— Все ясно, — мстительно подвел Андрей итог своим наблюдениям, — деловая интеллигенция.
И вздохнул иронически, то ли от того, что не принадлежал больше к ее обеспеченному кругу, то ли выражая свое к ней в высшей степени пренебрежительное отношение.
Команда «Жигулей» тем временем заправилась горючим и, рассевшись по местам, разворачивалась теперь уверенно и осторожно, чтобы выбраться на шоссе. В ту секунду, когда одна из «Лад» совместилась с «Москвичом», Андрей не удержался все же от замечания:
— Хорошо ездите, молодые люди. А вот воспитаны кое-как. Просто из рук вон. Кто это вас учил попутчиков подрезать?
— Стив Мак-куин, — не задумываясь и не снисходя до обиды, подмигнул один из водителей «Лад», тот самый блондин с симпатичным задорным лицом. — В картине «Уайлд Энджелс». Случайно не видели?
При этих словах оба владельца «Лад» дружно, даже синхронно, можно сказать, надавили на газ.
— Уайлд Энджелс, — спустя несколько минут вдруг вспомнил Андрей, пристраивая заправочный пистолет в отверстие бака. — Дикие ангелы, так, видимо, надо понимать… Скажите на милость, — воспоминания теснились у него в голове, все сплелось и перемешалось: и собственная мотоциклетная юность с такими удалыми пробегами, от которых только теперь буквально захватывало дух и холодело в животе, и кадры из каких-то боевиков, где по солнечным, ровным, словно бильярдный стол, «хайвеям» неслись длинные автомобили, и девушки в туманных круглых очках, огромных, будто спасательные круги, и музыка, неотделимая от езды, как от любви…
— Вовик, — позвал Андрей с хозяйской озабоченностью, — достань-ка из багажника канистру, запасемся на случай временных перебоев.
Предусмотрительность вполне себя оправдала, впрочем, чтобы не давать Андрею повода загордиться, Вовик уверял, что Андрей просто-напросто накликал эти самые трудности. Правда, на чужую голову. Вот уже несколько раз проносились друзья мимо заправочных станций, корявыми буквами объявлявших, что бензина нет и в ближайшее время не ожидается. И опрометчивые автотуристы попадались им на пути, тоскующие возле бессильно неподвижных своих экипажей — на их молящие и заискивающие призывы Андрей хладнокровно не обращал внимания. Только лишь улыбался молча, не без злорадства, все же похваляясь втайне перед приятелями своею дальновидностью и практическим пониманием жизни.
— Вы заметили, — мечтательно произнес вдруг Стива, — какое хорошее лицо было у одной из тех девушек?
— Наш-то, а? — загоготал довольный Вовик. — Ты слышишь, Андрюха? В себя начал приходить, уже на гражданок косого давит.
— Признак обнадеживающий, — согласился Андрей.
— Да ну вас, — Стива отвернулся от друзей. — Красота беззащитна, вот я о чем подумал. Она достается тому, кто властно предъявил на нее права. А кто в этих правах не уверен…
— Красота — это имущество, — раздражаясь мало-помалу, назидательно перебил его Андрей. — А точнее — капитал. Как вот у нас голова и руки. Только мы со своего капитала не проценты нажили, а так… собачьи слезы… А гражданки, поразившие ваше воображение, распорядились им осмотрительнее.
— Да уж, — подтвердил Вовик, — как бабка-покойница говорила: «Убили бобра. При копейке мужики, с ходу видно».
— Об этом и речь, — подхватил Андрей и не упустил случая вновь поддеть Стиву, — а из тебя какой бобер?
Углубленный до сей поры в назойливые беспокойные свои думы, товарищам отвечавший лишь для того, чтобы утвердиться в них или их же опровергнуть, Стива разом затарахтел и задергался, будто внезапно оживший мотор:
— Ей никогда не было скучно со мной, голову на отсечение даю! Я бы это сразу почувствовал!
— Милый мой, — созерцательно изрек Андрей, — нас бросают не оттого, что с нами скучно. А потому, что с другими весело.
— Ни за что в это не поверю! — таким бешеным Стиву еще не видывал никто в жизни. — Вы все это мне нарочно говорите, я знаю! Вы с самого начала в мое счастье не верили! Оно вас раздражало, вы мне завидовали! Простить не могли! Переглядывались все время, перемигивались, что я, не помню? Шушукались у меня за спиной, как это такому обалдую такая красавица досталась!
Вовик, оглушенный потоком напраслины, только рот раскрыл. Однако и слова вымолвить оказался не в состоянии. Зато Андрей сделался каменно невозмутим, что было у него явным признаком злости.
— Ну что ж, — произнес он с отвратительной брезгливой вежливостью, — подожди немного, догоним беглянку, еще раз позавидуем, пошепчемся, что нам еще остается?
— Ты догони сначала! Плетемся, будто мусор везем! — такой вопиющей бестактности Стива не ожидал сам от себя. Извиниться тотчас все же не смог, просто уставился в окно.
Леса, только-только начинающие желтеть, едва-едва вспыхнувшие багрянцем, а чаще все еще надежно зеленые, стояли по обеим сторонам шоссе, однако время от времени вдруг отступали к окоему, расчищая место полям, уже убранным, уже под зябь вспаханным неутомимо стрекочущими тракторами. Более всего приближение осени сказывалось в придорожных деревнях, где возле калиток или же просто на дорожной обочине были выставлены на продажу крупные, чуть ли не с волейбольный мяч, яблоки в оцинкованных ведрах.
— Верно говоришь, — после долгого молчания вздохнул Андрей. — Я бы даже определеннее выразился: не как мусор везем, а как дерьмо!
Переехав мост через неведомую речушку, друзья с недоумением завидели знакомые пижонские «Лады», застывшие над кюветом. Почти вся известная компания вылезла из машин, о чем-то совещалась, спорила, провожая взглядом проезжающие автомобили; сбавив скорость почти до шага, Андрей выглянул в окошко.
— Ну что, «ангелы»? Или как вас там, пираты! Не вижу скорости. Где же галоп? Овса мустангам не хватает? Пусть жуют сено.
Он нажал на газ, и старенький «москвич» сорвался с места почти с тою же прытью, что и новейшие «Лады».
— Тоже мне, киногерои, — Андрей вымещал на попутчиках давно сдерживаемую злость, — козлы! Кукуют теперь полночные ковбои!
Стива покачал головой, чувствуя за собой вину и не решаясь возражать резко.
— Нехорошо все-таки, Андрей, я понимаю твои чувства, но ведь там как-никак несчастье…
— Ничего себе несчастья! — Андрей едва руль не выпустил. — Не видали вы несчастий, муж неверной красавицы. Вот когда они нам под Фатежем хвостом крутанули, вот тогда могло случиться дорожное происшествие. С цинковыми гробами малой скоростью.
— Это уж точно, — авторитетно поддакнул Вовик, однако дальше повел соглашательскую линию: — Андрюш, попадут ведь фрайера вместе со своими телками, кто им сейчас отольет, сам посуди. Ведь таких, как мы, ушлых, на дороге раз-два и обчелся. Остальные сами только и мечтают, как бы до заправки дотянуть. Все-таки дамы у них… — воротился он в иных терминах к самому вескому аргументу.
— Вот всегда так, дамы! — с обидной иронией заговорил Андрей, круто и резко, как заправский гонщик, разворачивая машину. — А потом страдаем! На друзей кидаемся! Вдогонку мчимся!
Компанию «ангелов» застали в совершенной растерянности и унынии, хотя и трудно было поверить, что такие уверенные в себе деловые ребята способны растеряться и приуныть. Впрочем, именно зрелище полнейшей их подавленности и разброда и примирило до некоторой степени с ними Андрея.
— Обогнать, молодые люди, — это полдела, — затормозив, назидательно покачал он головой, — главное — доехать куда надо.
Он вылез из машины, открыл багажник и плюхнул на асфальт полупрозрачную полиэтиленовую канистру, в которой, как живой, тяжко колыхался бензин.
— Налетайте! Поите коней! Если уж вы дикие ангелы, пусть я буду ангел-хранитель.
Владельцы «Лад», не поверив внезапному везенью, были смущены таким широким жестом незнакомых и к тому же обиженных ими людей. И, кажется, даже заподозрили в душевном этом бескорыстии какой-то подвох. Во всяком случае, некую заднюю мысль.
— Не пожалеете потом? — недоверчиво спросил невысокий блондин, переглянувшись с товарищами. — Запас кармана не тянет. Мы в долгу не останемся, — поспешил заверить обладатель чудесной бородки, — как положено в крайних обстоятельствах.
Его друзья тотчас же с готовностью закивали. Андрей не без шика подмигнул своим.
— Видали? Состояние можем нажить в условиях «энергетического кризиса».
И тут же с великолепным пренебрежением махнул рукой, на глазах растроганных женщин отвергая любую мысль о какой бы то ни было плате.
Уговаривать молодых автомобилистов не пришлось. Споро занялись они заправкой машин, хотя время от времени все же бросали на щедрых приятелей настороженные взгляды, как бы интересуясь, не понадобится ли все же от них какого-либо ответного широкого жеста. Девушка с беззащитным лицом — нельзя не признать, что наблюдение Стивы попало в точку, — нашлась первой.
— Что бы без вас делали? — застенчиво улыбнулась она Андрею, — уж и не знаю, как вас благодарить.
— Меня лично никак и не нужно. — Андрей смотрел на девушку откровенно и с нескрываемым вызовом, такова была его проверенная, хотя пошловатая отчасти, он сам себя на этом ловил, манера производить впечатление. — Их благодарите, — кивнул он на Стиву с Вовиком, — они у нас гуманисты.
— А это у нас гонщик-террорист, — с радостью принял пасс Вовик, — догнать не догонит, зато измучает. Нотациями. Поверьте главному механику и техническому руководителю.
Девушка засмеялась, и смех у нее оказался хороший, искренний, от души, без кокетливой заливистости и без профессиональной почти готовности потреблять юмор, будто одно из дефицитных благ жизни.
— А вы, — чуть лукаво обратилась она к Стиве, на которого еще раньше бросила беглый взгляд и, различив на его лице вовсе не легкомысленное, не располагающее к дорожной болтовне выражение, сама смутилась, — вы… что у вас за роль в вашем экипаже? Гуманист — это ведь не профессия?
— Что за роль? — Стива всерьез задумался. — Видите ли, я и сам не могу этого понять.
Андрей, уже вернувшийся в машину, вдруг как бы со стороны, как бы из другой, параллельной жизни, увидел Стиву рядом со встречной девушкой и внутренне окаменел на мгновение, настолько, как ему почудилось, подходили они друг к другу.