– Тяжко? – только и спросил подошедший Васнецов.
Ответа не последовало. Тело водителя Василий пристроил рядом с тушей Бурого. Затем ослабил веревку и опустил на землю незадачливую «дичь». Сделал это предельно аккуратно, чтобы «дичь» не сломала шеи.
– Яму копать неохота, – пояснил свои действия Васнецов.
– Как это ты сделал? – спросила Надя, указывая на ловушку.
– Потом научу… – произнес Васнецов, в быстром темпе снимая ремни с бесчувственных тел.
– Когда потом? – чуть обиженно проговорила девушка.
– Когда закончится все.
Закончится все. И он, и она не должны сомневаться в том, что все закончится замечательным образом и в скором времени.
Васнецов накрепко связал ремнями начавших приходить в себя «бойцов».
– Час лежать тихо и не дергаться! – сказал Василий пришедшему в себя «бурому бычку». – Ясно?
«Бычок» вяло кивнул.
– Да, чуть не забыл… – уже собираясь уходить, произнес Васнецов. – Я тут мины поставил кругом, так что выбирайтесь осторожней.
В иномарку Васнецов сел, облачившись в униформу Ландскнехтовой «гвардии» – летнюю куртку армейского образца с символикой охранной фирмы, темные очки и бейсболку все с той же символикой.
– Парик можно снять, – заметил он Наде, севшей на заднее сиденье.
– Ой, спасибо… – Девушка тут же стянула ненавистные патлы со вспотевшей головы.
Переодеть брюки она успела, а вот про парик забыла.
– Ты молитвы знаешь какие-нибудь? – спросил Василий, опустив руки на руль.
Надя знала только «Отче наш» и молитву Пресвятой Троице.
– Вот и я тоже… – не очень весело кивнул головой Васнецов. – Запоминаем то, что покороче, не хотим себя утруждать.
– Слушай, а зачем… ну это все?! – спросила Надя. – Ну вот тебе лично зачем?
Ей и в самом деле это было интересно.
Васнецов обернулся, снял очки, и Надя отметила, что глаза у Васнецова синие и усталые, даже тоскливые. Точно выполнил он тяжелую, нудную работу, пара минут отдыха у него, а потом снова… И все-таки он красивый мужик. Не смазливый, не слащавый, но и не грубый. Сейчас таких редко встретишь.
Васнецов улыбнулся. По-доброму, но грусть в его глазах не исчезла.
– Понимаешь… – заговорил он и тут же остановился, точно подбирал нужные, понятные для Нади слова. Через пару секунд продолжил, перестав улыбаться: – Короче, рассказ я один читал… Я тогда только в училище поступил, а книгу мне эту замполит подсунул. Автора не помню. Так вот, там такое дело – боец возвращается с фронта, с Великой Отечественной. Ну, жена там, дети его встречают. Ну а за семейным обедом узнает он, что ходит в его дом некий завскладом. Ходит якобы с детьми играть, потому как свои дети и жена погибли. Ну и по хозяйству, само собой, помогает по мере сил. Говорил, что, когда о других заботится, не так сильно тоскует о своей мертвой семье… Озлился солдат, приревновал жену. Никак не мог поверить, что завскладом и в мыслях не имеет к его молодой жене подъехать. Злой, знаешь, этот солдат оказался, такой недоверчивый, неприятный мужик.
– А ты бы на его месте поверил? – спросила Надя.
– Не знаю, – честно пожал плечами Васнецов. – Так вот, дальше – следующий разговор идет. «Глупая ты баба, – говорит жене боец. – Ничего просто так, без расчета не бывает! Сама подумай: зачем ему это?» А жена ему отвечает: «Может, в нем сердце хорошее, поэтому он такой».
– Этот рассказ написал Андрей Платонов, – в Наде вновь проснулась «девочка из культурной семьи», и она позволила себе проявить эрудицию. – А называется – «Возвращение».
– Точно, – вспомнил Васнецов. – Может, и про меня когда-нибудь скажут: «У него хорошее сердце»… Потому и делаю то, что делаю.
– Может, и скажут, – согласилась Надя.
– Все, расслабились – и хватит!
Синие глаза скрылись за очками, а через мгновение иномарка с затемненными стеклами уже мчалась по шоссе. Мчалась в направлении замка.
Глава 5
– Ты кто? Отвечай быстро!
Мужчина съежился, вжав седую голову в плечи.
– Я же говорю вам – грибник, – пролепетал он. – Вот и корзинка моя…
Корзинка была обычной плетенкой, без двойного дна и прочих подвохов. В ней лежали пара рыжиков, целых три подосиновика и еще какие-то грибы, с которыми ни Ландскнехт, ни Цыган не были знакомы.
– Это что за гриб? – ткнув в один из них, поинтересовался Цыган.
– Строчок, – поспешно, не задумываясь ответил задержанный. – Их несъедобными считают, но у меня теща их готовить умеет.
Ландскнехт лишь поморщился. Заставь дураков богу молиться… Хотя Цыган и его подчиненные действовали строго по инструкции. Заметив через видеонаблюдение прохаживающегося невдалеке от забора незнакомца, тут же скрутили его и притащили к Ландскнехту. Вместе с корзинкой, даже грибочки не помяв.
Только мужичонка, судя по всему, в самом деле грибник. Пенсионер, ему лет шестьдесят как минимум. Угораздило деда…
– Отпустите, – кивнул Цыгану Ландскнехт. – А ты, дядя, собирай свои сморчки подальше от здешних мест. Ясно?
– Ясно, – грустно кивнул пенсионер. – Строчки, а не сморчки…
– Корзинку забирай, а теще привет!
Грибника без особых любезностей выпроводили, а Ландскнехт долгое время сидел молча, даже не взглянув на Цыгана.
– Я действую неправильно? – нарушил наконец молчание Цыган.
– Все отлично, Цыган! – Игорь Кимович улыбнулся и, поднявшись с кресла, похлопал подчиненного по плечу. – Кто бы ни приближался: ребенок, инвалид, кормящая мать… без лишних церемоний быстро ко мне. Разберусь сам.
– Может, не стоило так быстро отпускать… этого? – высказал сомнение Цыган.
– Его хватит сердечный приступ, и твоим людям будет много лишней тяжелой работы. Яму копать и все такое… У этого Васнецова таких подручных быть не может. Я хороший психолог, Цыган.
– А кто может?
– Скорее ребенок… Или женщина. Молодая и недурная собой. Так что смотрите в оба!
Цыган вернулся в одно из помещений, где у монитора неусыпно дежурили его подчиненные. Картинка на экране была скучной, настолько неподвижной, точно стволы деревьев, ветки и листва окаменели за давностью лет. Некоторое время Цыган стоял за спиной одного из соглядатаев, потом ткнул пальцем в левый нижний угол экрана.
– Видишь, шевелятся кустики? – заметил Цыган. – А ветра не наблюдается.
– Может, зверь какой? – высказал предположение наблюдатель.
Цыган лишь криво усмехнулся. Никакого зверья в округе не было в помине уже много лет. Еще когда строился замок, не слишком трезвая охрана развлекалась тем, что палила во все, что движется по веткам и кустам. И вскоре не стало ни белок, ни зайцев, ни филина, ни прочих птиц… А теперь, видимо, не будет и грибников.
– Нет, не видать никого, – констатировал обстановку наблюдатель.
И в самом деле кусты перестали шевелиться. Цыган некоторое время смотрел на монитор молча. Тот же унылый, застывший пейзаж. С других постов наблюдения сигналов не поступало.
Цыган думал: поднимать на сей раз «группу захвата» или нет? Что без толку «быков» гонять, да и хозяина лишний раз нервировать… Может, мышь какая полевая ненароком в траве копошилась?
– Через полчаса тебя сменят, – сказал наблюдателю Цыган, а тот, не отрывая взора от экрана, кивнул.
Цыган шел по коридору к следующим наблюдателям, но тревожные мысли не оставляли его. Может, взять пару-тройку человек, ротвейлера и самому прогуляться по окрестностям? И тут зазвонил его мобильник. Звонили не от наблюдателей, а с главного входа, с будки у ворот. Охранник сообщил, что к воротам подъехал автомобиль одного из приближенных Цыгана по прозвищу Бурый.
– Из кустов не высовываться, – полушепотом наставлял Васнецов.
Надя молча кивнула. Затем отключила звуковой сигнал своего мобильника, переключив его на вибрацию.
– Ну, с богом, – произнес Васнецов и перекрестил ее.
Перед тем как подъехать к воротам, он сделал короткий звонок Родыгину, сообщив условными фразами, что в течение часа произойдут интересные события. Или Васнецов вернется с целой и невредимой Дарьей Алексеевной, или… Насчет второго «или» соображать придется самому Родыгину.
– Это машина Бурого, – произнес охранник, не торопясь открывать ворота. – А где он сам?
– Он меня прислал, – как ни в чем не бывало ответил Васнецов.
– Сейчас, – ответил охранник и стал связываться с кем-то по внутренней связи.
Охранник был один, без напарника. Это вполне устраивало Васнецова.
– Слышь, пацан, мне ждать некогда! – не слишком приветливо заявил Васнецов. – Дай-ка мне с командованием лично переговорить, – кивнул он на пульт внутренней связи.
– Ну… говори.
– С кем говорю? – произнес в переговорное устройство Васнецов.
– Это Цыган… – раздалось в ответ.
«Цыган… Дважды судимый, правая рука Ландскнехта. Любитель щелкать кнутом», – вспомнил Васнецов родыгинское досье.
– Цыган, – уважительно заговорил Васнецов, – меня Бурый прислал. Кое-что передать велено лично тебе…
– Где Бурый? И кто ты такой?
– В больнице Бурый, – глухо проговорил Васнецов. – Позвонить не может, потому меня прислал.
Пару секунд Цыган молчал. Затем произнес властным голосом:
– Стой у ворот, я сейчас выйду.
Васнецов облегченно вздохнул, кивнул стоящему сбоку охраннику.
– Видишь, все в порядке! – сказал Василий.
Охранник кивнул было в ответ и тут же свалился точно подкошенный от сильного удара.
– Отлежишься, выживешь, – шепотом произнес Васнецов над бесчувственным телом и через будку двинулся на территорию.
Машину придется оставить за воротами. Впрочем, теперь она Васнецову без особой надобности.
Теперь перед Васнецовым лежала земля не ментовская, не блатная… Здесь начиналась земля Ландскнехта и его подручных, на человечину натасканных. Земля лютая, беспредельная. Земля Дикой Охоты.
Прибывший через три минуты Цыган с четырьмя боевиками обнаружил лишь пустой автомобиль, некогда и в самом деле принадлежавший Бурому, а также бесчувственное тело стража ворот, лежащее в сторожевой будке. Нужно было немедленно поднимать общую тревогу. Цыган собирался уже было сделать это, как вдруг раздался тревожный сигнал с первого пункта видеонаблюдения.