Но последнему это дало время скинуть одеяло и схватить секиру. Он стоял, слегка сгорбившись и разведя руки в стороны — опытный воин, готовый к драке. Ворона. Логен слышал сквозь шелест дождя его свистящее дыхание и видел вьющийся над губами пар.
— Тебе следовало начать с меня! — прошипел Ворона.
Пожалуй, следовало. Но Логен был полностью сконцентрирован на том, чтобы убить их всех, а не на том, в каком порядке это делать. В любом случае, поздно было об этом думать. Он пожал плечами.
— А мне без разницы, с кого начинать и кем заканчивать.
— Посмотрим…
Ворона перехватил секиру поудобнее и двинулся по кругу, выискивая более просторное место. Логен не шевелился — переводил дыхание; меч у бедра, острием вниз, пальцы сжимали холодную мокрую рукоять. Он никогда не дергался раньше времени.
— Лучше назови свое имя, пока я дух из тебя не вышиб. Хотелось бы знать, кого отправляю в грязь.
— А ты, Ворона, меня знаешь.
Логен вскинул руку с широко разведенными пальцами. Луна высветила черные потеки крови на ладони и перепачканный обрубок.
— Мы вместе бились при Карлеоне. Не ожидал, что ты так скоро меня забудешь. Но ожидания часто не оправдываются, верно?
Ворона застыл на месте. В темноте Логен не видел его лица, только блеск глаз, однако в позе явно читались страх и неуверенность.
— Нет, — прошептал он, качая головой, — не может быть. Девятипалый мертв!
— Неужели? — Логен набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул в сырую темноту. — Тогда, должно быть, я его призрак.
Парни-союзники тем временем выкопали в земле углубление и, огородившись мешками и ящиками, засели внутри. Над краем импровизированного бастиона маячило бледное, встревоженное лицо — кто-то вглядывался в гущу леса. В тусклом свете угасающего костра блеснул наконечник стрелы. А может, копья. Окопались. Ожидают нового нападения. Они и раньше дергались, а теперь, похоже, были готовы наложить в штаны от малейшего шороха. Любой из них с перепуга может его подстрелить, как только он появится. Черт бы побрал арбалеты союзников с их спусковым механизмом, теперь стрела с тетивы от легчайшего прикосновения слетает. Это была бы удача из удач — погибнуть ни за что ни про что в безвестном лесу, от рук своих же. И выбора никакого. Не пешком же добираться до передовой.
Логен откашлялся и громко крикнул:
— Не стреляйте!
Звякнула тетива, в соседнее дерево вонзилась стрела. Логен пригнулся к мокрой земле.
— Я же сказал — не стреляйте!
— Кто там?
— Это я, Девятипалый! — Тишина. — Северянин! Ехал с вами в повозке!
Повисла долгая пауза, затем послышались перешептывания.
— Ладно! Только иди медленно и руки держи на виду!
— Договорились! — Логен выпрямился и, подняв руки, осторожно вышел из-за деревьев. — Только не стреляйте! Вы обещали!
Он медленно брел к костру, содрогаясь от мысли, что в любой миг ему в грудь может ударить стрела. Наконец показались знакомые лица спутников, и среди них — командир колонны. Под прицелом двух арбалетчиков Логен медленно перебрался через самодельный парапет и спустился в траншею. Траншея тянулась впереди костра, выкопана была кое-как, и на дне ее собралась большая лужа.
— Где ты шатался? — сердито спросил офицер.
— Следил за северянами, что устроили засаду.
— Ну как, выследил? — спросил один из солдат.
— Выследил.
— И?
— И убил. — Логен кивнул на хлюпающую под ногами лужу. — Так что спать в воде вам сегодня ночью не придется. А перекусить что-нибудь осталось?
— Сколько их было? — резко спросил офицер.
Логен подошел к костру: в котелке было пусто. Опять везет как утопленнику.
— Пятеро.
— И ты в одиночку справился с пятью?
— Вообще их было шестеро, но первого я убил еще здесь. Валяется где-то там, среди деревьев. — Логен достал из мешка горбушку и принялся обтирать ею стенки котелка в надежде наскрести хотя бы мясного жира. — Я дождался, пока они уснут, так что драться пришлось только с одним. В бою мне всегда везет.
Но везунчиком он себя не чувствовал. Его взгляд скользнул по руке, озаренной светом костра: засохшая кровь чернела под ногтями, на коже, в складках ладони…
— Всегда везет…
Офицера его рассказ не убедил.
— Откуда нам знать, что ты не один из них? Может, ты следишь за нами? Может, они опять устроили засаду и ждут от тебя сигнала, чтобы нанести удар, когда мы наиболее беззащитны?
— Вы и так были беззащитны, на протяжении всего пути, — хмыкнул Логен. — Но я понимаю твои сомнения. Я ожидал такой вопрос. — Он снял с ремня холщовый мешок. — Поэтому захватил с собой вот это…
Офицер, нахмурившись, раскрыл мешок, с подозрением заглянул внутрь — и нервно сглотнул слюну.
— Как я и сказал, их было пятеро. Здесь десять больших пальцев. Ну что, убедил?
Лицо офицера скривилось, будто от подкатывающей тошноты. Плотно сжав губы, он коротко кивнул и протянул мешок Логену, но тот помотал головой.
— Оставь себе! У меня не хватает среднего пальца, большие все на месте.
Повозка качнулась и встала. Последние пару миль они еле ползли. Дорога напоминала океан грязи, и всюду барахтались люди. Под моросящим дождем, они кое-как перебирались через хлюпающую жижу от одной твердой кочки к другой, лавируя между увязшими повозками, измученными лошадьми, ящиками, бочонками и хлипкими, покосившимися палатками. Горстка забрызганных грязью парней тщетно пыталась сдвинуть с места утонувший по оси фургон. Казалось, войско медленно погружается в болотную трясину. Этакое грандиозное кораблекрушение, только на суше.
Спутники Логена, сгорбленные, изможденные, тихо сидели на своих местах; бессонные ночи и ненастная погода вконец их вымотали. Новобранцев осталось всего семеро: один погиб, а раненого в ногу отправили обратно в Уфрис. Не слишком удачно началась у ребят служба на Севере — однако вряд ли их вообще ждет тут что-то хорошее. По крайней мере, Логен в этом сомневался. Он спрыгнул с заднего края повозки, потянулся, выгнул спину, помахал затекшими ногами и стащил походный мешок. Сапоги тонули в чавкающей вязкой грязи.
— Ну, удачи! — попрощался Логен с новобранцами.
Никто не ответил. После засады северян с Логеном почти не разговаривали. Похоже, всех не на шутку напугала его выходка с отрезанными пальцами. Что ж, если это самое ужасное, что им суждено здесь повидать, значит, они легко отделаются. Логен пожал плечами и, развернувшись, побрел вперед.
Вскоре он заметил командира колонны, которому что-то с серьезным видом выговаривал высокий угрюмый человек в красном мундире, бывший здесь явно за старшего. Спустя миг Логен его узнал. Когда-то они встречались, хотя и при других обстоятельствах: на пире их посадили за один стол, и они говорили о войне. Теперь он постарел, похудел, посуровел, во влажных волосах серебрилась седина. Наконец он тоже увидел Логена. Хмурое выражение сразу исчезло с его лица, а губы расплылись в улыбке. Он быстро подошел к нему, протянул руку и на хорошем северном наречии воскликнул:
— Клянусь мертвыми, судьба сыграла неплохую шутку. Я знаю тебя.
— И я.
— Ты Девятипалый, верно?
— Верно. А ты Вест. Из Инглии.
— Он самый. Извини, что не могу оказать более достойный прием — армия здесь только пару дней назад, и, как видишь, порядка пока маловато. Не сюда, болван! — взревел Вест, когда возница попытался втиснуться между двумя тесно стоящими повозками. — В этих проклятых краях лето вообще бывает?
— Так это оно и есть. Ты разве не видел здешнюю зиму?
— И то верно. А ты тут по какому делу?
Логен протянул ему письмо. Вест сгорбился, чтобы прикрыть листок от дождя, и, сведя брови, заскользил глазами по строчкам.
— Надо же — подписано лорд-камергером Хоффом!
— Это хорошо?
Вест поджал губы.
— В зависимости от обстоятельств. — Он отдал письмо. — Это значит, что у тебя могущественные друзья. Или могущественные враги.
— И в тех, и в других недостатка нет.
— Обычно так и бывает. Приехал сражаться?
— Ну да.
— Отлично. Опытному, закаленному в боях человеку у нас всегда найдется дело. — При виде новобранцев, выбирающихся из повозок, он издал тяжелый вздох. — Уж слишком много в наших рядах неопытных. Иди к остальным северянам.
— А здесь есть северяне?
— Есть. И с каждым днем все больше. Похоже, многие решили, что им с королем не по пути. Особенно после того, как он заключил сделку с шанка.
— Сделку с шанка? — Логен нахмурился. Даже от Бетода он такого не ожидал. Надо же так низко пасть! Впрочем, тот не раз его разочаровывал. — Плоскоголовые бьются за Бетода?
— Именно. На его стороне плоскоголовые, на нашей — северяне. В мире много странного.
— Согласен, — отозвался Логен, качая головой. — И сколько среди союзников северян?
— При последнем пересчете было сотни три. Но их посчитать не слишком просто.
— Значит, со мной, если меня возьмут, станет триста один.
— Их лагерь на левом фланге. — Вест указал на черную полоску деревьев, вырисовывающуюся на фоне закатного неба.
— Понял. А кто вождь?
— Парень по прозвищу Ищейка.
Логен ошеломленно уставился на Веста. Повисла долгая пауза.
— Как его прозвище?
— Ищейка. Ты знаешь его?
— Можно так сказать, — прошептал Логен, расплываясь в улыбке. — Можно так сказать…
Быстро сгущались сумерки, близилась ночь. Когда Логен пришел в лагерь, карлы только рассаживались вокруг длинного костра; на фоне желтых языков пламени вырисовывались черные силуэты плеч и голов. Дождь закончился. В вечерней тишине далеко разносились громкие голоса и взрывы веселого хохота.
Давно он не видел такого скопления людей, где все говорили бы на северном наречии, и это казалось ему странным, хотя язык был родной. В памяти всплыли страшные эпизоды из прошлого: рев толпы противников, рев толпы соратников, толпа бросается в бой, празднует победу, оплакивает погибших… Откуда-то повеяло запахом жарящегося мяса, и у Логена заурчало в желудке от сладковатого, аппетитного аромата.