– А у нее были дети? – спросила Влада.
– Неизвестно… Но любовников и поклонников у нее было множество до самой старости… Правда, живет здесь неподалеку в поселке женщина, которая якобы приходится родственницей служанки графини. Я разговаривал с ней, она сказала, что ее прабабушка рассказывала – а ей пересказывала ее прабабушка, – якобы после смерти графини сюда приезжал ее сын или внук, которому служанка передала сверток. Что было в том свертке, служанка не смотрела, очень боялась проклятия графини. Кстати, – задумался он, – нужно рассказать об этом Огюстену…
– И правда, интересная легенда, – дрожащими губами произнесла Влада, едва сдерживаясь, чтобы не рассказать хозяину о давнем визите старого француза в ее семью.
– Это не легенда! – рассердился Дартов, отхлебнув водку из горлышка. – Эта женщина была на самом деле! Она была восхитительна…
Он снова сделал глоток, и Влада заметила, что жидкость в бутылке почти закончилась. Дартов опустил голову на руки:
– Вот и все…
– Вот и все, – сказал Жан Дартов. Рассказ утомил его.
– Не все, – сказала Влада и судорожно сжала в руке медальон. – Вы забыли рассказать еще об одной Жанне – маленькой Жанне в зеленом платье…
– А-а-а… – поднял глаза Дартов. – Так называется одна из глав моего романа…
– … Который вы украли и издали под своим именем! – вдруг выкрикнула Влада.
– Я так и знал! Я чувствовал, что вы здесь неспроста! Выходит, Ярик все-таки раскололся! – сжал кулаки Дартов.
– Раньше, чем вы его убили! – добавила Влада и увидела в его глазах ужас.
– Я никого не убивал! – взвизгнул он. – О, теперь я знаю, что все это подстроили вы! Кто вы такая? Что вы от меня хотите? Денег? Черта с два! Я тебя уничтожу!
Он опрокинул стул и начал надвигаться на нее, доставая из кармана и растягивая в руках свой белый галстук, который ему вернула Влада. Она отступала, отгородившись от темной фигуры стулом, и в отчаянии, не помня себя, раскрутила медальон на цепочке и что есть силы швырнула его в голову нападающего, потом обернулась в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить орудием защиты. Но следующее действие противника заставило ее замереть – Дартов захрипел и, сделав шаг назад, вдруг повалился на пол, вздымая клубы пыли. Тяжелое серебряное яйцо сработало как праща – у виска Дартова медленно расплывалась черная лужа крови.
Владе показалось, что дом снова ожил – зашуршал, задвигался на своих невидимых курьих ножках, откликнулся хохотом ночной птицы, наполнился тенями призраков. Влада перекрестилась и, не сводя глаз с неподвижного тела, попятилась к выходу. Свеча на столе горела, освещая часть мертвого лица Дартова, а рядом с ним – серебряное яйцо с миниатюрой. От удара медальон раскрылся, и на Владу смотрели знакомые зеленоватые глаза сестры…
– Вот что ты натворила, Жанна… – прошептала Влада, отступая в темноту коридора. Она изо всех сил уперлась во входную дверь, и та открылась. Сразу же совершенно иной воздух наполнил ее грудь – воздух душистой крымской ночи, пропитанный густым сладким запахом жасмина. Влада уже хотела закрыть дверь, как вдруг вспомнила: «Кейс»!
Пришлось возвращаться. Она снова нырнула в средневековую затхлость дома. Пытаясь больше не смотреть на мертвеца, взяла кейс – к счастью, Дартов не успел закрыть его на код! – положила на стол и откинула крышку.
Под белой рубашкой и парой носков лежали бумаги. Влада поднесла их поближе к огню и внимательно рассмотрела: это были чековые книжки, банковские счета «на предъявителя» и другие ценные бумаги швейцарского и американского банков. Оставалось только вписать имя, а кое-где – подделать размашистую подпись Дартова…
Влада осторожно вложила бумаги в файл и уже собиралась забросить кейс куда-нибудь подальше, но тут на самом дне увидела еще один конверт. Она распечатала его – «Я, Иван (Жан) Владимирович Пырьенко (Дартов) этим документом УДОСТОВЕРЯЮ… что в 1998 года присвоил и издал под своим именем несколько романов малоизвестного писателя (дальше стояло имя Макса)… Дата. Подпись…» Чуть ниже были отпечатки пальцев самого Дартова.
– Для кого ты писал эту расписку? – гневно обратилась Влада к неподвижному телу и испугалась собственного голоса. Свеча уже почти догорела, и маленький язычок синего пламени конвульсивно вздрагивал, умирая на конце черного скрученного фитиля. Влада свернула мягкий файл в трубочку и сунула ее в свой ридикюль, туда же положила конверт и со всех ног бросилась прочь из этого дома.
Она знала, что следует делать дальше: нужно немедленно возвращаться на пароход, пока никто не заметил ее отсутствия и не связал его с исчезновениями пассажиров, потом добраться со всеми до следующей остановки и незаметно скрыться. А потом она даст ход делу с похищением романов Макса, разберется с бумагами и подготовит переезд куда угодно, куда захочет Макс…
– Мы будем жить в Сан-Франциско! – вспомнила она слова Ярика и невольно улыбнулась…
Через несколько минут Влада уже была на берегу. Она отвязала шлюпку, залезла в нее и бросила прощальный взгляд туда, где на берегу лежало распростертое тело Вадима Портянко.
– Твой убийца мертв… – сказала ему Влада и налегла на весла.
…Был третий час ночи. Ладони ее горели от весел, от каната, по которому ей пришлось подниматься на борт (шлюпку она оставила в море). Влада вернулась к себе в каюту, слава богу, что ни души не встретила ни на палубе, ни в коридоре. Ей не верилось, что за несколько часов она пережила настоящую приключенческую эпопею, результатом которой стал труп… Влада приняла душ и уже собиралась залезть под одеяло, как вдруг новая мысль посетила ее – дартовская «наложница», или молодой парень, или невесть кто… Куда он ее подевал? Она должна быть здесь, на пароходе! «Если он не избавился от нее так же, как и от своих сообщников!» – мысленно произнесла Влада. Любопытство взяло верх, и она снова натянула джинсы и свитер, ей не терпелось заглянуть в каюту Дартова. Влада снова вышла в коридор и тихонько прокралась на верхнюю палубу, где были «люксовские» номера. Каюта Дартова была в конце коридора. Влада прислушалась – из-за двери не доносилось ни звука, на ручке двери висела казенная табличка с надписью на английском и украинском языках «Прошу не беспокоить…» с припиской самого Дартова: «…в ближайшие четверо суток. Пишу роман!» Оставался открытым вопрос – как открыть дверь? Влада осторожно вставила в замочную скважину свой ключ. Ключ немного посопротивлялся и – о чудо! – внял Владиным мольбам и хоть и с трудом, но прокрутился.
Влада приоткрыла дверь. Каюта была двухкомнатная. В первой царил порядок и покой, на столе в большой вазе стоял букет белых роз. Влада открыла еще одну дверь и сразу отшатнулась: ей в лицо ударил горячий воздух, будто она открыла дверь в знойную пустыню. На кровати она увидела тело, с головой накрытое пледом…
Влада протянула руку и со страхом стала стягивать плед.
Но как только из-под клетчатой ткани показалась прядь рыжеватых волос человека, лежавшего на животе со связанными руками и ногами, Влада уже не сдерживала себя и, не страшась больше ничего, быстро сбросила плед на пол. Потом она перевернула тело лицом к себе и в полном отчаянии стала хватать жаркий воздух, как рыба на берегу: своими зеленоватыми глазами на нее смотрела Жанна…
Она дышала. Она была жива…
Она была жива. Только черты ее лица заострились, вокруг глаз залегли темные тени, подчеркивая и без того высокие скулы. Но… Но – Влада даже тряхнула головой, чтобы сбросить с себя наваждение, – теперь она еще больше напоминала женщину с миниатюры. Жанна не могла вымолвить ни слова, она только с изумлением смотрела на сестру так же, как и та смотрела на нее. Наконец Влада развязала тугие узлы веревки и буквально на руках вынесла сестру из душной комнаты.
– Воды… – прошептала Жанна, на ее потрескавшихся сухих губах выступили капельки крови.
Влада поспешила принести ей воды, и Жанна наконец с облегчением вздохнула.
– Почему… ты… здесь?.. – произнесла она. – Где он?
– Он мертв…
– Мертв? – бесцветным голосом отозвалась Жанна. – Значит, все напрасно?.. Когда, когда он умер?
– Несколько часов назад.
– Ничего не понимаю…
– Дартов умер пару часов назад, – объяснила Влада.
– Дартов? Дартов? Господи, я думала, ты говоришь о Максе!
– С Максом все хорошо… Почти… Мы искали тебя, мы думали, что ты умерла… Как ты могла так поступить с нами?
– Да… – Жанна посмотрела на сестру, и Влада снова вздрогнула: это был взгляд графини де Ла Фарре с дартовского медальона. – Я умерла. Я умерла на два года. На два долгих года… А не сегодня-завтра должна была умереть навсегда…
– Но зачем ты – с ним! Как это могло случиться!
«Не уверена, что ты меня поймешь, но тогда, два года назад, я просто не видела другого выхода, – говорила Жанна, когда сестры перебрались в каюту Влады. – Ты знаешь, как мы жили, ты своими глазами видела, как медленно сгорал над своими рукописями Макс. Иногда мне даже казалось, что он не видит никого, кроме своих вымышленных героев, – все превращается в слова, слова, массу слов… Я всегда была уверена, что наша жизнь должна иметь другой смысл. По крайней мере, Макс того стоил… И вот все рухнуло. Что я могла сделать? Я, серая библиотечная мышь?!»
…Она лукавила. В тот момент, когда газета с рецензией на «новый роман Жана Дартова» разлетелась в ее руках на клочки, она почувствовала отнюдь не мышиную ярость. Ей показалось, что так же, как эту газету, кто-то скомкал всю ее жизнь…
Слой за слоем слетала с нее многолетняя чешуя равнодушия, замешанного на животной покорности действительности. Быстрыми шагами она преодолевала квартал за кварталом, забыв о маршрутках и автобусах, и с каждой минутой, с каждым шагом все менялось в ней. Прядь волос, всегда так аккуратно собранных в пучок, расползлась по плечам, будто клубок рыжих змей, лицо пылало.