«Да, время для эстетства прошло. Признание архилектора или кого-то приближенного к нему… Сульт был бы лучше, но за неимением мозга придется поработать с жопой».
— Где девушка с моими инструментами?
Арди осторожно вошла в кабинет, медленно приблизилась и поставила на стол ларец.
Щелкнув пальцами, Глокта указал на Гойла. Жирный наемник схватил пленного наставника за свободную руку и резко вытянул ее на столе.
— Ты наверняка воображаешь себя знатоком пыток, Гойл. Уж поверь, по-настоящему это дело можно познать, лишь побывав по обе стороны стола.
— Ты свихнулся! — Наставник извивался, размазывая кровь по карте. — Перешел все границы!
— Границы? — Глокта прыснул от смеха. — Не далее как этой ночью я одному другу отрубил пальцы, а другого заколол насмерть, так что не говори мне о границах. — Он откинул крышку ларца, и лотки с инструментами поднялись ему навстречу. — Значение имеет лишь одна граница — между слабым и сильным. Между задающим вопросы и отвечающим. Больше границ нет.
Глокта наклонился и ткнул пальцем Гойлу в висок.
— Они все вот тут, у тебя в голове! Кандалы, будьте добры.
— А? — Коска взглянул на жирного наемника, и тот пожал плечами, отчего татуировки у него на шее пошли волнами.
— Пффт, — фыркнул карлик. Прыщавый молчал. Однорукий занимался тем, что, стянув маску, увлеченно ковырял в носу крюком.
Выгнув спину, Глокта удрученно вздохнул.
«Опытного ассистента никто не заменит».
— Ладно, будем импровизировать. — Достав из ларца пригоршню гвоздей, Глокта высыпал их на стол. Потом вынул молоток с блестящей головкой. — Полагаю, ты догадался, для чего мне все это?
— Нет. Нет! Можно что-то придумать, можно… — Глокта приставил гвоздь острием к запястью Гойла. — Ай! Подожди! Подожди…
— Будь так добр, подержи. У меня лишь одна свободная рука.
Коска зажал гвоздь двумя пальцами, указательным и большим.
— Только поаккуратней, цельтесь точнее.
— Не волнуйся, я сама точность.
«Опыта мне не занимать».
— Подожди! — визжал Гойл.
Молот трижды — до обидного тихо — ударил по шляпке гвоздя, вгоняя его меж двух костей Гойлова предплечья в столешницу. Тот рычал от боли, брызжа слюной вперемешку с кровью.
— Ах бросьте, наставник. По сравнению с тем, что вы делали с пленниками в Инглии, это просто детский лепет. Берегите силы. Будете так орать сейчас, на потом ничего не останется.
Жирный схватил коротенькими пальцами Гойла за другую руку и тоже вытянул ее на карте Союза.
— Гвоздь? — выгнул бровь Коска.
— Быстро учишься.
— Стойте! А-а-а, стойте!
— С чего бы? Впервые за шесть лет я начинаю получать удовольствие от работы. Не артачься и не порть чудесный момент, у меня их и так чересчур мало.
Глокта занес молоток.
— Стой!
Удар. Гойл зарычал от боли. Удар. Опять зарычал. Удар. Гвоздь вошел в дерево, и бич инглийских исправительных колоний оказался прибит к столу.
«Вот куда бесталанных заводят амбиции. Смирению научить куда проще, чем можно подумать. Хватит молотка и пары гвоздей, чтобы вернуть выскочку на место».
Впиваясь ногтями в столешницу, Гойл шипел сквозь окровавленные стиснутые зубы. Глокта укоризненно покачал головой.
— На твоем месте я бы оставил борьбу. Еще больше изуродуешь себе руки.
— Ты заплатишь за это, кривой ублюдок! Не отвертишься!
— О, я уже заплатил. — Глокта медленно повращал головой из стороны в сторону, пытаясь хоть немного расслабить недовольные мускулы плеч. — Я долго, точно не скажу сколько — примерно, несколько месяцев, — провел в клетке размером с комод. Ни встать, ни сесть, не повернуться. Сотни часов, задыхаясь в кромешной тьме, коленями в собственных экскрементах, извиваясь и корчась, хватая ртом воздух. Умолял дать попить, а тюремщики лили на меня воду сквозь прутья решетки. Порой они мочились на меня сверху, но я и за это был благодарен. С тех пор я ни разу не стоял прямо. Сам себе удивляюсь, как сохранил рассудок. — Подумав немного, Глокта пожал плечами. — Или не сохранил… Как бы там ни было, свою жертву я принес. А на какие жертвы пойдешь ты, чтобы не раскрыть секреты Сульта?
Гойл не ответил. Из ран у него на руках сочилась кровь, собираясь карминовой лужицей вокруг сверкающего камня, что обозначал Допросный дом в Колоне.
— Уф. — Сжав посильнее рукоять трости, Глокта наклонился и прошептал в самое ухо Гойлу: — Между яйцами и анусом есть небольшой участок плоти. Видят его только акробаты и помешанные на зеркалах, но ты понимаешь, о чем я. Мужчины часами думают, что перед ним и за ним, но вот об этом коротеньком отрезке… несправедливо забывают. — Он набрал пригоршню гвоздей и позвенел ею перед носом у Гойла. — Сегодня я намерен это исправить. Начну с упомянутого мною места и захвачу прилегающие к нему области, а когда закончу — уж поверь, — ты весь остаток жизни только и будешь думать, что об этом небольшом участке плоти. По крайней мере о том, что от него останется. Практик Коска, не поможешь наставнику освободиться от штанов?
— Университет! — взвыл Гойл. Его плешь блестела от пота. — Сульт! Он в Университете!
«Так быстро? Я почти разочарован. Хотя редко кто из задир умеет держать удар».
— Что он там делает? В такое-то время?
— Я… я не…
— Это уже плохо. Штаны, пожалуйста.
— Зильбер! Они там с Зильбером!
Глокта нахмурился.
— С распорядителем Университета?
Взгляд Гойла метался между Глоктой и Коской.
— Адепт-демонолог! — зажмурившись, произнес он.
Повисла длинная пауза.
— Кто-кто?
— Зильбер… он не просто распорядитель Университета! Он проводит… эксперименты.
— Какого рода эксперименты? — Глокта ткнул молотком Гойлу в нос. — Говори, пока не прибил язык к столу.
— Оккультные эксперименты! Сульт уже давно дает ему деньги! С тех пор, как объявился первый из магов! Если не дольше!
«Оккультные эксперименты? На деньги архилектора? Это совсем не в духе Сульта, зато теперь ясно, почему эти чертовы адепты ждали от меня денег, когда я первый раз к ним наведался. И почему Витари со своим балаганом обосновала лавочку в Университете».
— Что за эксперименты?
— Зильбер… он может установить связь… с Другой стороной!
— Что-о?
— Правда! Я сам видел! Он добывает сведения, узнает такие секреты, которые нельзя раскрыть другим способом, и теперь…
— Да?
— Он говорит, что нашел способ, как привести их сюда!
— Их?
— Рассказчиков Тайн, так он их называет!
Глокта облизнул пересохшие губы.
— Демонов?
«Мне казалось, его преосвященство нетерпим к суевериям, а на деле… Ну и выдержка у него!»
— Он говорит, что сумеет наслать их на врагов. На врагов архилектора! Все уже готово!
Глокта прижал тыльной стороной ладони подергивающийся левый глаз.
«Год назад я бы животик надорвал со смеху и пригвоздил Гойла к потолку, но сегодня все иначе. Мы входили в Дом Делателя. Видели, как улыбалась во время пыток Шикель. Раз существуют едоки и маги, то почему бы не существовать демонам? Куда ж без них?»
— Кто эти враги?
— Верховный судья! Первый из магов! — Гойл снова зажмурился. — Король, — прохныкал он.
«Оооо… Король. Это слово станет моим волшебством».
Обернувшись к Арди, Глокта беззубо ощерился.
— Будьте столь любезны, приготовьте чистый лист бумаги — записать признание.
— Лист бумаги?.. — Некоторое время побледневшая Арди тупо смотрела на Глокту большими глазами, потом бросилась к столу архилектора, схватила лист бумаги и трясущейся рукой обмакнула перо в чернильницу. Замерев, она спросила: — Что писать?
— О, что-нибудь вроде: «Я, наставник Гойл, сознаюсь, что стал соучастником в заговоре архилектора Сульта с целью…»
«Как бы это сказать?»
Глокта выгнул брови.
«Как-нибудь иносказательно, не прямо».
— «…С целью использовать демоническое искусство против его величества короля и членов его закрытого совета».
Перо заскребло по бумаге, разбрызгивая капли чернил. Закончив писать, Арди вручила Глокте хрустящий лист пергамента.
— Так сойдет?
Глядя на мазню в брызгах чернил, Глокта с тоской вспомнил, как замечательно готовил документы практик Иней: красивый, изящный почерк, точные фразы.
«Произведения искусства, а не признания».
— Как курица лапой писала, но прочесть можно. — Он положил бумагу под руку Гойлу и сунул ему в пальцы перо. — Подписывай.
Всхлипнув и шмыгнув, Гойл кое-как накарябал свою подпись внизу документа.
«Я победил, и первый раз победа почти что сладка».
— Отлично, — сказал Глокта. — Выдерните гвозди и перевяжите ему раны. Печально, если он истечет кровью прежде, чем дать показания. Да, и кляп ему в рот вставить не забудьте. Я сыт по горло его хныканьем. Отведем наставника к верховному судье.
— Стойте! Стойте! Стомгмфф!..
Речь Гойла резко оборвалась, когда наемник с чирьями сунул ему в рот грязную тряпку. Карлик достал из ларца клещи.
«Мы до сих пор живы. Надолго ли?»
Отойдя к окну, Глокта размял болящие ноги. Раздался сдавленный, приглушенный крик — вырвали первый гвоздь. Впрочем, мыслями Глокта был далеко отсюда. Он смотрел на Университет, на шпили, что подобно когтям пронзали дымный сумрак.
«Оккультные эксперименты? Призыв и подчинение демонов».
Он кисло облизнул пустые десны.
«Что там вообще происходит?»
— Что там вообще происходит? — Джезаль расхаживал взад-вперед по обзорной площадке Цепной башни, словно тигр в клетке — так он по крайней мере надеялся, хотя больше походил на смертника в ночь перед утром казни.
Дым висел над городом плотной пеленой сажи и не позволял видеть далее, чем на полмили. Члены штаба Варуза рассредоточились вдоль парапета и время от времени громко сообщали бесполезные и противоречивые новости: бои шли в Четырех углах, на Прямом проспекте, по всему центру города; бои шли на море и на суше. Надежда то полностью исчезала, то возрождалась с новой силой. Несомненным оставалось одно: внизу, у рва гурки с прежним устрашающим напором продолжали штурм Агрионта.