— Со мной все в порядке.
— Но, милорд… — запротестовал Гай и сразу умолк под строгим взглядом хозяина.
Эмери переводила взгляд с одного на другого. Понимала, что едва ли погода могла так повлиять на сильного воина. Спорить не имело смысла, тем более на обочине пустынной дороги. Она решила придержать язык и приготовилась следовать за ними. Как всегда.
Засады больше никто не обсуждал, она была этому очень рада. Когда они тронулись в путь, ее еще сотрясала дрожь, а пульс частил. Шок оказался слишком силен. Эмери не хотела вспоминать о той страшной минуте, когда подумала, что лорд де Бург мертв. Обрадовалась, что он жив и может ехать верхом. Хотя тревога не оставляла.
И не только ее. Проходили часы, но Гай продолжал с беспокойством наблюдать за лордом. Эмери тоже была начеку, боясь, как бы смертоносный меч язычника не застал их врасплох.
Они продвигались вперед медленнее, чем раньше. Эмери видела, как поникли широкие плечи лорда де Бурга, и опасалась, как бы он не свалился с коня и не сломал себе шею. Можно было только догадываться, что вызвало в сильном мужчине такую разительную перемену.
На него напал какой-то злодей и забрал мешок со статуэткой? Или настигли те, кого он пытался заманить в ловушку? А может, он страдал от какого-то недуга, причиняла неудобства старая рана? У него ведь множество шрамов, хотя ни одна рана не казалась достаточно серьезной, чтобы так подкосить.
Что бы то ни было, он явно не собирался это обсуждать ни с верным оруженосцем, ни с Эмери. Поняв это, она испытала разочарование, но разве можно ожидать большего? Она над ним не властна.
Однако достаточно было вспомнить ужас при виде лежащего на земле лорда, чтобы понять: он-то имеет над ней власть, и гораздо большую, чем она себе представляла.
Глава 12
Они нашли приют в маленькой неухоженной усадьбе, за которой совсем не чувствовалось присмотра. И впечатление оказалось верным — как выяснилось, хозяева отправились путешествовать и оставили дома лишь несколько слуг. Во всяком случае, так поведал управляющий Манфред.
Маленький смуглый человечек с бегающими глазками поначалу не выказывал ни малейшего желания их впускать. Однако, осознав, кто перед ним, стал омерзительно стелиться перед лордом де Бургом, потирая ручки, словно подсчитывал сумму вознаграждения за оказанные услуги.
Он сообщил, что к ужину они опоздали, но, возможно, кухарка сможет выделить им что-то съестное.
«Хорошо, не придется спускаться к ужину, — подумала Эмери. — Лорду де Бургу лучше отдохнуть подальше от чужих глаз». Предоставленная комната напоминала самого управляющего — маленькая, темная, затхлая. Но все лучше, чем ночлег под открытым небом. Гай помог хозяину снять кольчугу и тунику, и тот, наконец, смог лечь на постель.
— Попробую раздобыть что-нибудь съедобное, — сообщил оруженосец и направился к выходу.
Однако, открыв дверь, обнаружил за ней Манфреда с чашей воды. Эмери внезапно засомневалась, что здесь есть еще какие-то слуги.
Коротко поблагодарив управляющего, Гай взял чашу и захлопнул перед его носом дверь. Обменявшись взглядом с Эмери, поставил чашу на пол, в комнате не было никакой мебели, кроме кровати. Он подождал, пока Манфред уйдет, и снова направился к выходу. Эмери пошла за ним, желая поговорить наедине.
— Мне не нравится это место, — прошептала она. — А хозяин и того меньше. Если здесь появится сарацин или еще кто-либо, он с радостью сдаст нас за горсть монет.
Гай кивнул в знак согласия.
— Я только осмотрюсь и принесу что-нибудь поесть. Вы можете омыть лорда де Бурга?
Неожиданный вопрос привел Эмери в полное замешательство. Она уставилась на оруженосца. Потом немного пришла в себя, попятилась и отрицательно покачала головой. Ей хватило одного вида голой мужской груди, чтобы понять: она не может раздевать его, смотреть на обнаженное тело, прикасаться к нему.
— Я не прошу устраивать ему ванну, — раздраженно сказал Гай. — Только немного охладить кожу. Не сомневаюсь, он весь в жару.
Эмери тут же пожалела о своем отказе. Гай не собирался сводничать, он беспокоился о здоровье хозяина. Она кивнула в знак согласия. Оруженосец, казалось, хотел сказать что-то еще, но потом отвернулся и пошел к двери.
Эмери схватила его за руку, сама не зная, кого хочет успокоить, его или себя.
— Будь осторожен.
Гай кивнул.
— А вы заприте дверь и никому, кроме меня, не открывайте.
Эмери почувствовала, как от лица отхлынула кровь, но сделала, как ей велели. Обессиленно привалившись спиной к истертой двери, она взглянула на великого рыцаря, распростертого на постели, и осознала, что без его умений и сил им придется очень нелегко. Случись что с Гаем, придется защищать не только себя, но и лорда де Бурга.
Она покачала головой, страшась такой перспективы, но иного выбора не было. Она сделает все возможное для его безопасности. Подумав об этом, Эмери выпрямилась, стерла с лица беспокойство и подошла к постели, намереваясь исполнить задачу, возложенную на нее Гаем.
Какое-то время она только могла смотреть на вытянувшееся тело во всем его великолепии. Она долго ухаживала за отцом и изредка за Джерардом, но никогда не видела ничего подобного. Ее пронзило восхищение и какое-то новое и опасное чувство, сладкое томление. Она испытала непреодолимое желание коснуться лорда, провести рукой, ощущая все шрамы и мускулы, чувствуя бьющийся пульс.
Эмери задрожала, стараясь приструнить разгулявшиеся чувства. Ей необходимо отложить эти мысли в сторону, как сделал Гай со своим желанием сводничества, и сосредоточиться на человеке, который нуждался в ее заботе. Хотя его вид немного отличался от того, что она видела раньше. Снова обнаженный до пояса, он лежал с закрытыми глазами, лицо его раскраснелось, дыхание было неровное и частое.
Эти перемены заставили Эмери встряхнуться и приступить к делу. Она намочила свою косынку и приложила влажную ткань ко лбу лорда. Убирая со лба темные шелковистые пряди, она вспомнила, как касалась их раньше, и с трудом сглотнула. Потом осторожно провела платком до самой шеи, обтерла широкие плечи. Всякий раз, когда пальцы случайно задевали его кожу, тело пронзала дрожь.
Постепенно она осмелела и стала получать удовольствие от работы. Она тщательно омывала его руки, пока не изучила каждый дюйм загорелой плоти. С каждым взмахом платка она заявляла на него все больше прав. Но, добравшись до плоского живота, заколебалась. Она взглянула на темную впадину пупка и подумала, как далеко может зайти, однако в этот момент ее запястье стиснула крепкая хватка.
Ахнув от неожиданности, Эмери вскинула глаза и наткнулась на взгляд, пылавший еще жарче разгоряченного тела. Сердце замерло и затем взорвалось в сумасшедшем ритме.
— Я еще не умер, — прошептал лорд де Бург.
Его слова взволновали Эмери. Он спрашивал или обвинял? Внезапно осознав интимность своих действий, она покраснела.
— Конечно, нет, — с трудом выговорила она. — Вы ведь не при смерти.
Лорд де Бург выпустил ее руку, свел брови и отвернулся.
— Теперь вы знаете.
Эмери замерла при виде опустошенного выражения на его лице и попыталась его успокоить:
— Это просто жар.
Еще месяц назад она бы заспорила, если бы кто-то сказал, что жаркая погода может подкосить такого сильного человека, но сейчас готова была в это поверить.
Однако он по-прежнему лежал отвернув голову, и Эмери стало не по себе.
Лорд де Бург редко не находил слов, но сейчас явно испытывал трудности. Эмери внезапно захотелось, чтобы он ничего не говорил. Она страшилась того, что могла услышать. Прижала пальцы к его губам, призывая молчать. «Ему нужен отдых», — говорила она себе. Отдых и покой. Но было уже поздно.
— Я болен, — тихо проговорил лорд. — Это лихорадка, она повторяется. В отличие от смертных врагов она не боится де Бургов. Ловкость, сила, смекалка перед ней бессильны. В конце концов она победит.
У Эмери закружилась голова, она почувствовала нехватку воздуха и несколько раз глубоко вздохнула.
— Нет, — произнесла она, качая головой. Как это может быть — только что был здоров и полон сил, а в следующий момент говорит такие вещи? — Это невозможно.
Она судорожно пыталась припомнить все, что слышала о подобных недугах, и, хотя никогда не была знахаркой, многому научилась, пока ухаживала за отцом. Она видела больных лихорадкой. В отличие от лорда де Бурга, совсем недавно бодрого и энергичного, они не успевали восстановить силы, прежде чем их сразит очередной приступ.
— При перемежающейся лихорадке приступы случаются раз в несколько дней и значительно более… изнурительные… — Эмери была не в силах закончить.
— Она усилится и затем ослабнет, — мягко успокоил ее Николас. — Если не успеет меня убить.
Его слова шокировали Эмери.
— Не говорите так. Наверняка что-нибудь можно сделать, найти какое-нибудь средство.
Но он оборвал ее:
— Я не раз обращался за помощью, но все напрасно. В первый раз я полностью поправился и сразу об этом забыл, но потом лихорадка вернулась. Я снова выздоровел, но сильно ослабел. Пытался восстановить подобие былой силы между приступами, но… ради чего? Лихорадка постепенно отбирала их, и я начал задумываться, что, возможно, стоит прекратить сопротивление и смириться.
Он снова отвернулся, словно стыдился своего признания. Эмери от ужаса лишилась дара речи. Он продолжил:
— Какое-то время я играл с огнем, пытаясь приблизить жестокий конец. Хотел погибнуть в бою, а не мучительным угасанием на смертном одре. Да и кто бы не захотел?
Эмери чуть не закричала от боли и возмущения. Не важно, к каким знахарям он ходил, этого недостаточно. Она не успокоится, пока не испытает все средства, и не единожды. Мириады чувств плескались в ее душе и превратились в решимость. Она не позволит ему умереть! Должен же найтись кто-то, кто сможет его вылечить, скажем, монах-лекарь при госпитале, какая-нибудь знахарка или…
Она внезапно пронзила его острым взглядом: