Еще раз напоминаю в отношении моей просьбы обезопасить меня от расправы уголовников, которые в последнее время донимают подозрительными расспросами.
Ветров.
Верно: 20.01.52. Нач. отдела режима и оперработы. Подпись».
Как выяснилось на судебном процессе оставшихся в живых «заговорщиков», на самом деле заключенные лагеря «Песчаный», что расположен под Карагандой, намеревались 22 января 1952 года обратиться к руководству лагеря с просьбой об улучшении режима содержания. Но из—за доноса Солженицына — «Ветрова» они были встречены автоматными очередями. Многие из них были убиты, выжившие получили по 25 лет заключения.
Автор публикации, сидевший в Особлаге с Солженицыным за измену Родине во время войны, переданный датчанами в руки Смерш и реабилитированный Хрущевым Л. Самутин, сообщает, что свидетель Иван Мегель был убит под шумок прицельным выстрелом в голову, так как представлял опасность для разоблачения секретного осведомителя лагерного руководства — Солженицына.
А «подарил» нам этого Исаича его «крестный папаша» — Никита Хрущев, усмотревший, надо отдать ему должное, в графомане Солженицыне не столько литературные, сколько именно сексотские данные, и был первым, кто дал «зеленую улицу» его рассказу, по недоразумению названному повестью — «Один день Ивана Денисовича».
В своих мемуарах Хрущев пишет: «Я горжусь, что в свое время поддержал одно из первых произведений Солженицына…. Биографии Солженицына я не помню. Мне докладывали раньше, что он долгое время сидел в лагерях. В упоминаемой повести он исходил из собственных наблюдений. Прочел я ее. Тяжелое она оставляет впечатление, волнующее, но правдивое. А главное, вызывает отвращение к тому, что творилось при Сталине…. Сталин был преступником, а преступников надо осудить хотя бы морально. Самый сильный суд — заклеймить их в художественном произведении. Почему же, наоборот, Солженицына сочли преступником?»
А, действительно, почему? Да потому, что графоман—антисоветчик Солженицын оказался редкой находкой для Запада, который поспешил в 1970 году незаслуженно присудить автору «Ивана Денисовича» и еще нескольких рассказов и одной статьи Нобелевскую премию в области литературы — факт беспрецедентный (наверное, сам Нобель перевернулся бы в гробу, узнай он об этом! — Авт.). Как пишет Александр Шабалов в книге «Одиннадцатый удар товарища Сталина», Солженицын Нобелевскую премию вымаливал, заявляя: «Мне эту премию надо, как ступень в позиции, в битве! И чем быстрее получу, тем тверже стану, тем крепче ударю!». И, действительно, имя Солженицына стало знаменем диссидентского движения в СССР, сыгравшего в свое время огромную негативную роль в деле ликвидации советского социалистического строя.
Центральное место среди его пасквильных «творений» занимает бездарнейший и сумбурнейший «Архипелаг ГУЛАГ».
Маршал А.М. Василевский дает такую оценку этому «произведению»: «Как в советской, так и в прогрессивной иностранной литературе давно и неопровержимо установилось мнение о Власове, как приспособленце, карьеристе и изменнике. Только предатель А. Солженицын, перешедший на службу к самым реакционным империалистическим силам, воспевает и восхваляет Власова, власовцев и других предателей Советской Родины в своем циничном антисоветском произведении „Архипелаг ГУЛАГ“. Таково мнение прославленного Маршала Советского Союза, одного из главных „архитекторов Великой Победы“…
История же центрального произведения в творческом наследии Солженицына «Архипелага ГУЛАГ» такова. Бывший редактор власовской газеты Л. А. Самутин, по просьбе Солженицына, прятал у себя рукопись книги «Архипелаг ГУЛАГ». Однажды к нему на квартиру явились сотрудники КГБ и изъяли этот манускрипт. За три недели до этого в органы госбезопасности была вызвана их общая знакомая Е. Воронянская, которая вскоре после этого повесилась. Самутин, сделав анализ всех обстоятельств ее гибели и своего ареста, приходит к однозначному выводу, что донес на них стукач Особлага «Ветров», он же Солженицын! Об этом Самутин повествует в книге «Не сотвори себе кумира», которая была опубликована в четырех номерах «Военно—исторического журнала» за 1990 год, № № 9 — 12. Разобравшись в том, что Солженицын нагло клевещет и извращает действительность, Самутин в конце жизни успел—таки разоблачить его.
14 февраля 1974 года все центральные советские газеты опубликовали следующее сообщение: «Указом Верховного Совета СССР за систематическое совершение действий, не совместимых с принадлежностью к гражданству СССР и наносящих ущерб СССР, лишен гражданства и 13 февраля 1974 года выдворен за пределы Советского Союза Солженицын А.И. Семья Солженицына сможет выехать к нему, как только сочтет необходимым».
Спустя неделю после высылки Солженицына «Литературная газета» опубликовала большую подборку писем «Конец литературного власовца», где один писатель высказывал такую мысль: «Если отдельный гражданин настойчиво противопоставляет себя обществу, в котором живет, то общество, исчерпав меры воздействия, вправе отвергнуть его».
Но отверженный дождался своего часа и вернулся в Россию, когда Запад, с его помощью успешно завершивший свое подлое дело по ликвидации детища Иосифа Виссарионовича Сталина — Советского Союза, потерял всякий интерес к одиозной персоне Солженицына.
Однако к этому времени престарелый графоман полностью исписался, и все, что ему оставалось делать при Ельцине — это время от времени брюзжать с видом «пророка» по Российскому телевидению со своим «обличающим» мафиозный ельцинский режим «особым мнением», которое уже никого не интересовало и абсолютно ничего уже не могло изменить.
Генетически поврежденные «Солженицыны» свою разрушительную роль сыграли, так и не осознав, что их просто использовали в роли козлов—провокаторов…» («Человеки оттепели»: А. Солженицын, он же Ветров, стукач Особлага. — http://www.stalin.su/book.php?action=header&id=26&bid=1).
Вот такая вот «выдающаяся» биография «писателя», на слово которого равняются, как на знамя демократии. А ведь потуги этого графомана—клеветника входят в литературные хрестоматии современных школьных программ. И складывается у молодого, еще слабо соображающего подростка мнение об истории собственного государства, как о лагере за колючей проволокой. Забыта Великая Победа, освоение космоса, грандиозные стройки. Стираются понятия дружбы, взаимовыручки, сострадания, веры в светлое (ну не в грядущий мрак же верить!) будущее. Как и не было всего этого. Милая моя молодежь, поверьте, страна, в которой мне посчастливилось родиться, состояла в основном из прекрасных людей, и в ней, к великому счастью для ее народа, стукачам подобно Солженицыну места не было.
Моя страна — страна великих достижений. А сомневаться в этом величии заставляют «бойцы невидимого фронта» — эдакий информационный спецназ на территории нашей страны. Горбачевы и Ельцины стали самым удобным инструментом для развала нашей страны, причем настолько удобным, что их старания по уничтожению самосознания собственного народа были зафиксированы в сводках американских спецслужб, где отмечалось, что «в отличие от плана Трумэна по уничтожению СССР с помощью атомных бомб, победа в информационной войне позволила достичь тех же целей более эффективными способами. В поле наших (американских. — Авт.) геополитических интересов попала не выжженная атомом территория, а большой сырьевой придаток и огромнейший рынок для сбыта товаров американского производства. Это беспрецедентная победа!» Это выдержки из доклада начальника объединенных штабов американской армии президенту США Бушу—старшему. Очень точная оценка, только не указаны главные диверсанты этой войны на территории Советского Союза. Диверсанты, куда более могущественные, чем Исаич. Но если Солженицын так и не понял отведенной ему роли, то Борис Ельцин прекрасно сознавал свое место как в деле развала СССР, так и в делах по развалу России, который он попытался начать, развязав чеченскую войну. Хотя чеченская война и не была войной в классическом понимании этого события. Скорее, это был комплекс военных, политических и информационных мер на определенной, относительно небольшой территории, ведущих к дестабилизации целого государства. И что проявилось впервые и было ново для наших военных, ведущее место в современной войне играла информационная ее составляющая.
Кто—то задастся вопросом, какое отношение имеет чеченская война к Великой Отечественной и при чем здесь Борис Ельцин, если книга о Василии Сталине? А связь прямая. У Ельцина, как бы это ни казалось странным, и в наши дни есть много разделяющих его «демократические» взгляды людей. Как ни странно, его поддерживают и ветераны Великой Отечественной, среди которых оказался и друг Василия Сталина Степан Микоян. Именно на него так часто в своей книге о сыне Сталина ссылается «изобличитель» Василия Олег Смыслов. Летчик—ветеран с душевной болью и горечью вспоминает «ретроградные, антидемократические действия нашего теперешнего руководства. Краеугольные камни демократии — свобода информации, разделение властей, независимость суда и сменяемость власти — все это, без исключения, сейчас нарушается или ликвидируется. По конституции наша страна — федеральная, но если губернаторы фактически назначаются, а региональные парламенты могут быть распущены решением центральной власти, то это уже и не пахнет федерализмом….
То и дело отменяются и «исправляются» многие законы и правила, принятые в 90–х годах по примеру цивилизованных стран. Изменения в правилах выборов грозят превратить их в пустую формальность, что мы уже «проходили». Есть уже и «руководящая партия», и «ЦК» — аппарат президента.
Я уверен, что через какое—то время страна снова станет на правильный путь, но, увы, мне это увидеть уже не придется. Я только надеюсь, что мои внуки и правнуки будут со временем жить в цивилизованной демократической стране…» (Микоян С.А. Мы — дети войны. Воспоминания военного летчика—испытателя. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. — С. 570).
Уверен, у Василия Сталина язык такое сказать не повернулся бы, а вот Степан Микоян, приятель Василия, над теплым еще телом великой страны (которая, будучи раненной демократическими реформами, все же выжила и, набрав силы, встает на ноги) решил, что кровопускание СССР пошло на пользу, и жалеет, что живет не в княжестве Московском, а в пока еще единой России. Но если наша многострадальная страна все же снова наступит на грабли демократии и «встанет на правильный путь», внуки Степана Микояна вряд ли смогут жить в «цивилизованной демократической стране». «Демократия» по западному образцу проявила свою крайнюю агрессивность и доказала, что с ней рядом могут уживаться только безликие сырьевые придатки, а никак уж не государства—партнеры.