По крайней мере, идея была такова. К сожалению, план атаки предполагал, что то, что уничтожило первые три шаттла, было неподвижным. Любой человеческий транспорт, оснащенный таким тяжелым вооружением, должен был также иметь по крайней мере один реактор для его питания, но сенсоры Старквеста засекли только одну термоядерную установку на планете, и та находилась в сотнях километров отсюда. Отсутствие реактора означало отсутствие транспорта, а если оружие не было установлено на транспортном средстве, то оно должно было быть частью одной из старых систем наземной поддержки с экипажем и с питанием от конденсаторов, а они были слишком тяжелыми, чтобы их можно было переместить на какое-либо заметное расстояние до прибытия ракет.
Логика командира второго звена Юрака была столь же безупречной, сколь и ошибочной, поскольку ему никогда не приходило в голову, что на самом деле его противником Боло Марк XXXIII/D, который не выдавал излучений реактора просто потому, что он давно исчерпал свое реакторное топливо. И поскольку это не пришло ему в голову, его оценка угрозы была фатально ошибочной.
Боло по имени Шива без опаски отслеживал приближающиеся ракеты. Его боевой экран был работоспособен на девяносто пять процентов от базовой мощности, и ни одна ракета такого калибра не могла его пробить. Конечно, он также отвечал за защиту близлежащего населенного пункта, в который направлялся его новый командир, но, хотя он и потерял много своего оружия точечной обороны, у него осталось более чем достаточно для выполнения своей нынешней задачи, и он спокойно ждал, держа оружие наготове, пока полет ракет не предоставит ему оптимальное огневое решение.
Юрак уставился на свой дисплей, когда с его ракет перестала поступать телеметрия. Все данные, поступавшие от каждой птички, исчезли в одно и то же мгновение, а такое было невозможно. Сам Старквест вряд ли смог бы уничтожить такое количество ракет одновременно, но это было единственным возможным объяснением внезапного прекращения телеметрии.
Он понятия не имел, как это было сделано, но почувствовал, как в животе у него скапливается лед, и включил связь.
— Звено, это Ведущий. Переходим на режим три-пять-три, скорость две тысячи, немедленно!
Одно или два подтверждения прозвучали угрюмо, но это его не удивило. Его не остановило их очевидное недовольство “побегом”. Несмотря на бесконечные часы, проведенные на тренажерах, ни один из его пилотов — да и он сам, если уж на то пошло, — никогда не участвовал в боевых действиях с человеческими системами первой линии. Это сделало некоторых других слишком самоуверенными, но Юрак был ответственен за их выживание. Не только потому, что они были его пилотами, но и потому, что их шаттлы были незаменимыми, такими же ценными сейчас, как когда-то были супердредноуты. И он отправил их обратно на север, в безопасное место, а сам размышлял, что же только что произошло.
Но, несмотря на всю свою осторожность, он отдал приказ об отступлении слишком поздно.
Мой второй беспилотник обнаруживает вражеские шаттлы, но остается ниже них, скрывая свою и без того слабую сигнатуру в помехах на земле, пока я обдумываю его информацию. Если бы мои магазины были полностью заряжены, уничтожение вражеского корабля было бы очень простой задачей, но у меня крайне мало зенитных ракет. В то же время шаттлы остаются очень близко к земле, ниже горизонта моего текущего положения, и, таким образом, защищены от моего оружия прямой наводки, но...
— Что происходит?
Голос моего командира требует моего внимания. У меня было достаточно времени, чтобы прийти к выводу, что он гражданское лицо, а не военнослужащий какого-либо подразделения вооруженных сил Республики. Этот вывод не имеет никакого отношения к его статусу моего командира — императивы голосовой идентификации на базовом уровне в этом отношении ясные и четкие, — но его недостаточная подготовка потребует упрощения отчетов о ситуации и вдвойне прискорбно, что он оказался в ловушке в Первом Грузовом, а не во Втором Командном отсеке. Будь он на своем месте, мой нейронный интерфейс мог бы передавать информацию непосредственно в его мозг, но я чувствую определенное облегчение от того, что не могу этого сделать. Ведь он не обучен использованию интерфейса, как и любых других моих систем, а интерфейс может быть опасен для неопытного пользователя. Более того, смутная неразбериха, все еще присутствующая на заднем плане моих мыслительных процессов, заставляет меня опасаться раскрыть перед моим Командиром свой потенциально дефектный гештальт.
Однако без интерфейса я вынужден полагаться исключительно на голосовые и визуальные инструменты, чтобы докладывать ему, а так же интерпретировать его потребности и желания. Моя внутренняя оптика показывает мне, что он снова поднялся и подошел ближе к дисплею. Выражение его лица напряженное, и я понимаю, что он заметил — и, по–видимому, узнал — появившиеся на нем значки шаттлов.
— Враг отступает, — отвечаю я.
— Отступает? — резко повторяет мой командир. — Ты имеешь в виду бегство?
— Подтверждаю, командир.
— Но если они уйдут, то могут вернуться и снова напасть на поместье или напасть где–нибудь еще. Где-нибудь слишком далеко отсюда, чтобы ты мог их остановить!
— Утвердительно, — отвечаю я, довольный тем, как быстро он пришел к такому выводу. Несмотря на отсутствие формальной подготовки, у него, похоже, здравые инстинкты.
— Тогда останови их! — приказывает он. — Не дай им уйти!
— Да, командир.
Я рассматривал и отбрасывал варианты, пока мы разговаривали с моим командиром. При отсутствии надлежащего ракетного вооружения остается только одна практическая тактика. Она временно повысит мою уязвимость и приведет к серьезному истощению резервного источника питания, и даже может дать главным силам противника точное представление о том, с чем они столкнулись, но приказ вполне осуществим.
Юрак переключил каналы связи, чтобы сообщить о случившемся, и сам коммандер Тарск лично принял его сообщение. Командир флотилии был явно потрясен, и Юрак переключал свое внимание между полетом и вопросами своего командира, стараясь изо всех сил отвечать на них. И поскольку он был сосредоточен на двух вещах, то не заметил, что происходило у него за спиной.
Линейное Подразделение 1097-SHV отключило свой боевой экран, чтобы направить энергию на антиграв. Боло Марк XXXIII был спроектирован с запасом антикравитационных проекторов достаточных для десантирования с орбиты без посторонней помощи, но этой ночью Шиве не требовался такой большой потолок. Ему нужно было подняться всего на двенадцать тысяч метров, чтобы получить прямой обзор на убегающие шаттлы, и он развернулся, чтобы привести в действие свою неповрежденную вторичную батарею правого борта.
Лейтенант Джанал закричал на командной палубе Старквеста, когда его сенсоры зашкалили до невероятного уровня, а люди, находившиеся даже в Лэндинге, в страхе съежились от ярости, охватившей небеса. Семь двадцатисантиметровых "Хеллборов", каждый из которых был мощнее основного вооружения большинства легких крейсеров, открыли стремительный огонь, и копья Зевса разогнали тьму. Ни один из когда-либо построенных штурмовых шаттлов не смог бы выдержать такого огня, и смертоносные удары безжалостно прокатились по мельконианскому строю.
Через девять целых и три десятых секунды после выстрела первого "Хеллбора" в воздухе над планетой, переименованной в Арарат, не было ни одного шаттла.
Небольшая неисправность в системе вторичного управления огнем привела к тому, что первый выстрел "Хеллбора" номер четыре прошел мимо цели, и для полного уничтожения цели потребовался второй выстрел. Это неприятно, но не критично и не оказывает существенного влияния на прогнозируемое потребление энергии.
Однако снижаюсь я с максимально безопасной скоростью, поскольку мои антигравитационные системы требуют огромных затрат энергии. Даже при без использования главного орудия и отключенном боевом экране для свободного полета требуется не менее семидесяти двух и шестидесяти шести сотых процента от общей мощности энергетической установки, но без реакторной массы моя силовая установка бездействует, и даже этот короткий полет сократил время функционирования на резервном питании до всего лишь девяти целых и семидесяти пяти сотых стандартных часов в режиме полной боевой готовности. Поскольку я не смогу пополнить свои запасы энергии до восхода солнца, который наступит только через восемь целых и восемьдесят восемь сотых часа, я должен быть экономным в будущих расходах, но уничтожение шаттлов вполне оправдало затраты энергии. Враг потерял крупные ударные силы, и, что еще более ценно, донесение командира шаттла на базовый корабль предоставило мне много информации. Я не только обнаружил расположение основных сил Врага, но и сумел проникнуть в его компьютерную сеть, подключившись к передачам командного челнока, и я обдумываю новую информацию, пока спускаюсь.
Я не удивлен своей способностью проникать в коммуникационную сеть шаттлов. Очевидная недооценка Врагом угрозы, с которой он столкнулся, еще больше упростила задачу, а компьютеры шаттла класса "Кестрел" полностью уступают компьютерам любого Боло, не говоря уже о Марк XXXIII. Что меня действительно удивляет, так это легкость, с которой я вторгся в канал связи. Искусственный интеллект имперского тяжелого крейсера, хотя и не такой мощный, как у Боло, должен был распознать мое прикосновение. Вряд ли это помешало бы мне получить первоначальный доступ, но он должен был почти мгновенно обнаружить мое вторжение и попытаться выбросить меня. Более того, он должен был предупредить свое командование о моем присутствии, а этот ИИ не сделал ни того, ни другого. Уничтожение шаттлов положило конец моему вторжению, отключив мой канал доступа, но нет никаких признаков того, что враг вообще осознает мое присутствие.