Ну а через месяц я демобилизовался. Женился на девушке из ближайшего села, да так и осел в переславских краях. Дача простояла несколько десятков лет. В перестройку ее сломали».
Мы попросили показать место, где стоял охотничий домик Василия Сталина. Небольшой участок леса у озера оказался огороженным высоким забором, за которым виднелись добротные каменные трехэтажные коттеджи с гаражами и банями. «Это какие—то коммерсанты из Москвы понастроили, — прокомментировал Павел Тимофеевич, — ишь какие хоромы себе отгрохали! Генерал—то куда скромнее был!» — заключил он» (http://stockmail.ru/pki/articles/p—stalin1999.pdf).
То есть современные «историки» личную дачу Василия и охотничье хозяйство «сляпали» в одно целое, как это когда—то сделал Влодзимирский. Так чем вы отличаетесь от «палачей», которых клеймите, если их же формулировками оболгали человека?
Цитата:
«Вылетал на охоту на самолете „Дуглас“ в сопровождении любовницы».
На самом деле:
«…На территории взлетной полосы показался черный „паккард“ — все узнали машину Василия Сталина. Он приехал с девушкой. Подозвал Каснерика: „Миша, как следует покатай ее“. На Мишу смотрели не глаза — огонь. Девушка все время улыбалась, обращалась к Сталину на ты, ничего не боялась… „Кто она?“ — ломал голову Каснерик, пока они с красавицей Катей шли к самолету. Взлетели. Когда приземлились, к кабине подошел Василий Сталин: „Тебя, что, наказать? Фигуры воздушные ей покажи — вираж, штопор, колокол, чтоб дух занялся… Давай еще раз!“ Михаил Каснерик снова взлетел. Сделал в небе несколько „безобидных“ фигур и пошел на посадку: будь что будет… Земля… Девушка сказала Каснерику: „Вы хоть и летчик, но зато порядочный джентльмен!“. Это была дочь Маршала Советского Союза Семена Тимошенко, вторая жена Василия Сталина. Как рассказывал потом главнокомандующий, его молодая жена Екатерина Семеновна частенько за ужином упрекала: „Мол, летчик… Тоже мне работа. И за что тебя кормить?“ (Каснерик М. Настоящий полковник „катал“ на самолете жену Василия Сталина. // Комсомольская правда в Белоруссии, 19 мая 2006 г.).
Катались на том самом «Дугласе DC–10», о котором, видимо, идет речь в статье. Тот «Дуглас» Сталин не покупал на казенные деньги — это был подарок жены президента США. Самолет именной, с дарственной надписью на фюзеляже. Казне СССР он не стоил ни копейки. После ареста Василия он стал собственностью государства. Так что страна не только не тратилась на сына Сталина, но разбогатела на один самолет после ареста Василия.
Даже в протоколах обвинения указано, что не «с многочисленными любовницами» Василий бывал на охоте, а с собственной женой. «На охоту я вылетал на самолете „Дуглас“ в сопровождении Васильевой (Капитолину Васильеву он тоже катал на том самом „Дугласе“. — Авт.), шофера Чистякова и ряда сослуживцев (идет длинное перечисление. — Авт.)». Если кто не знает, напоминаю — Капитолина Васильева была третьей после Бурдонской и Тимошенко женой Василия Сталина.
Цитата:
«Приобрел за казенный счет вещички для дома, сервизы там, ковры».
На самом деле:
Щедрость Василия, похоже, границ не знала. Уж кто—кто, а Артем Сергеев, его сводный брат, это знает точно: «Он всегда был щедр и бескорыстен. Больно читать статьи о его богатстве, о манто каких—то. Да не было у него ничего! Получка в армии 15–го числа, все к нему шли — стол накрыт для друзей. Дней через 10–15 к нему приходили со своим — у него уже шаром покати. Носил темно—синие брюки—галифе неширокие, сапоги, гимнастерку, кепку или фуражку летом и кубанку зимой. У него не было так называемого гардероба: все в ограниченном количестве. Был такой замечательный портной и интересный человек, Абрам Исаевич Легнер. Когда Василий сидел в тюрьме, Легнер в мастерской держал весь комплект одежды, от ботинок до шапки, для него. Так же, как держал готовый комплект для Сталина. Он мне показывал, говорил: „У Хозяина второго комплекта верхней одежды нету. А вдруг за гвоздь зацепится? А вдруг какой—нибудь гусь из—за границы приедет, чтобы вид был все—таки“. Говорил: „Васька—то придет из тюрьмы ободранный. Куда придет? Ко мне. День—другой шить все равно надо. А в чем ходить будет, пока сделаю?“ (Сергеев А. О друге незабвенном. К 85–летию со дня рождения В.И.Сталина. // Завтра, № 12 (644), 21 марта 2006 г.).
«Другой характерный случай с Василием произошел на охотничьей базе „Пихтовая аллея“ (егерь Константин Иванович Горемычкин). Константин был охотником с большим опытом и, естественно, активно содействовал результативной охоте. Василий уважал К.И. Горемычкина и как—то после очень успешной охоты решил отблагодарить его подарком — великолепным импортным гладкоствольным ружьем, штучного изготовления. Удивленный Константин подарок принял с благодарностью и всегда гордился им.
Но послевоенные годы (особенно 46–47–й) были очень тяжелыми в нашей стране из—за восстановления хозяйства после войны и низкого урожая сельскохозяйственных культур. Хлеб выдавался по строго нормированным карточкам. Обстановка в семье Горемычкиных была не лучше, чем у всех. Нужно было искать путь к выживанию. И выход был найден: по предложению жены дареное ружье было обменяно на корову! «Решение, — как вспоминал Константин, — было очень и очень тяжелым для души. Но бытовые нужды победили».
При очередном посещении «Пихтовой аллеи» Василий поинтересовался: «Какие успехи на охоте с применением дареного ружья?» Константин поведал печальную историю. Василий отнесся к этой информации с большим вниманием и пониманием того тяжелого житейского периода, и, немного подумав, спросил: «Сколько стоит корова?» — «5000 рублей», — отвечает Костя. Василий вынимает кошелек, достает деньги, отсчитывает соответствующую сумму и вручает ее К. Горемычкину — «Вот тебе 5000 рублей, отдашь за корову, а ружье забери обратно и запомни: „Дареное не продается“. Вот такие черты были свойственны Василию Сталину». (Г.А. Савельев, Василий Сталин на «Московском море»).
Умение позаботиться о своих приближенных, родственниках, друзьях присуще многим, а вот чувство милосердия по отношению к чужим людям, особенно к детям, на сегодняшний день, как, впрочем, и в прошлые времена, встречается редко. Василий Сталин им обладал. Причем настолько, что люди вспоминают о нем с благодарностью спустя полвека. Я уже описывал в предыдущих главах случай с курсантами летного училища, эвакуированного во время войны, которых летчики 32–го ГвИАП при непосредственном участии Василия Сталина по его же приказу снабжали картофелем. А вот случай, рассказанный Виктором Есиковым, вспоминающим свое детство: «Мать работала целый день, поэтому она отдала меня в недельный детский дом (может быть, круглосуточные ясли это называлось?), забирая меня по воскресеньям домой. Однажды в детский дом приехал Василий Сталин. Это было как раз в субботние часы, когда за детьми приходили родители. Мать расторопно вытолкнула меня вперед перед сыном вождя. Он взял меня на колени и дал кусочек горького шоколада и пакет с земляными орехами. Шоколад я тут же сгрыз, а пакет с орехами мать положила в шкафчик. В понедельник я обнаружил пропажу орехов и увидел горку шелухи на столе у воспитательниц. Безутешный, я долго рыдал от обиды и возненавидел воспитательниц до конца моего пребывания в детском доме» (http://www.kolohouse.ru/ modules.php?name=News&file=article&sid=53).
А теперь представьте, что должен чувствовать человек, получивший настоящее по тем временам сокровище из рук Василия — шоколад, читая в современных СМИ гнусности в адрес сына вождя. При этом хочется спросить журналистов, неспособных озарить мир светом мысли, давно ли они сами посещали детские дома и приносили гостинцы их маленьким обитателям?
Георгий Васильевич Зимин, однополчанин Василия считает, что при всех его недостатках он был добрым, отзывчивым человеком. Он охотно откликался на всякие просьбы людей и старался им помогать, разумеется, совершенно бескорыстно. Причем мог помочь в очень серьезных вопросах, когда речь заходила о том, будет ли поломана судьба человека. Иногда это были люди, которых он никогда не видел, но никому старался не отказывать. Так Василий помог связистке, которая была заброшена с диверсионной группой в тыл к немцам. Группа погибла, а смелая разведчица оказалась во вражеском плену. Пробыла там недолго — благо темпы наступления Красной Армии в конце войны были молниеносны. Но клеймо плена и утерянный партийный билет чуть не исковеркали всю ее жизнь: «По приезде в Москву я обратилась со справкой в Главное политическое управление Советской Армии. Там моего партийного билета не нашли и посоветовали поискать его по политуправлениям разных родов войск, в том числе и в ВВС. Я написала много писем и, наконец, нашла в политотделе складов и сооружений Московского гарнизона, где—то около Манежа. Прихожу, показываю справку, выданную в политотделе 197–й штурмовой авиадивизии. Меня приняли любезно, доброжелательно. Я была в военной форме с погонами старшего лейтенанта, с орденами и… с палкой.
— Да, ваш партийный билет у нас хранится. Вот я сейчас вам его выдам, — и политотделец направился к сейфу. — Да, кстати, в каком вы госпитале лечились?
— Я в плену была…
Лицо политотдельца посуровело, он медленно открыл и тут же закрыл сейф:
— Партбилет не выдам! Обращайтесь в парткомиссию.
— Какую? Почему?
— У нас нет пленных — есть предатели! Освободите помещение…
Я вышла. Мне было так горько, так обидно… Пошла я вдоль Кремлевской стены, села в Александровском саду на скамейку. В голове шумит. Потом, кажется, успокоилась, а слезы льются и льются. Я никак не могу их остановить, меня трясет, как в лихорадке, зубы стучат… Через два дня после моего посещения политотдела складов и сооружений Московского гарнизона меня телефонным звонком срочно вызвали в ВВС Московского военного округа, которым командовал Василий Сталин. Почему «срочно», да потому, что Василий Иосифович собственноручно написал на моем письме в округ: «Мне кажется, Егорова права» (Егорова—Тимофеева А.А. «Я Береза, как слышите меня». — http://www. russiantext.com/russian_library/memo/russian/egorova/04.html).