наименее вероятное — место, где их можно было найти.
Он нажал кнопку, чтобы перенести содержимое экрана Рангара на свой собственный. Изображение замерцало, поскольку это оборудование тоже почти отказало, но он несколько минут изучал данные, затем постучал когтистым указательным пальцем по плоскому экрану.
— Этот, — сказал он. — Он находится ближе всего к нам и дальше всего от вероятной линии продвижения людей в этот сектор. Мы отправимся туда — на Ишарк.
Джексон откинулся в седле, и Самсон послушно замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, когда они поднялись на вершину холма. Жеребец был родом со Старой Земли, породы Морган, с небольшими генноинженерными модификациями, увеличившими его продолжительность жизни и интеллект, и он был так же рад оказаться вдали от полей, как и Джексон. Самсон не то чтобы возражал против того, чтобы тащить плуг, поскольку понимал связь между обработанными полями и зимними кормами, но он не так хорошо подходил для этой задачи, как, скажем, Флоренс, крупная, спокойная кобыла Першерона. Кроме того, они с Джексоном были одной командой более пяти местных лет. Они оба наслаждались теми редкими днями, когда их отпускали на разведку, а разведка была важнее для поместья Деверо, чем для большинства других.
Деверо был самым новым и дальше всего расположенным поселением к западу от Лендинга. К тому же он был небольшим, с нынешним населением всего в восемьдесят один человек плюс их домашний скот, но там была отличная вода (более чем достаточно для орошения, если окажется, что предсказание дока Яна все-таки окажется неточным, самодовольно подумал Джексон) и плодородная почва. Не мешало ему и то, подумал он с еще большим самодовольством, что клан Деверо, как правило, производил на свет удивительно красивых отпрысков. Поместье привлекало достаточно большой поток новичков, чтобы Рори мог позволить себе быть разборчивым как в профессиональных качествах, так и в генетическом разнообразии, несмотря на то, что оно находилось менее чем в двадцати километрах от одного из старых мест сражений.
Именно это привело Джексона и Самсона в том направлении. Прежде чем ее шаттлы испустили дух, коммодор Перес приказала провести аэрофотосъемку каждого поля боя в радиусе двух тысяч километров от места посадки, чтобы составить карту радиационных угроз, проверить наличие биологических опасностей и — возможно, самое главное — очень, очень внимательно поискать любые признаки все еще работающего боевого оборудования. Они даже кое-что нашли. Три шаттла Шема были взорваны автоматической мельконианской батареей ПВО, а еще они обнаружили восемь исправных человеческих бронетранспортеров и более двух десятков небронированных мельконианских транспортных скиммеров. Они были — и остаются — бесценными в качестве грузовиков, но сам факт, что они все еще оставались в рабочем состоянии по прошествии сорока с лишним стандартных лет, подчеркивал причину, по которой старые места сражений заставляли людей нервничать: если БТР все еще функционировали, то при обследовании могло быть упущено что-то еще.
Никто не хотел наткнуться на что-то, что могло бы вызвать хаос, уничтоживший как коренных жителей Арарата, так и нападавших на них, но коммодор Перес знала, что растущее население Арарата не сможет оставаться в стороне от всех этих полей сражений. Их было слишком много, они были слишком широко разбросаны по поверхности Арарата, поэтому она расположила свое первое поселение в том месте, которое, по-видимому, было основной зоной обитания людей на этом континенте, между ним и районами, где окопались мелькониане. Хотелось бы надеяться, что все, что здесь еще может быть активным, будет произведено человеком и, следовательно, с меньшей вероятностью убьет других людей на месте.
К сожалению, никто не мог быть уверен, что все сложится именно так, и именно поэтому Джексон был здесь. Он снял шляпу, чтобы вытереть лоб, пытаясь убедить себя — и Самсона — в том, что зрелище внизу на самом деле не заставляло его нервничать, но то, как фыркала и топала лошадь, говорило о том, что он обманывал Самсона не больше, чем самого себя. Тем не менее, это было то, что они пришли исследовать, и он насухо вытер потную ленту своей шляпы, почти вызывающе надел ее на голову и послал Самсона рысцой по длинному пологому склону.
По меньшей мере шестьдесят стандартных лет прошло с тех пор, как закончилась война на Арарате, ветер и погода усердно трудились, чтобы стереть ее шрамы, но они не могли скрыть того, что здесь произошло. Остов человеческого транспорта класса "Ксенофонт" все еще стоял на своих посадочных опорах, высокий корпус был изрешечен ранами, достаточно большими, чтобы Джексон мог проехать сквозь них на Самсоне, и еще семь кораблей — шесть "Ксенофонтов" и седьмой, обломки которого Джексон не мог идентифицировать — лежали разбросанными по площадке. Они были повреждены еще сильнее, чем их единственный одноклассник, которому удалось удержаться на ногах, а сама земля представляла собой бесконечный узор из перекрывающихся кратеров и обломков.
Джексон и Самсон осторожно пробирались в этот район. Это было его пятое посещение, но его все еще пробирал озноб, когда он изучал разбитые оружейные ямы, окопы для личного состава, а так же обломки боевых и транспортных машин. Единственным способом подтвердить безопасность этого места было его физическое изучение, а получить разрешение от Рори и администрации колонии было непросто. В своих предыдущих исследованиях он обходил зону боевых действий стороной, даже не заходя в нее, но на этот раз они с Самсоном должны были проложить свой путь прямо через нее, вдоль ее длинной оси... и если никто не выпрыгнет и не съест их, это место будет признано безопасным.
Он нервно усмехнулся этой мысли, которая казалась ему гораздо более забавной до того, как он отправился в путь этим утром, и поудобнее устроился в седле. Напряжение немного спало, и он наклонился вперед, чтобы похлопать Сэмсона по плечу, почувствовав, как к нему возвращается уверенность.
Он решил, что должен привести Рори сюда. Здесь было гораздо больше оборудования, чем предполагалось в предыдущем исследовании, и среди такого количества обломков почти наверняка должно было найтись что-то стоящее.
Время шло, минуты утекали в тишине, нарушаемой только свистом ветра, скрипом кожаного седла, дыханием человека и лошади и редким звоном подков о какие-нибудь обломки. Они проехали треть пути до Лендинга, когда Джексон снова остановился и спешился. Он сделал большой глоток из своей бутылки с водой и вылил щедрую порцию себе на шляпу, затем протянул ее Самсону, чтобы тот попил, а сам огляделся.
Он мог проследить путь атаки мелькониан по следам их собственного разбитого снаряжения, увидеть, где они прорвались через человеческий периметр с запада. То тут, то там он видел силовую броню человеческой пехоты — или ее фрагменты, — но его внимание всегда возвращалось к огромной фигуре, которая доминировала над этой ужасной сценой.
Боло должен был выглядеть асимметричным или, по крайней мере, несбалансированным, ведь все его основные башни были сосредоточены в передней трети длины, но этого не произошло. Конечно, его корпус тридцати метров ширины имел длину чуть меньше ста сорока метров от носовой части, похожей на утес, до самых дальних скоплений противопехотных средств. Это оставляло достаточно массы, чтобы уравновесить даже турели высотой в четыре метра и шестнадцати в поперечнике, а центральная и передняя казались неповрежденными, готовые в любую секунду пустить в ход свое массивное оружие. Другое дело, что разрушенная кормовая башня, да и остальная часть Боло была далеко не цела. За прошедшие годы грунт высоко поднялся по его десятиметровым гусеницам, но он не мог скрыть разрыв в передних колесах правого борта или широкую перекрученную ленту в том месте, где он полностью сошел с задней внутренней гусеницы левого борта. Его левая вспомогательная батарея была сильно повреждена, два из семи двадцатисантиметровых "Хеллборов" представляли собой не более чем обломки, в то время как третий устало висел максимально направленный вниз. Противопехотные установки были разбиты вдребезги, многоствольные рельсотроны и лазерные установки застыли на самых разных высотах и углах наклона, и, хотя отсюда шасси было невидимо, Джексон видел смертельную рану могучей военной машины во время своего первого визита. Дыра была не такой уж широкой, но он и представить себе не мог, с какой яростью удалось пробить дыру в двухметровом дюраллое. И все же выпотрошенный Фенрис мельконианцев застывший перед Боло сделал это, и Джексон снова вздрогнул, глядя на две огромные, некогда разумные машины. Они стояли там, менее чем в километре друг от друга, главные батареи все еще были нацелены друг на друга, словно какой-то отвратительный памятник войне, в которой они погибли.
Он вздохнул и покачал головой. Последняя война была вселенским кошмаром для целого галактического рукава, но для него она была не такой реальной, как, скажем, для его отца, матери или бабушки с дедушкой. Он родился здесь, на Арарате, где следы войны были видны повсюду и прожигали внутренности каждого, кто ее видел, но то насилие осталось в прошлом. Это пугало и отталкивало его, точно так же, как рассказы о том, что случилось с человеческими мирами, наполняли его яростью, и все же, когда он смотрел на медленно разрастающуюся перед ним кровавую бойню и видел массивную мертвую фигуру, стоящую там, где она погибла, служа Человеку, он испытывал странное чувство... сожаление? Благоговение? Ни одно из этих слов не было вполне правильным, но каждое из них было частью этого. Это было так, как если бы он пропустил что-то, что, как он понимал умом, было ужасным, но его благодарность за то, что он избавлен от этого ужаса, была омрачена ощущением, что ему не хватает волнения. Ужаса. Осознание того, что то, что он делает, имеет значение — что победа или поражение, жизнь или смерть всей его расы зависят от него. Это было глупое чувство, и он это тоже понимал. Для этого ему достаточно было взглянуть на давнюю бойню, застывшую вокруг него. Но он также был молод, а подозрение, что война может быть славной, несмотря на свой ужас, свойственно молодым... и, к счастью, неопытным.