тела другого мужчины.
— Папа! — позвал он пронзительным от тревоги голосом. — Папа? — повторил он, осторожно дотрагиваясь до крови на волосах Джеймса. Отец тихо застонал. Пауло вскочил и попытался сдвинуть с места мужчину, который лежал на нем, думая, что тот, должно быть, сейчас душит его отца.
Он отчаянно дергал и толкал, всхлипывая от отчаяния, но тело отказывалось сдвинуться с места. Мертвый мужик был таким тяжелым! Наконец Пауло присел, уперся и таки отпихнул его, и обмякшее тело тяжело ударилось о его сандалии.
Джеймс снова застонал. Хорошо! Значит я делаю все правильно. Пауло стянул с себя рубашку и начал плотно обматывать ею голову отца.
— Папа? — тихо звал он. — Папа?
Джеймс внезапно поднял голову и ахнул.
— Что... случилось?
— Этот парень подошел к тебе сзади и огрел дубинкой, так что я огрел его из пращи, — пробормотал Пауло. — Вон он валяется.
Отец Пауло повернулся к нему, голова его тряслась, взгляд был рассеянным и каким-то странным. Потом Пауло понял, в чем дело, один зрачок был заметно больше другого. Сотрясение мозга! О нет.
На занятиях по выживанию Топс рассказывал всем о сотрясении мозга. Это очень серьезно и иногда опасно для жизни. Он поднял два пальца.
— Сколько пальцев я показываю?
Его отец посмотрел на него по-совиному.
— Два, — сказал он.
Пауло с облегчением выдохнул. — Значит, с тобой все в порядке. Ты все прекрасно видишь.
— Нет. Люди всегда поднимают два пальца.
— Па-а-а-п.
Его отец опустил голову и снова застонал. На этот раз ему вторил мужчина, который его ударил. Пауло замер.
— Папа? — произнес он, его губы застыли от ужаса. — Папа! Он жив!
Просыпайся! мысленно крикнул Джеймс сам себе. Голос был похож на голос его матери.
Двигайся, давай, вставай, солдат!
Он боролся с тошнотой, которая накатывала на него каждый раз, когда он поднимал голову, и пытался управлять своими конечностями, которые двигались медленно и неуклюже, как бы он ни старался заставить их повиноваться.
— Па-а-а-п! — В голосе Пауло слышалась паника. - Он просыпается, папа. Что мне делать?
Пауло крепко сжал губы, переводя отчаянный взгляд со своего распростертого отца на шевелящегося врага рядом с ним. Он начал озираться в поисках большого камня. Слишком маленький, слишком маленький. Черт! Слишком большой. Гнилая палка. Не могу поверить! подумал он. Все, что мне нужно — это чертов камень!
Джеймс поднял голову, и мир вокруг него закружился, он мрачно приподнялся на локтях и подождал, пока пройдет головокружение. Он сделал несколько глубоких вдохов, и тошнота немного отступила. В голове у него пульсировала боль, но он старался не обращать на нее внимания. Он открыл глаза. Мир двоился, иногда троился и расплывался, с таким же успехом он мог бы быть слепым. Он закрыл глаза.
— Пауло. Помоги мне подняться, сынок.
Пауло мгновенно очутился рядом с ним, вздымаясь рядом, как герой. Джеймс рассмеялся но замолчал, когда мир вокруг него закружился.
— Полегче, мальчик. А то я повешусь от боли. Делаем все медленно и спокойно. Я плохо вижу, поэтому нам придется действовать постепенно, шаг за шагом.
— Окей, папа. — но Пауло с тревогой наблюдал за человеком, лежащим на земле. Он почти не двигался, только слегка трясся и дергал руками и ногами, но глаза его все еще были закрыты, так что Пауло не знал, приходит ли он в себя или умирает.
Оказавшись на ногах, Джеймс на мгновение покачнулся, потеряв равновесие. Затем он восстановил равновесие, в большей степени благодаря своей воле, чем отступающей травме. Он пошарил на поясе со снаряжением и вытащил из ножен охотничий нож. Он был больше фута в длину, с тяжелым острием, и ему было приятно держать его в руке. Мать научила его пользоваться им, хотя ему никогда не приходилось этого делать, и дала ему его, когда он отправился в свой первый патруль.
— Сынок, — сказал он. — Отведи меня к нему. Я не хочу делать это у него на глазах, подумал он. Я вообще не хочу этого делать, но я должен. Лучше я, чем он.
Пауло взял его руку и положил на тело раненого. Джеймс ощупью добрался до горла мужчины. Он осторожно двигал нож, убеждаясь, что другая рука не помешает острому, как бритва, лезвию. Сжав губы, он надавил и потянул нож на себя.
Из перерезанного горла раздался странный и отвратительный звук, и горячая жидкость потекла по его свободной руке.
Джеймс задохнулся и упал на корточки.
— Пошли, сынок, — сказал он, — давай вернемся к УНВ. Мы должны предупредить деревню.
Пауло уставился на умирающего. Как много крови, подумал он. Он видел, как умирают животные, и должен был этого ожидать, но..... В голове у него все смешалось, и на мгновение ему показалось, что единственное что он видит это горло того человека. Он никогда так не скучал по матери, как сейчас, он хотел почувствовать себя в безопасности в ее объятиях, чтобы навсегда забыть этот ужас.
— Сынок!
Пауло уставился на окровавленную правую руку отца, протянутую к нему.
— Я здесь, — сказал он и взял ее.
С таким же успехом мы могли бы продвигаться в этом проклятом Боло! Подумал Джеймс, сильно споткнувшись, наверное, в сороковой раз.
— Прости, папа!
— Все в порядке, сынок, это не твоя вина. Давай немного отдохнем. — он начал приседать, когда Пауло дернул его за руку.
— Не здесь, папа. — он оттащил отца от муравейника. — Вот тут лучше.
Джеймс с благодарностью опустился на землю, чувствуя слабость и холод.Наверное я в шоке, подумал он, жалея, что не может поспать хотя бы пару часов.
— Мы близко? — прошептал он.
— Недалеко, — сказал Пауло. — Вон туда — указал он, затем, покраснев, опустил руку. — Недалеко через деревья, — поспешно добавил он, чтобы скрыть свою ошибку.
Джеймс выпятил подбородок и положил руку на плечо Пауло. — Сынок, — сказал он, — я... собираюсь отправить тебя вперед на разведку. Я поднимаю слишком много шума, а у того парня, должно быть, есть друзья. Поэтому я хочу, чтобы ты подкрался к УНВ, подождал несколько минут, чтобы посмотреть, есть ли кто поблизости — не выходя из укрытия — и доложил мне. Ты сможешь это сделать?
— Да, сэр. Я буду осторожен, — быстро сказал он, предвидя следующие слова отца.
— Смотри, что ты делаешь, — проворчал Джеймс.
Пауло перевел взгляд с изгиба тропы на то место, где его ждал отец: руки свободно лежали на коленях, глаза закрыты, лицо серое от усталости. Может, мне вернуться и спрятать его? он задумался. Папа выглядел таким уязвимым. Пауло заколебался, посмотрел на дорогу, ведущую к УНВ. Нет, он скажет, что я зря трачу время, или что-то в этом роде. И ему будет стыдно. Решив поторопиться, Пауло двинулся дальше.
Пауло понял, что они там, еще до того, как увидел их. Пятнистые люди разговаривали и смеялись так, словно у них не было причин смеяться. Он понял, что они говорили на чистом науатль, без примеси английского или испанского, как это было в Какастле.
Пауло упал на землю и пополз. Передвижение по лесу было самое интересное занятие в школе, и он всегда получал за это отличные оценки. Он выглянул из-за кустов, пригибая голову к земле.
Их было пятеро, и они разбирали УНВ с удивительной для людей, которые так беспечно шумели, эффективностью. Хотел бы я, чтобы они были такими же неуклюжими, как и глупыми, с горечью подумал Пауло. Он не понимал. Почему они были такими заметными? Они наверняка знали, что кто-то вернется за машиной.
И тут до него дошло, даже по спине у него пробежал холодок, как от снега. — Ответ скрыт в самом вопросе, — любил повторять его отец. — Этому меня научила твоя бабушка. — Это была ловушка. Их шум был предназначен для того, чтобы выманить кого-нибудь неосторожного на открытое место, слишком увлеченного происходящим, чтобы подумать о засаде.
Он почти запаниковал. Значит, что где-то рядом с ним были другие люди в пятнистой форме. Он намеренно запихнул свой страх в маленькую коробочку внутри себя. Позже, пообещал он себе, позже. Затем, двигаясь с исключительной осторожностью, он поспешил обратно к отцу.
— Черт! — Джеймс ударил кулаком по ладони другой руки и мысленно выругался еще более громко и горько. — Итак, теперь наша вторая линия связи прервана. Остается только одно, подумал он. Пауло придется идти одному. Джеймс прикинул, что у мальчика будет полтора дня, если он будет двигаться напрямик через холмы и двигаться так быстро, как только сможет, и он успеет добраться до деревни с предупреждением.
Нет, это слишком оптимистично. Два дня. Может быть. По крайней мере, оружейники не смогут двигаться слишком быстро. Это даст нам немного времени на подготовку.
Он задавался вопросом, сможет ли Боло все еще защитить себя, не говоря уже о жителях Какастлы, какими бы они не были.
— Сынок, — сказал он и потянулся к Пауло, который сжал его руку. — Мы должны предупредить деревню, чтобы у них было время подготовиться к этому. — он сделал паузу, его лицо застыло.
— Я знаю, папа. — Пауло настороженно посмотрел на него, гадая, что за этим последует.
— Ты придется идти одному. Я буду только тормозить тебя...
— Нет! — Пауло в ужасе отдернул руку. Бросить его? Оставить собственного отца здесь слепым и в полном одиночестве. — Я не могу.
— Ты должен. Деревня важнее любого отдельного человека, — спокойно сказал Джеймс.
— Нет. Я имею в виду, что не смогу. Я же не знаю дороги.
Джеймс нахмурился. — Долина не такая уж большая, сынок. Не думаю, что ты сможешь заблудиться.
— Папа, она огромная. А я всего лишь второй раз патрулирую с тобой, так далеко от деревни я был только однажды. И я не обращал особого внимания на окрестности, я имею в виду, я не знал, что мне придется. Честно, папа, я заблужусь. Не заставляй меня делать это, пожалуйста. — когда он закончил говорить, он задыхался и дрожал от ужаса. Он знал, что оставить отца здесь одного все равно что убить его. И он не мог вынести, что потеряет и отца тоже.