Морроу с улыбкой, поблескивая стеклами очков, взглянул на Глокту.
— Знаете, эти твари сожрут все, что им бросишь. Даже калеку.
«Ага, вот ты к чему».
Только сейчас Глокта заметил, что к ним из дальнего конца свинарника украдкой подбирается еще один человек; коренастый, в потрепанной куртке, он держался в тени, руки были полностью закрыты рукавами.
«Словно он что-то прячет в рукаве, но не слишком умело. Проще подойти с улыбкой на устах, держа клинок на виду. На бойне нож нужен по сотне причин, но прятать его стоит лишь по одной».
Обернувшись, он поморщился — в шее хрустнуло. Из-за спины к нему приближался еще один незнакомец, очень похожий на первого.
— Убийцы? — выгнул бровь Глокта. — Очень, очень неоригинально.
— Неоригинально, да, зато эффективно.
— То есть меня забьют на бойне, Морроу? Зарежут мясники! И Занд дан Глокта, сердцеед, победитель турнира, герой гуркхульской кампании вновь увидит свет, пройдя сквозь задницы дюжины свиней!
Глокта прыснул от смеха, фыркнув так, что брызнули сопли.
— Отрадно видеть, что ирония вам по душе, — слегка опешил Морроу.
— О, еще как по душе. Пустить меня на корм свиньям?.. Это так очевидно, что я и не ожидал. — Он протяжно вздохнул. — Впрочем, не ожидать не значит не предусмотреть.
Из-за визга свиней никто не услышал звона тетивы. Просто один из убийц внезапно поскользнулся и рухнул на бок, выронив блестящий нож. Глокта увидел торчащее у него в боку древко стрелы.
«Ожидаемо, но от этого не менее волшебно».
Второй наемник быстро попятился. Он не заметил, как из пустого загона у него за спиной вынырнула практик Витари. Сверкнула сталь, и головорез с перебитыми подколенными сухожилиями упал на пол. Его крик резко прервался, стоило Витари затянуть у него на шее цепь.
С потолочных перекладин легко, как перышко, спрыгнул Секутор. Он приземлился слева от Глокты, чавкнув сапогами в навозе, и беззаботно приблизился к подстреленному наемнику. Ногой оттолкнул нож в тень и пригляделся к убийце.
— С меня пять марок, — сказал он, обращаясь к Инею. — В сердце не попал, черт подери. Скорее в печень.
— Пефень, — буркнул альбинос, выходя из тени в дальнем конце свинарника.
Наемник застонал и с трудом поднялся на колени, держась за простреленный бок. Его перекошенное от боли лицо наполовину покрывала маска дерьма и грязи. Иней походя врезал ему дубинкой по затылку. Смолкнув, наемник рухнул лицом вперед. Тем временем Витари повалила своего противника на пол и придавила его коленом, все туже затягивая цепь. Убийца еще какое-то время сопротивлялся и наконец затих.
«Мясца на скотобойне прибыло».
Глокта взглянул на Морроу.
— Как быстро все становится с ног на голову, а, Харлен? Сначала с тобой хотят дружить, а потом?.. — Он грязным кончиком трости постучал себе по носку беспалой ноги. — Тебя поимели. Суровый урок.
«Уж я-то знаю».
Вскинув руку и нервно облизывая губы, секретарь Маровии попятился.
— Погодите…
— Зачем? — Глокта выпятил нижнюю губу. — Думаешь, после такого мы с тобой сдружимся?
— Можно ведь найти…
— Меня совершенно не огорчает, что ты хотел убить меня. Но столь жалкая попытка? Мы профессионалы, Морроу. Ты оскорбил меня, считая, что она могла сработать.
— Ранил, — буркнул Секутор.
— Поразил, — пропела Витари, позвякивая цепью.
— В фамое февфе, — пробурчал Иней, подталкивая Морроу к загону.
— Лучше б ты и дальше целовал зад пьянице Хоффу. Не надо было вообще высовываться со своей фермы. Да, тяжело вставать на рассвете и кормить свинок… но ты бы жил.
— Постойте! Погогркхл…
Секутор зашел к нему сзади и, схватив за плечо, вонзил нож в шею. Потом спокойно — будто рыбу потрошил — вспорол секретарю горло, изнутри.
Кровь хлынула на ноги Глокте, и он отшатнулся. Скривился от прострела боли в искалеченной ноге.
— Твою мать! — прошипел он сквозь стиснутые десны. Глокта чудом успел схватиться за оградку загона, иначе валяться бы ему в поросячьем дерьме. — Нельзя было просто придушить?
Секутор пожал плечами:
— Результат один.
Морроу, цепляясь за вспоротое горло, упал на колени. Очки съехали ему на нос.
Глокта проследил, как секретарь Маровии заваливается на спину и сучит ногой, оставляя в дерьме длинные борозды.
«Жаль бедных хрюшек, им не увидеть, как юный мастер Морроу спускается с холма, вернувшись из блистательной столицы и изведав жизни, полной приключений. Он больше не выйдет к ним холодным ранним утром, когда дыхание вырывается паром изо рта…»
Глокта все еще цеплялся за оградку загона, когда конвульсии секретаря затихли.
«И когда это я стал таким?.. Не сразу, постепенно. Один поступок свинцовым грузом ложится на другой, мы следуем путем, с которого нельзя свернуть, и всякий раз находим себе оправдание. Делаем что должны, делаем что говорят, выбираем что проще. За один раз приходится решать по одной досадной проблеме. И в один прекрасный день замечаем, как стали… такими».
Глокта наморщил нос, поглядел на окровавленные сапоги и вытер их о штанину Морроу.
«Ладно, у меня еще будет время пофилософствовать. Пока же надо подкупать чиновников, шантажировать знать, подтасовывать результаты выборов, убивать секретарей и запугивать любовников… Столько ножей, и всеми жонглирую я. Если один падает на пол, другой должен лететь вверх. Острые клинки летают прямо над твоей головой. И легче со временем и не становится».
— Наши друзья-волшебники вернулись в город.
Секутор приподнял маску и почесал под ней.
— Маги?
— Первый из ублюдков, собственной персоной, и его компания отважных героев. Он, его недоносок-ученик и женщина. Да, и навигатор. Следи за этим стадом — вдруг получится выкрасть одного поросеночка. Пришла пора узнать, что они замыслили. Ты еще не расстался с тем чудным домиком у воды?
— Разумеется, нет.
— Вот и отлично. В кои-то веки мы на шаг опередим запросы его преосвященства. Только Сульт заикнется о расследовании, мы сразу преподнесем ему ответы на все вопросы.
«И хозяин наконец погладит меня по головке».
— С этими что делать будем? — Секутор мотнул головой в сторону трупов.
Глокта вздохнул:
— Без сомнений, свиньи слопают все.
Глокта тащился в сторону Агрионта по пустеющим улицам города, на который опускалась темнота. Торговцы закрывали лавочки, домовладельцы зажигали огни: сквозь щели в ставнях в полутемные переулки сочился свет ламп.
«Счастливые семьи садятся ужинать. Любящие отцы в компании любимых жен и обожаемых детишек. Их жизни столь важны и наполнены смыслом… с чем от души всех и поздравляю».
Глокта впился оставшимися зубами в пустые десны, пытаясь поддерживать ритм шагов; он потел, нога все сильнее пылала от боли.
«Но меня не остановит столь жалкий кусок мяса».
Боль от лодыжки поднялась до колена, оттуда перекинулась на бедро и дальше, по спине к черепу.
«Столько усилий, и все ради смерти секретаришки средней руки, который работал совсем рядом с Допросным домом. Проклятая трата времени, вот что это было, проклятая…»
— Наставник Глокта?
К нему почтительно приблизился незнакомец, лицо которого оставалось в тени. Глокта прищурился, пытаясь разглядеть его.
— Я вас…
Сработано было ловко. Он и не заметил второго незнакомца, пока ему на голову не накинули мешок, заломили руку за спину и толкнули вперед. Оступившись, он выронил трость, и та со звоном покатилась по булыжнику мостовой.
— А-айгх!
Обжигающая боль полыхнула в спине, и он тщетно попытался вырваться. Его быстро успокоили, и больше ему ничего не оставалось, как смирно пыхтеть в темноте. Глокте резво связали запястья, потом чьи-то сильные руки подхватили его под мышки и, приподняв над мостовой, куда-то быстро понесли. Он едва касался ногами булыжника.
«Давненько я так быстро никуда не ходил».
Хватка была не то чтобы грубой, но и не слабой.
«Профессионалы. Уж куда выше классом тех олухов, на которых раскошелился Морроу. Кто бы ни заказал меня, он не дурак. Вот только кто он?
Сам архилектор или враг Сульта? Соперник в борьбе за престол? Верховный судья Маровия? Лорд Брок? Кто-то другой из открытого совета? Или вообще гурки? Эти никогда не питали ко мне дружеских чувств. А может, банкирский дом «Валинт и Балк» решил наконец взыскать с меня долг? Мог я недооценить капитана Луфара? Или это просто наставник Гойл не пожелал более делить работу с калекой?»
В конце концов список набрался приличный, и определиться с выбором было непросто.
Вокруг, причем очень близко, были слышны шаги.
«Мы в узком переулке».
Глокта понятия не имел, как далеко его унесли. Он вслушивался в собственное хриплое дыхание.
«Сердце грохочет, на коже выступил холодный пот. Я возбужден, пожалуй, даже напуган. Чего, интересно, им от меня нужно? Людей не похищают посреди улицы, просто чтобы предложить им повышение по службе, сделать признание или — что особенно жаль — одарить нежными поцелуями. Я хорошо знаю, чего ради людей похищают посреди улицы. Очень хорошо знаю».
Похитители спустились по лестнице, и Глокта беспомощно сосчитал ступеньки мысками сапог. Грохнула, закрываясь, тяжелая дверь. Звук шагов эхом отражается от плит, которыми выложен коридор. Закрылась еще одна дверь. Его бесцеремонно усадили на стул.
«Наконец, к добру ли, к худу, мы все узнаем…»
Мешок сдернули у него с головы, и Глокта заморгал, когда в глаза ударил резкий свет.
«Белая комната, в ней слишком светло. До боли знакомая обстановка. Однако по эту сторону стола все выглядит куда мрачнее».
Напротив себя Глокта увидел очередного незнакомца.
«Точнее, смутный силуэт очередного незнакомца».
Закрыв один глаз, Глокта прищурил другой. Постепенно очертания фигуры стали четче.
— Ну-ну, — пробормотал он. — Вот так сюрприз.
— Надеюсь, приятный?
— Смотря что вы мне приготовили.
Карлота дан Эйдер изменилась.