— Легавые бросают больше усилий на мошенничество в спорте, чем на поиски убийц-маньяков, — изрек Джорджио. — Уж и не пойму, почему так. Черт возьми, какая разница, кто выиграет, а кто проиграет? Это преступление не вредит никому, кроме букмекеров, а фараоны ненавидят их в любом случае. Если даже он подтасует результаты всех матчей команды Нотр-дамского университета,[9] так что та всегда будет выигрывать, вся страна станет только рада.
— К чему мы вообще толкуем об этом? — нетерпеливо поинтересовался Пиппи. — Пусть кто-нибудь его предупредит.
— Мы уже пытались, — ответил Винсент. — Этот тип — особый случай. Он не знает, что такое страх. Его предупреждали, а он не унимается.
— Его называют Большим Тимом, его называют Халявой, и он обожает все это барахло. Он никогда не оплачивает счета, водит за нос даже налоговые службы, судится с калифорнийскими властями, потому что не хочет платить налоги за торговлю в принадлежащих ему пассажах. Дьявол, он даже бывшую собственную жену и детей надувает на алиментах. Он прирожденный ворюга. Его нипочем не вразумить.
— Кросс, — сказал Джорджио, — ты знаком с ним лично по его игре в Вегасе. Что скажешь ты?
— Он постоянно запаздывает с оплатой своих векселей, — поразмыслив, ответил Кросс. — Но в конце концов платит. Он умный игрок, а не вырожденец. Он один из тех типов, к которым трудно испытывать симпатию, но он чрезвычайно богат, так что у него масса приятелей, которых он таскает в Вегас. На самом деле, даже несмотря на то, что он подтасовывает результаты игр и выигрывает часть наших денег, для нас он весьма полезен. Просто спустите это на тормозах. — Еще не договорив, он заметил улыбку Данте и понял, что тому известно больше, чем Кроссу.
— Мы не можем спустить это на тормозах, — произнес Джорджио. — Потому что этот Большой Тим, этот Халява, напрочь выжил из ума. Он затеял какой-то безумный план подтасовать результаты Суперкубка.
— Племянник, возможно ли такое? — впервые за все это время заговорил дон Доменико, глядя на Кросса в упор. Этот вопрос польстил Кроссу. Значит, дон признает, что он эксперт в этой области.
— Нет, — ответил Кросс. — Подкупить судей Суперкубка нельзя, потому что никто заранее не знает их имен. Подкупить игроков нельзя, потому что самые важные из них зарабатывают слишком много денег. Кроме того, ни в каком виде спорта невозможно подтасовать результаты одной игры с вероятностью сто процентов. Если ты жульничаешь, то сможешь подтасовать пятьдесят или сто игр. Тогда, если ты проиграешь три-четыре, то не понесешь большого ущерба. Да и то, если не можешь подстроить изрядную часть матчей, игра не стоит свеч.
— Браво, — кивнул дон. — Тогда почему же этот человек, человек богатый, готов пойти на столь отчаянное мероприятие?
— Он хочет прославиться, — пояснил Кросс. — Подтасовав результаты Суперкубка, он совершит нечто столь рискованное, что это наверняка вскроется. Нечто столь безумное, что мне даже в голову ничего подобного не приходит. Халява считает себя пройдохой. И притом он из тех, кто верит, что ему все сойдет с рук.
— Ни разу не встречал подобных людей, — признался дон.
— Таких разводят только в Америке, — подсказал Джорджио.
— Но тогда он чересчур опасен для нашего дела, — подытожил дон. — Судя по тому, что ты мне рассказал, этот человек не внемлет доводам разума. Так что выбора у нас нет.
— Погодите, — подал голос Кросс. — Он приносит казино ежегодно как минимум полмиллиона долларов.
— Это дело принципа, — отрезал Винсент. — Жучки платят нам деньги за защиту.
— Позвольте мне потолковать с ним, — попросил Кросс. — Может, меня он послушает. Все это одни лишь семечки. Он не сможет подтасовать Суперкубок, он не стоит того, чтобы мы тратили на него силы. — Но, встретив взгляд отца, понял, что, вступив в подобный спор, вышел за пределы своей компетенции.
— Этот человек опасен, — заявил дон с крайней решимостью. — Не разговаривай с ним, племянник. Он не знает, кто ты такой на самом деле. Так зачем же давать ему подобное преимущество? Этот человек опасен, потому что глуп. Он глуп, как животное. Он хочет сожрать все, что подвернется. А когда попадется, то постарается нанести всем как можно больше ущерба. Он потащит за собой всех подряд, и правых, и виноватых. — Немного помолчав, он поглядел на Данте. — Внучек, по-моему, эту работу должен сделать ты. Но пусть операцию спланирует Пиппи, он на этом собаку съел.
Данте кивнул.
Пиппи понял, что вступает на зыбкую почву. Если что-нибудь стрясется с Данте, то ответственность ляжет на него. И при этом он понимал еще одно: дон и Джорджио решили, что в один прекрасный день Семью Клерикуцио возглавит Данте. Но пока что они еще не доверяют его суждениям.
В Вегасе Данте снял номер в «Занаду». Халяву Снеддена ожидали только через недельку, а тем временем Кросс и Пиппи ввели Данте в курс дела.
— Халява играет по-крупному, — сообщил Кросс. — Но недостаточно крупно, чтобы тянуть на виллу. До уровня арабов и азиатов не дотягивает. Его проживание, еда и напитки обходятся отелю в грандиозные суммы, он стремится получать бесплатно все, что только можно. Он приглашает друзей в ресторан за свой счет, заказывает лучшие вина, пытается даже покупки в магазине сувениров совершать за счет своей карт-бланш, а мы не позволяем подобного даже жильцам вилл. Он бесподобный нахал и врун, так что банкометам при нем нужен глаз да глаз. Он заявляет, что сделал ставку как раз перед тем, как кубик остановится. В «блэк джеке» он заявляет, что хотел поставить на восемнадцать, когда следующая карта оказывается тройкой. Очень запаздывает с погашением своих векселей. Но приносит нам полмиллиона в год, спускает все, что получает на тотализаторе, и даже сверх того. Он изворотлив. Даже берет фишки для друзей по своим векселям, чтобы мы думали, будто его ставки выше, чем на самом деле. В общем, всякая чушь собачья, которой занимались ребята из универмагов в прежние деньки. Но стоит удаче отвернуться от него, и Халява напрочь теряет голову. В прошлом году он промотал два миллиона, так что мы устроили в его честь прием и преподнесли ему «Кадиллак». А он еще собачился, что это не «Мерседес».
— Он берет из кассы фишки и деньги и не играет на них?! — возмутился Данте.
— Разумеется, — подтвердил Кросс. — Многие так поступают. Мы не в претензии. Мы любим прикидываться дурачками. Это придает им уверенности за зеленым сукном. Дескать, они снова нас надули.
— А почему его называют Халявой? — поинтересовался Данте.
— Потому что он стремится все получать на дармовщинку. Подцепив девушку, он так ее кусает, будто хочет заглотить кусок ее мясца. И все сходит ему с рук. Он великий, несравненный прощелыга.
— Жду не дождусь, когда с ним познакомлюсь, — мечтательно проронил Данте.
— Он так и не сумел уговорить Гронвельта предоставить ему виллу, — заметил Кросс. — Меня тоже.
— А почему мне не дали виллу? — набычился Данте.
— Потому что это будет стоить отелю от ста штук до миллиона «зеленых» за ночь.
— Но Джорджио-то виллу дают!
— Ладно, я проконсультируюсь с Джорджио, — согласился Кросс. Оба понимали, что Джорджио требование Данте возмутит.
— Как же, держи карман шире, — молвил Данте.
— Когда ты поженишься, — пообещал Кросс, — я отдам тебе виллу на медовый месяц.
— План моей операции, — сказал Пиппи, — строится на характере Большого Тима. Кросс, ты должен участвовать в деле только здесь, в Вегасе, чтобы раскрутить этого субъекта. Ты позволишь Данте получить в кассе неограниченный кредит, а затем заставишь его векселя исчезнуть. На тебе лежит забота обеспечить, чтобы этот тип приехал сюда и не отменил свою броню. Устроишь прием, чтобы преподнести ему «Роллс-Ройс». Затем, когда он будет здесь, ты познакомишь его с Данте и со мной. После этого ты свободен.
Изложение плана во всех подробностях заняло у Пиппи более часа.
— Джорджио всегда говорил, что ты лучше всех, — с восхищением произнес Данте. — Я был просто вне себя, когда дон поставил тебя надо мной в этом деле. Но теперь вижу, что он был прав.
— Помни, что это «Причастие», а не «Конфирмация», — отозвался Пиппи, приняв эту лесть с каменным лицом. — Все должно выглядеть так, будто он решил смыться. С его репутацией да множеством судебных исков против него это будет выглядеть весьма правдоподобно. Данте, во время операции не надевай одну из своих лажовых шапчонок. Человеческая память — курьезная штука. И не забывай, что дону хотелось бы узнать от этого субъекта суть его махинации, но вообще-то это необязательно. Он главарь, и, когда он исчезнет, вся махинация развалится. Так что без глупостей.
— Без шапки мне не по себе, — холодно бросил Данте.
Пиппи только пожал плечами.
— И еще одно: не жульничай со своим неограниченным кредитом. Он исходит от самого дона, не желающего, чтобы отель тратил на эту операцию целое состояние. Он и так выставляет «Роллс».
— Не волнуйся, работа для меня — лучшая награда. — Помолчав, Данте добавил с лукавой усмешкой: — Надеюсь, на сей раз ты дашь обо мне благоприятный отзыв.
Кросс удивился: между этими двумя явно пробежала кошка. А еще Кросса удивило, что Данте пытается запугать его отца. Это не сулит ничего хорошего даже родному внуку дона.
Но Пиппи и бровью не повел.
— Ты ведь Клерикуцио, так кому же я должен давать отзыв о тебе? — Он хлопнул Данте по плечу. — Нам предстоит совместное дело, так давай же получим от него удовольствие.
Когда Халява Снедден прибыл, Данте внимательно рассмотрел его. Крупный и толстый, но не жирный, сало льнет к костям и не колышется. Синяя джинсовая рубашка с большими нагрудными карманами и белой пуговицей посередке каждого. Один карман набит черными стодолларовыми фишками, а другой — бело-золотыми пятисотками. Красные пятерки и зеленые четвертаки Халява сунул в карман своих просторных белых полотняных штанов. На ногах — сандалии.
Играл Халява в основном в кости, где шансы на выигрыш выше всего. Кросс и Данте знали, что он уже поставил десять штук на два баскетбольных матча между колледжами, а заодно пять тысяч у нелегального букмекера на результаты бегов в Санта-Аните. Платить налоги Халява отнюдь не собирался. А ставки его вроде бы и не волновали. Он просто вовсю наслаждался игрой в кости.