тоянно был с ней.
– Что ж она так? Проболталась, дуреха. – Богданов резюмировал: – Стало быть, берем Тягачева в разработку. Блин, скачем, как блохи, с одного на другого, а толку нет.
– Обычная работа, в ней нет ничего нового, – проговорила Ульяна.
– Ну, вы-то знаете, – протянул Богданов.
– Опять заедаетесь? – Ульяна в упор посмотрела на него и добавила тоном, похожим на приказной: – У вас самого есть какие-то новости?
Богданов выдержал несколько минут для демонстрации собственной независимости, потом обронил:
– Есть кое-что.
– Клещами тянуть надо?
– Я позвонил сестре Тыртычной в Ярославль и выяснил, что подруга с куриной фамилией у погибшей была, и звали ее Алена Курочко, с буквой «о» на конце. А жених Тыртычной, Ваня Божуков, после ее исчезновения избил какого-то мента и сел за решетку. Говорят, любил ее сильно.
– По базе пробили? – поинтересовалась Ульяна.
– Еще нет, времени не было.
Немного помолчав, Ульяна поглядела в окно и снова заговорила:
– Ведь мы едем не в пансионат. Верно?
– Верно, – коротко обронил Богданов.
– В таком случае куда? Говорите.
– Я разыскал водителя, который перевозил гроб на кладбище. В девяносто седьмом году в том гараже на бортовых машинах работали два Николая. Один из них умер. Ну а другой… – Следователь сделал эффектную паузу. – Другой оказался тем самым.
– Где он?! – воодушевилась Ульяна.
– Сейчас мы едем за ним.
Николая они заметили издали. Это был крупный головастый седой мужчина с изрядным пивным животиком. Он сел в машину и, поздоровавшись, назвал свое имя, что было излишним.
Ульяна и следователь представились, и Богданов распорядился:
– Расскажите нам все, что помните.
Мужчина покачал головой:
– История была занимательной. Другую бы не запомнил.
– Вот и расскажите в подробностях.
– Могу здесь курить? – спросил Николай.
– Нет! – Богданов кивнул на Ульяну. – Не видите, что с нами дама?
– Прошу прощения, потерплю. – Здоровяк поерзал на сиденье и продолжил: – Нанимал меня какой-то парень, организатор похорон.
– Именно он про вас рассказал.
– Мы еще пошутили: Николай везет Николая. Покойника тоже звали Николаем.
– Дальше рассказывайте.
– Гараж, в котором стояла моя машина, в аккурат рядом с моргом и ритуальными залами, но чтобы кто-то нанимал гробы перевозить, такого не вспомню. Обычно ритуальщики сами справлялись. А тут…
– Дальше, дальше давайте.
– Ну, значит, нанял он меня, заплатил. В аккурат ко времени я сдал назад к крыльцу ритуального зала. Пока выносили гроб, ко мне в кабину мужик заскочил. Я, говорит, родственник усопшего, с вами поеду.
– Знали его? Раньше видели? – спросила Ульяна.
– Погодите, – остановил ее Николай. – До этого мы дойдем. Ну, значит, поехали мы на Старокущинское кладбище, гляжу, деньги сует. Да не просто деньги – деньжищи. «Зачем? – говорю ему. – Мне уже заплатили». А он объясняет: у покойника в Старой Куще крестная живет, старушка неходячая. Надо бы к ней завернуть, дать попрощаться с крестником. Ну, я подумал: чего бы не заехать, если родственник просит. Как добрались до поворота в Старую Кущу, так и свернули.
– Помните, у какого дома останавливались?
– На окраине, рядом с картофельным полем.
– Если сейчас поедем, найдем?
Николай поскреб пятерней в затылке.
– Не знаю. Там многие дома развалились, жители разъехались, остались одни дачники, в основном москвичи.
Богданов тронул машину:
– Едем в Старую Кущу. А вы заканчивайте вашу историю.
– А что там заканчивать? Подъехали к дому, слышу, гроб потащили. Спрашиваю: это еще зачем? Родственник отвечает: крестная неходячая. Ну, думаю, ладно. Минут пятнадцать прошло, не больше – гроб вынесли из дома, поставили в кузов. Родственник подошел, постучал по кабине, дескать, езжай!
– С вами не поехал? – спросила Ульяна.
– Нет, не поехал. Я когда отъезжал, видел в зеркало, как он рассчитывался с мужиками, которые гроб таскали.
– Как они выглядели?
– Обыкновенные, деревенские, пьющие. Видать, в деревне их подрядил.
Вскоре на обочине дороги показался указатель «Старая Куща». Богданов убавил скорость и аккуратно свернул на неширокую дорогу.
– Теперь давайте поговорим про того родственника, который ехал с вами в кабине. Видели его раньше? Знали?
– Знать не знал, а года через два в милиции встретил.
– Гражданский?
– Нет, в милицейской форме. Звания не припомню.
В разговор с жаром вмешалась Ульяна. У нее был такой вид, как будто она гонится за преступником, даже дыхание участилось.
– Можете описать его внешность?
– Ну вы даете! – воскликнул Николай. – Прошло двадцать пять лет. Я и друганов своих тогдашних в лицо не помню, фамилии напрочь позабывал.
– А поездочку ту запомнили, – подколол Богданов.
– Так то ж случай неординарный. Такое не забывается.
При виде первых домов Ульяна беспокойно заворочалась в кресле:
– Кажется, подъезжаем.
– Ну, Николай, не подведи, – предупредил Богданов. – Смотри в оба!
– Смотрю, э-хе-хе… – крякнул тот и от чрезмерного старания подался вперед, так что его огромная голова оказалась вровень с Богдановым и Ульяной.
Картина, которая явилась им в деревне Старая Куща, была весьма и весьма печальной. Бо́льшая часть домов стояла с провалившимися крышами в безумных зарослях зелени. Всеобщую разруху изредка скрашивали ухоженные летние домики дачников.
Они медленно проехали через всю деревню, состоявшую из одной длинной улицы. Потом, ввиду отсутствия результата, Богданов развернул машину и направил ее назад.
– Да нет, я же помню! Дом стоял на окраине, возле картофельного поля, – будто извиняясь, проговорил Николай.
– Смотрите. Смотрите внимательнее.
Добравшись до околицы, Николай вытянул руку и скомандовал:
– Туда! Сверните туда!
Богданов свернул и затормозил у развороченных ворот, за которыми стоял бревенчатый дом с заколоченными окнами.
– Здесь! – решительно заявил Николай. – Точно здесь!
Богданов открыл дверцу и посмотрел на Ульяну:
– Идемте! – Потом оглянулся на Николая. – Вы ждите нас здесь.
Через заросший кустарником двор они пробрались к дому и поднялись на ветхое крыльцо. Богданов постучал кулаком в дверь, но ему не ответили.
– Зачем стучать? – проговорила Ульяна. – Совершенно очевидно, дом нежилой.
Он огляделся, поднял с земли ржавый металлический прут и, всунув его в щель, вырвал дверной замок из прогнившего косяка.
Богданов первым вошел в сени, затем по коридору в одну из комнат. Ульяна шагала за ним, и с каждым шагом сердце ее билось все чаще.
Стены в доме были обшарпанные, мебель – полуразвалившаяся. Дойдя до комнаты, Ульяна обвела ее взглядом, прошла к окну и увидела через доски, прибитые крест-накрест, большое картофельное поле. Справа – покосившийся забор, за ним угол соседнего дома.
Перед глазами полетели «белые мухи», ноги подкосились, и она упала на грязный пол.
Голос Богданова прозвучал будто издалека:
– Что с вами?! Ульяна!
Следователь бросился к ней, но, не сумев поднять, выбежал на крыльцо:
– Николай! Быстро иди сюда!
Тот непонимающе прокричал:
– Чего?!
– Сюда, говорю, иди! Быстрее! – Не дожидаясь, он быстрым шагом вернулся в комнату и увидел, что Ульяна пришла в себя и уже сидит на полу. – Как ты?
Она вытянула руки перед собой, давая понять, чтобы ее не трогали.
В комнату вошел Николай.
– Чего звал-то? Что надо делать?
– Уже ничего. Иди.
Оставшись наедине с Ульяной, Богданов присел перед ней на корточки.
– Что случилось?
Она помотала головой и сквозь слезы пробормотала:
– Все дело в комнате… Я узнала бы ее через сотню лет.
– Давай помогу. – Он протянул руку и поднял ее. – Тебе уже лучше? В автомобильной аптечке есть нашатырь.
– Не надо нашатыря. – Ульяна повела взглядом по стенам и остановила его на грязном, продавленном диване: – На нем я спала, и у меня не было простыни. – Она развернулась и посмотрела на дверь. – Перед тем как войти сюда, старуха громыхала задвижкой.
Богданов выглянул за дверь и подтвердил:
– Она до сих пор здесь стоит.
– Вон та половица скрипела… – Ульяна сделала шаг и вздрогнула от резкого звука. – Она и сейчас скрипит!
– Послушайте! – Богданов схватил ее за плечи и развернул к себе: – Если хотите, чтобы я хоть что-нибудь понял, расскажите все с начала до конца!
Ульяна склонила голову, соглашаясь. Она заговорила, и ближайшая четверть часа прошла очень быстро, словно пролетела.
Выслушав ее, Богданов подвел черту:
– Вам надо было рассказать мне об этом раньше. Поэтому вы посещаете психолога?
– В том числе. Но в большей степени по решению дисциплинарной комиссии.
– Знаю. Слышал.
– Вот только не думайте, что я беспредельщица!
– Ну, слава богу! Очухалась. Идемте отсюда. – Он взял ее за руку и вывел в коридор. Там сказал: – Что касается вашего проступка, или, как говорят, дисциплинарного нарушения, я бы сам перестрелял этих подонков. И уж точно не стал бы стрелять в воздух.
Ульяна послушно шагала за ним и только однажды виновато заметила:
– Я не могла не нажать курок.
– Понимаю. – Богданов был подавлен рассказом Ульяны и, демонстрируя ей уверенность, на самом деле расстроился.
Проследовав до машины, они увидели, что Николая там нет. Оглядевшись, следователь заметил его в стороне, рядом с какой-то старухой.
– Вас спрашивают! – Николай отступил назад с видом случайно оказавшегося здесь человека.
– В чем дело? – Богданов подошел к старухе, и та спросила:
– Вы по объявлению? Дачники?
– С чего так решили?
– Вы смотрели дом, а он продается.
Чуть помедлив, Богданов проронил:
– Ну, предположим.
– Ежели хотите о чем-нибудь спросить, я расскажу. – Старуха с готовностью подалась вперед.
– Вы хозяйка?