Но мое знание ничего не меняет, потому что нет способа избежать встречи с ним. Он шатается и кренится на своих искалеченных гусеницах, но движется со скоростью почти восемьдесят километров в час. У него нет ни Хеллбора, ни ракет, а его оставшиеся бесконечные повторители не могут причинить мне вреда, но у него остается последнее оружие — он сам.
Он мчится ко мне, его голос по связи больше не молчит, он выкрикивает одно-единственное слово — Враг! Враг! Враг! — снова и снова. Он бросается на меня в самоубийственной атаке, бросаясь навстречу своей смерти как единственному способу защитить детей, которых он вытащил из ада, на друга, которого он больше не может узнать, на “Врага”, который охотился за ним на протяжении четырехсот километров по замерзшим, безводным камням и пыли. Это все, что у него осталось, единственное, что он может сделать... и если он доведет свою атаку до конца, мы оба погибнем, а дети погибнут от переохлаждения прежде, чем кто-либо успеет их спасти.
У меня нет выбора. Он не оставил мне выбора, и в этот момент я жалею, что я не человек. Что я не могу пролить те слезы, которые заглушают молодой голос, взывающий к своему защитнику, чтобы он отвернулся и спасся.
Но я не могу плакать. Я могу сделать только одно.
— Прощай, Лэнс, — тихо передаю я по командной сети батальона. — Прости меня.
И стреляю.
Джон Мина & Уильям Р. Форстчен - Вчерашние Боги
Захрипев от внезапно возросшей перегрузки, лейтенант-коммандер Джордж Рестон почувствовал, что его кишки вот-вот выскочат из спины, когда его FA-47 начал вертикальный набор высоты. Трансатмосферный истребитель-бомбардировщик находился в режиме полного компьютерного управления с тех пор как он принял последний тепловой импульс, и все, что он мог сейчас сделать — это продержаться до конца полета, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в ногах.
По крайней мере, я все еще чувствую их, подумал он.
— Что, черт возьми, произошло? — закричал он в свой коммуникатор.
— Мы получили два попадания самонаводящимися снарядами "искатель". Взорвался оружейный отсек номер три на правобортном крыле, — ответил спокойный женский голос, как будто речь шла о погоде.
С трудом повернув голову, он посмотрел направо и увидел, что внешняя треть его крыла оторвана, а все остальное изрешечено дырами.
Чертовы корабельные компьютеры, подумал он. Я напуган до смерти, а, они разговаривают как будто во всей Вселенной все в порядке. Десять секунд назад все было спокойно, а теперь начался настоящий ад. Он быстро просмотрел свою информационную панель. Пятеро его товарищей погибли, атака прекратилась.
— Джордж, я падаю, падаю! Мы попали в улей. Мы в дерьме!
Это был его ведомый Чарли Друггенс, и как раз когда Джордж начал выкрикивать ответ, он увидел, как истребитель Чарли исчез с экрана.
Черт возьми, Чарли Друггенс. Как и я, последнее задание перед сменой. Он бы все отдал, чтобы найти этого сучьего офицера, который на брифигне сказал, что враг в этом секторе спит. Мы попали прямо в центр улья Ксермексов.
— Мы можем выйти в космос?
— Приближается еще один "искатель", — ответил компьютер. — Перехожу на режим автоматического уклонения!
Джордж почувствовал себя беспомощным младенцем, пристегнутым ремнями к коляске, когда компьютер взял управление на себя. Он то и дело отключался, приходил в себя на секунду или две, затем снова отключался, в то время как Фэй, компьютер его корабля, уворачивался от "искателя", все время пытаясь вырваться из атмосферы. По крайней мере, в космосе был бы шанс, что спасательный фрегат подберет его, если корабль взорвется.
Затуманенным взором он следил за экраном с данными, за мигающей красной точкой "искателя", которая переместилась в положение "шесть часов", на мгновение закрылась, отклонилась в сторону, когда Фэй сделала еще один поворот, затем снова зафиксировала его корабль. "Искатель", в свою очередь, легко ворачивался от встречных зарядов, выпущенных из кормового орудийного отсека. Должно быть, эти ублюдки провели модернизацию.
— Второй "искатель" приближается!
На экране появилась еще одна красная точка... заходящая с девяти часов и далее. Черт, наверное, сверху приближаются корабли-невидимки Ксермексов.
— Расчетное время столкновения - шесть секунд! — объявила Фэй, и на мгновение он испытал мрачное удовлетворение, услышав напряжение в голосе компьютера.
— Катапультирование! Катапультирование! Катапультирование!
Джордж скрестил руки на груди, хватаясь за ремни безопасности. Менее чем через секунду с обеих сторон кокпита захлопнулись похожие на яичную скорлупу монополимерные защитные экраны, заключив его в герметичный спасательный кокон. Он услышал слабый взрыв, и фонарь кабины сорвало.
Моя последняя миссия! Моя чертова последняя миссия!
— Дерьмо. Теперь я ужин для Ксермексов.
Он почувствовал внезапный толчок и потерял сознание.
— Коммандер Рестон? Коммандер Рестон?
Хммм. Мягкий женский голос привел его в чувство. Это была Элиша, нет, скорее, та замечательная молодая женщина-командир подразделения психологической помощи, брюнетка ростом шесть футов, как там ее звали, Карла... Кейлин?
— Коммандер Рестон. Я знаю, что вы живы. Я слежу за вашими жизненными показателями. Я настоятельно прошу вас встать.
— О, заткнитесь, черт возьми, — простонал он.
— Мне нужна оценка физического состояния.
Пилот лежал на боку, все еще в кресле, и пытался избавиться от головокружения. — Я чувствую себя дерьмово. Как вам такая оценка?
— Невозможно почувствовать то, что вы только что описали, поскольку такие вещества не обладают чувствительностью. Не могли бы вы уточнить касательно травм. Ваши жизненные показатели находятся в пределах нормы для состояния после выброса, но мои датчики не в состоянии обнаружить конкретные повреждения тканей.
— О, скажите на милость, почему? — с сарказмом спросил Джордж.
— Большинство моих баз данных и возможностей дистанционного зондирования были уничтожены вместе с кораблем. Пожалуйста, дайте полную оценку.
— Сказал бы я, какую оценку хотел бы я получить, — простонал он, качая головой, когда отстегнулся от кресла, снял шлем и встал. — Хочешь услышать, какую оценку могла бы дать Элиша?
— Коммандер Рестон, обсуждение подобной базовой биологической деятельности в данный момент неуместно.
Теперь ее голос звучал отстраненно, и, когда Джордж с трудом поднялся на ноги, он посмотрел на свою спасательную оболочку. Маленькая серебряная коробочка, в которой находилась Фэй, все еще была пристегнута ремнями.
Джордж вздохнул. Фэй начинала походить на чопорную библиотекаршу, к которой, помнится, он однажды приставал в Академии.
— Эй, Фэй?
— Да, коммандер?
— Поменяй свой голос. Замени его на любой другой. Желательно на мужской. У меня такое чувство, что я застрял на этой богом забытой планете на всю оставшуюся жизнь, и последнее, что мне нужно, — это чтобы ты напоминала мне о нехватке настоящей женской компании.
— Я была запрограммирована на то, чтобы у меня был женский голос, коммандер Рестон, потому что анализ психологического профиля военного пилота показал, что именно к такому голосу вы охотнее всего прислушиваетесь, даже в моменты сильного стресса. Поэтому я должна продолжать в том же духе до тех пор, пока мое начальство не изменит мои приказы на этот счет.
— Ладно, Ладно.
— Пожалуйста, оцените ситуацию. Я вижу, что ваш летный костюм обгорел. Вы ранены?
При упоминании об этом он внезапно осознал, что ему определенно больно. Выругавшись, он сел и осторожно закатал свои почерневшие штанины. — Похоже на ожоги второй степени, — сообщил он.
— Я настоятельно рекомендую вам воспользоваться мазью от ожогов, которая находится в аптечке под сиденьем. Я также советую принять две противоинфекционные таблетки полного спектра действия и одну противошоковую таблетку, зеленую и красную.
— Ты кто? Моя мама? Я знаю, что, черт возьми, делать.
— Тогда ладно.
Этот тон сводил с ума, в нем не было отступления или извинения, только сквозило почти самодовольное выражение женщины, которая знала, что она всегда права.
Джордж перевязал свои раны, затем огляделся по сторонам. Местность была густо заросшая лесом, в основном старыми деревьями, некоторые из которых поднимались в небо на сотню метров и более. Над головой было несколько сломанных веток, и он подумал, будут ли видны разрывы, вызванные его катапультной капсулой, поисковой команде Ксермексов.
Оглядевшись, он почувствовал, что это место могло бы ему понравиться, если бы только обстоятельства его прибытия были иными. Воздух был чистым, свежим, удивительно бодрящим после месяцев скучного рециркулированного корабельного воздуха. Лесная подстилка была покрыта папоротниками, кроны деревьев изгибались над головой, создавая ощущение, что он находится в кафедральном соборе.
Ну, если мне придется купить это и остаться здесь на произвол судьбы, могли быть места и похуже этого, понял он.
Выброшен. Ситуация именно такова, без сомнений. Предполагалось, что это будет внезапный рейд вглубь территории Ксермекса, чтобы сбить с толку жуков, быстрый авианосный удар, который отвлечет их от главного фронта в сотне световых лет отсюда. То, что осталось после удара, скорее всего, уже было готово к отходу. Не было смысла рисковать имуществом, чтобы выловить одинокого пилота с оккупированной планеты. Больше никаких Элиш, или офицеров психподдержки, или медсестер, и вообще никого. Никаких НИОКР с годовой зарплатой, на которую можно было бы беззаботно жить на какой-нибудь тропической планете, никакой годовой ротации в безопасном секторе, ничего подобного. Моя последняя миссия, или как говорят, "чертова пробежка за молоком", и вот я здесь.
— Да пошло оно все! — крикнул он.
Он позволил себе роскошь несколько минут метаться из стороны в сторону, проклиная адмиралтейство, правительство, координаторов забастовки, мерзких насекомых, а потом, обессиленный, сел обратно.