Людское многоголосье стихло, когда через вестибюль к двери поочередно проследовали Ульяна, Еремина и Богданов. Спустившись с крыльца, они подошли к фургону.
– Что дальше? – спросил следователь.
Ульяна поднялась по ступеням гримвагена и распорядилась:
– Светлана, повернитесь спиной и ждите, когда я вас позову. Потом войдите внутрь и остановитесь там, откуда вы говорили с погибшей.
Еремина отвернулась. Ульяна жестом предложила Богданову идти за ней. Через минуту из фургона раздался ее голос:
– Давайте!
Еремина поднялась в фургон, сделала шаг и замерла у двери. Ульяна сидела в кресле у гримерного столика, обернувшись лицом к ней.
– Что видите?
– Вас…
– Что еще?
– Кресло, столик, вешала с одеждой…
– Смотрите внимательно. От этого многое зависит.
– Да нет же здесь больше ничего! Зачем спрашивать?!
В тот же момент из-за одежной стойки вышел Богданов.
– Меня, стало быть, не заметили?
– Нет.
Ульяна посмотрела на следователя и вопросительно склонила голову:
– Ну? Теперь вам понятно?
– Можете идти, – сказал он Ереминой. – Ждите у кабинета. Я скоро приду. – И после того, как она ушла, продолжил, обращаясь к Ульяне: – Хотите сказать, что Гурова была не одна?
– Это же очевидно. Убийца прятался за одеждой.
– Я не скажу, что это для меня откровение, но думаю, так и было, – сказал Богданов и вышел на улицу.
Ульяна догнала его в тот момент, когда он стучал кулаком в дверь кабины. За стеклом отдернулась шторка и показалась усатая физиономия пятидесятилетнего толстяка.
– Чего еще?
– Выходи!
– Меня уже опросили!
– Давай-давай! Поживее!
Толстяк вывалился из кабины в шортах и тапочках.
– Ну?
– Вы слышите, когда кто-то заходит в фургон?
– Я не прислушиваюсь, мне за это не платят.
– Кто собственник транспортного средства?
– Я. – Водитель испуганно подобрался. – А что?
– Выходит, что в фургон может забраться кто угодно?
– За этим пусть следят арендаторы. Киношники то есть пусть за этим следят.
– В период с одиннадцати утра до двенадцати ничего не заметили?
– Меня уже спрашивали. Говорю вам, я спал.
Богданов расстроенно огляделся и снова остановил свой взгляд на водителе:
– Свободен… – Потом взглянул на Ульяну. – Сколько сейчас времени?
– Около девяти.
– Думаю, на сегодня закончили. Завтра в десять утра жду вас в кабинете.
– Что делать с Гуровым?
– С него и начнем. Разумеется, после того, как он проспится.
– Прошу прощения… – заметив Надежду, Ульяна сделала несколько шагов, после чего второпях попрощалась: – До свидания!
– До завтра. – Богданов проводил ее удивленным взглядом.
Она тем временем уже бежала наперерез Надежде, которая шагала с чемоданом к воротам пансионата.
– Стой!
Заметив подругу, Надежда прибавила шагу, но Ульяна ее настигла.
– Ты куда?!
– Домой! Подальше от этого страшного места!
– Подожди. Давай поговорим. – Ульяна забрала у нее чемодан. – Уже стемнело и сюда не ходят автобусы.
– Мне все равно. – Надежда заплакала и уткнулась в плечо подруги. – Уля… Кирилл не любит меня. Он больше не любит…
– Сам так сказал? – спросила Ульяна и, не получив ответа, вздохнула: – Идем в номер. Там поговорим.
Глава 8Дело житейское
В директорском кабинете сидели двое: следователь Богданов и Александр Иванович Гуров. Дверь открылась, и они оба обернулись.
– Здравствуйте. – Ульяна вошла в кабинет и остановилась, определяя, куда лучше сесть. По другую сторону стола, напротив Гурова, – все равно что отречься от него. Рядом с ним – значит, не видеть его лица. Она села наискосок, чуть в стороне, как сделал бы сторонний наблюдатель, который не способен повлиять на ситуацию.
– Здравствуй, Ульяна. – Гуров хмуро кивнул, открыл бутылку с минеральной водой и выпил прямо из горла.
– Вы опоздали, – бесстрастно констатировал Богданов. Его глаза неотрывно глядели в сторону, а пальцы поигрывали карандашом.
– Простите.
– Начали без вас. Повторяться не будем, вникайте.
– При чем здесь Ульяна? – недовольно спросил Гуров. – Я бы не хотел…
Богданов его прервал:
– В свое время вы сами настаивали, чтобы она принимала участие в расследовании.
– Я говорил про гробы.
– Кроме вас есть еще Тягачев. Это его распоряжение.
Гуров склонил голову и горестно покачал головой:
– Просто не верится…
– Продолжим. – Следователь передвинул тяжелое пресс-папье и, словно желая сосредоточиться, взял со стола бронзовую птичку, покрутил ее в руках и посмотрел на Ульяну: – Это зачем здесь?
– Мой брат их собирает. – Она перевела взгляд на стеллаж с коллекцией птичьих фигурок. – Вон их сколько.
– Понятно. – Богданов выдержал паузу и наконец обратился к Гурову: – Итак, вчера в девять утра вы отправились к реке и находились там примерно до половины двенадцатого.
– Да.
– Зачем?
– Дурацкий вопрос.
– Отвечайте!
– У реки я дышал свежим воздухом.
– Два с половиной часа?
– Время летит быстро.
– Когда вернулись к главному корпусу, в фургон заходили?
– Я уже говорил: в фургон не заходил. Вернулся в номер и сразу лег спать.
– Не интересовались, где ваша жена?
– Зачем? – Гуров с иронией взглянул на Богданова. – Я был пьян.
– То есть…
– А то вы не знаете! Сначала выпил на берегу, а вернувшись в номер, догнался.
– Ага… Кто может подтвердить, что все это время вы провели у реки?
– Я никого не встретил.
– Это плохо.
– Да что уж хорошего. Все одно к одному, – крякнул Гуров.
Богданов записал несколько слов в протокол.
– Теперь поговорим о вашей ссоре с женой…
В ответ на эти слова, генерал с размаху стукнул кулаком по столу:
– Не было этого!
– Есть свидетели… – вкрадчиво проронил следователь.
– Александр Иванович… – начала Ульяна, но тот вгорячах ее оборвал:
– Не лезь! Твое дело помогать, а ты меня валишь!
И все же она закончила:
– Вам лучше сказать правду.
– Идите вы знаете куда! – Вскочив со стула, Гуров посмотрел на Ульяну: – Э-э-эх, Уля! И ты туда же! – Он бросился к двери и на пороге столкнулся с Рудневой.
Она протянула ему пакет:
– Александр Иванович, это вам.
– Дайте сюда! – Богданов сорвался с места и, перехватив пакет, прочитал вслух: – Адвокатская контора «Фейгин и сыновья». Посмотрим, что здесь… – Вспоров конверт, он вытащил документ и, пробежав глазами, присвистнул: – Ого! Ну, вот вам и мотив для убийства.
– Что там? – с тревогой осведомилась Ульяна.
– Документы на развод. Елена Петровна Гурова сообщает, что разводится с мужем, Гуровым Александром Ивановичем.
– Чушь! – Генерал выхватил у Богданова листы и сам их просмотрел. После чего повторил с меньшей уверенностью в голосе: – Чушь! Такого не может быть!
Следователь решительно забрал у него документы.
– С этого момента вы под домашним арестом. Прошу оставаться в номере. Слышите меня?
– Слышу, слышу, – понурившись, Гуров вышел в коридор, и Руднева, не заходя в кабинет, мягко прикрыла дверь.
– Не верю… – тихо проронила Ульяна.
– Чему именно? – Вернувшись на место, Богданов швырнул документы на стол.
– В развод…
– Дело житейское.
– Это не похоже на Елену Петровну.
– И чем же? – Богданов деловито собрал бумаги в стопку и сунул их в папку. – А?
– Она держалась за мужа и, как мне кажется, по-своему любила его.
– Все течет, все изменяется, любезная Ульяна Сергеевна. Вам ли не знать? – Услышав телефонный звонок, он взял со стола мобильник и приложил к уху: – Ну, говори? Погоди, запишу. – Нащупав рукой карандаш, следователь стал писать: – Пермяков Иван, восемьдесят пятого года рождения, ушел из дома в Зареченске в декабре девяносто седьмого. Кириенко Николай, восемьдесят первого… Нет, не годится, слишком взрослый. В ориентировке рост не указан? Сто восемьдесят? Нет! Точно не он! Кто еще пропал в районе в этот период? Софья Тыртычная родилась в семьдесят девятом, не вернулась домой в Старой Куще. Краснова Елена семьдесят пятого года рождения… Нет, не то! Это все за девяносто седьмой? Тогда спасибо.
– Ну что? – спросила Ульяна, когда он положил трубку.
– Четверо, но ни один не подходит. – Богданов заглянул в записи. – Пожалуй, только Пермяков Николай, но он пропал в декабре девяносто седьмого. А наши трупы захоронили в июле. Остальные трое слишком взрослые.
– Труп ребенка могли привезти из другого района, – предположила Ульяна.
– Согласен. Будем грести шире, но это займет много времени, а у нас его нет.
– Когда придет заключение судмедэксперта?
– Сегодня после обеда. – Богданов посмотрел на часы: – Сейчас уезжаю. Мне к двенадцати в управление.
– Вы в Зареченск?
– Я же сказал, в управление.
– Меня с собой прихватите?
– Едемте, но только по-быстрому. Буду ждать вас в машине.
– Через пять минут буду внизу!
Богданов направился к выходу.
Ульяна заскочила в свой номер за сумочкой. Надежда сидела на диване и со скучающим видом листала журнал.
– Ты куда? – поинтересовалась она.
– В Зареченск. К ужину вернусь. Дождись меня и не вздумай удрать!
Через минуту Ульяна сбежала с крыльца и села в машину к Богданову.
– Едем?
Он запустил двигатель, обогнул фонтан и направил автомобиль к воротам. Выехав с лесной дороги на трассу, спросил:
– Зачем вам в Зареченск?
– Есть одно дело…
Ощутив в ее голосе едва уловимое замешательство, Богданов усмехнулся:
– Конфиденциальное?
– Я бы сказала, личное.
– Ну-ну, не настаиваю.
Дальше до самого города они ехали молча. Ульяна назвала адрес, там он ее и высадил. Прощаясь, осведомился:
– Как собираетесь добираться обратно? До пансионата не близко.
– Есть варианты?
– Приходите в следственное управление. После обеда освобожусь и увезу вас в пансионат.