские коляски, привязанные к редким автомобилям, скачут по неровной мостовой, так же как ручные возики и тачки, загруженные самым необходимым, что может взять с собой убегающий человек, охваченный страхом остаться среди нас. Между всем этим хламом, уже все чаще ускоряя шаг, идут как можно быстрее мужчины, женщины, старики, дети, здоровые, больные, все подчинены лишь одной мысли – не потерять из виду военную колонну». (Перевод автора.)
Из крупных воинских формирований условия перемирия с самого начала не соблюдали лишь большинство частей боевой группы СС «Валленштайн», прибывших в Прагу с Бенешовского полигона и саперной школы в Градиштьку. Войска под командованием штандартенфюрера СС Вольфганга Йерхеля только ближе к вечеру начали выходить из боя и собираться в районах Крч, Кунратице, Лхотка и Модржаны, откуда потом все двинулись на Збраслав, ведя с собой несколько сотен человек в качестве заложников [148]. Для прикрытия оставленных позиций остался небольшой арьергард с несколькими пулеметами, а одна артиллерийская батарея из Лхотки продолжала обстрел близлежащих жилых районов вплоть до наступления темноты, создавая у повстанцев впечатление наличия перед ними значительных немецких сил.
На левом берегу реки Влтавы, недалеко от места ее слияния с Бероункой, все еще вела бой группа солдат Ваффен-СС из саперной школы оберфюрера Эмиля Кляйна, которая с утра еще все-таки несколько продвинулась вперед, вплотную приблизившись к району Злихов. Во второй половине дня, главным образом с помощью оставшейся в городе власовской артиллерии, ситуацию в очередной раз удалось стабилизировать. Части изначально «западного крыла кампфгруппы «Валленштайн» были вынуждены закрепиться на достигнутых позициях, с которых и после нескольких неудачных попыток прорыва не смогли уже двинуться далее. Но и сдаваться эти эсэсовцы явно тоже никак не собирались. Противостояние на этом участке боевых действий к вечеру практически уже приняло позиционный характер, при котором обе стороны постоянно находились в огневом контакте, но сколько-нибудь значительных продвижений по территории ни у кого из противников не было.
Ситуацию с боевыми группами Йерхеля и Кляйна осложнило и то, что со второй половины дня восьмого мая между ними и командованием в центре города по каким-то причинам практически отсутствовала стабильная связь. Передача приказов пражского командования Вермахта и их подтверждений непосредственно от высших офицеров Ваффен-СС (в данном случае группенфюрер фон Пиклер-Бургхаусс) являлась затруднительной, а различным сообщениям чешского радио они, в принципе, имели все основания не верить, если вообще предположить, что их слушали.
К вечеру восьмого мая 1945 года к Праге уже приближались и первые снявшиеся со своих позиций воинские части группы армий «Центр» фельдмаршала Фердинанда Шернера, а также другие германские вооруженные формирования, дислоцированные на восток и север от города, хотя всем отходящим фронтовым войскам их штабами заранее были выданы инструкции о том, чтобы они при движении к американским линиям по возможности старались обойти охваченную беспорядками чешскую столицу.
В то же самое время в некоторых руководящих кругах Западной коалиции все еще продолжались попытки нажима на главнокомандующего союзническими войсками в Европе генерала Дуайта Эйзенхауэра с целью вынудить его на переход войсками США установленной демаркационной линии, главной целью всего этого, естественно, была Прага. Основным духовным вдохновителем подобных движений был лично сам британский премьер-министр сэр Уинстон Черчилль, являвшийся к тому же еще и ярым и убежденным антикоммунистом. Он с самого начала и до самого конца воспринимал военное партнерство со сталинским Советским Союзом лишь как временное, но необходимое зло, и никак не мог смириться с решенным на Ялтинской конференции послевоенным «разделением зон влияния» между СССР и Западной коалицией. В чешском вопросе Черчилль видел как раз последнюю возможность несколько «перекроить» эту карту в свою пользу, используя сложившуюся там ситуацию – спонтанно начавшееся восстание и фактическое продолжение боевых действий уже после официального подписания капитуляции. Основными союзниками английского премьер-министра во всей этой игре стали все те же еще находившиеся в Лондоне члены чехословацкого правительства в эмиграции, а также собственные британские и частично американские спецслужбы и военная разведка. Ситуация несколько осложнилась после «неудачной» пражской миссии Роберта Пратта – неизвестно, сообщал ли американский подполковник своим коллегам уже тогда об изначально связанных с этим планах генерала Паттона, но информацию об отказе Чешской Народной рады официально вызывать на помощь восставшим в Праге армию США он передал сразу же по своем прибытии обратно в Пльзень. Таким образом оставался уже только «западный путь» политического нажима на Эйзенхауэра, и попытка была сделана с помощью официального обращения министра чехословацкого правительства в эмиграции Хуберта Рипки. Рипка и бывший чехословацкий генерал Босый, находясь в изгнании на территории Великобритании, соответственно, сначала официально обратились к английскому премьер-министру Черчиллю с просьбой о срочной военной помощи сражающимся на их родине патриотам. Черчилль, в свою очередь, документ завизировал и передал вместе со своим письменным согласием и настоятельной поддержкой этого решения от своего имени в штаб Эйзенхауэра во Франции. Никакой официальной реакции на этот чешско-британский демарш от командующего союзными силами в Европе не поступило, но документ также попал и в поле зрения операционного отдела SHAEF, а спецслужбы, как уж это бывает, сами включились в игру. И у англичан, и у американцев на территории Протектората находились собственные разведгруппы, работавшие под прикрытием и, как правило, состоявшие из этнических чехов или словаков, прекрасно владеющих языком и способных слиться с местным населением. Одной из таких групп была американская “Czech City Team” под командованием майора ОСС[149] Чарльза Катека, с седьмого мая находившаяся в Бероуне. Вечером восьмого мая 1945 года прямо в резиденции Чешской Народной рады появились два представителя этой разведгруппы лейтенант Евжен Фодор и сержант Курт Тауб [150]. Американские разведчики сами предложили чехам организовать приход армии США в Прагу. По этому вопросу у них состоялась дискуссия с Йозефом Кубатом, Йозефом Смрковским и Яромиром Неханским. Последний потом вспоминал: «…Военная ситуация в тот момент была такова, что общая капитуляция германских вооруженных сил была подписана и части Вермахта сложили оружие, но при этом части Ваффен-СС продолжали воевать и далее…» Также у чехов была уже и информация о приближении к Праге соединений группы армий «Центр», а о возможной реакции воинственного фельдмаршала Шернера на заключенное Туссеном перемирие с повстанцами, со слов Неханского, они не знали. Также не было информации о том, почему армия США не движется дальше. Сами американцы этого вроде как тоже не знали (что весьма сомнительно. – Прим. авт.) И далее снова послевоенные показания капитана Неханского: «…поступило также предложение, чтобы в Пльзень поехал делегат от ЧНР узнать причины этой ситуации, а в случае, если бы в Праге настала критическая ситуация, вызвать американцев официально на помощь. Смрковский был резко против этого предложения, но допускал, что кто-то мог бы неофициально прозондировать, почему американцы не дошли до Праги»[151]. Вполне логичным завершением дебатов явился выбор для этой акции самого Яромира Неханского, который вызвался сам, а также хорошо говорил по-английски.
Практически одновременно с описанной встречей, проходившей в пражской резиденции Чешской Народной рады, в Бероуне на контакт с майором Катеком неожидано вышел другой чешский эмиссар – капитан Кудрнач. Его послал с целью привести американские танки в Прагу штаб «Бартош», офицеры которого, видимо, также не были полностью согласны в этом вопросе с официальной позицией Чешской Народной рады, находившейся уже тогда под сильным влиянием коммунистов. Катек еще не знал, чем закончилась миссия лейтенанта Фодора и сержанта Тауба, поэтому организовал поездку в Пльзень к американским войскам и капитана Кудрнача. Уже в 19.15 Кудрнач прибыл в расположение 2-й пехотной дивизии армии США, где его приняли в штабе, оттуда он отправился на встречу с командованием 16-й бронетанковой дивизии. Таким образом, вечером восьмого мая 1945 года в Пльзень независимо друг от друга и в сопровождении американских разведчиков отправились сразу два представителя органов управления пражским восстанием. И несмотря на официально принятое и заявленное решение Чешской Народной рады, цель у обоих явно была одна – добиться того, чтобы еще до прихода Красной Армии в Прагу вошли войска Соединенных Штатов Америки. И у обоих это так же независимо друг от друга, но одинаково не получилось. Кудрначу в обоих штабах дивизий, которые он посетил, было сообщено, что к Праге с севера уже приближается около пятисот советских танков, причем информация о том, что они прошли город Мост, расположенный примерно в 85 километрах севернее от чешской столицы, была получена в Пльзени еще в 11 часов утра. То есть, как считали сами американцы, никакой нужды в срочной помощи армии США восставшим чехам уже точно быть не могло. Примерно то же самое услышал от американцев и капитан Яромир Неханский. После чего по телефону связался с Прагой. «При разговоре (с американцами. – Прим. авт.) мне было сказано, что русские танки проезжают через Мельник[152]. На этом я посчитал свое послание законченным, потому что вмешательство американской армии уже не являлось необходимым» —