— Вот дерьмо! — в сердцах выдохнул Ищейка.
Логен, видать, снова задумал очередную глупость, но это было полбеды. Следом за ним по груде мусора лез еще кто-то. Трясучка. Секира в одной руке, щит в другой. На грязном лице — мрачное выражение, как у того, кто замыслил другое.
— Вот дерьмо!
Молчун пожал плечами.
— Лучше пойти за ними.
— Да. — Ищейка наставил палец на Красную Шапку, деловито смахивающего мелкий щебень с куртки. — Собери парней вместе! Мы туда, — сказал он, махнув мечом в сторону проема.
Проклятие, ему снова хотелось отлить. Все как всегда.
Отступая по полутемному коридору, Джезаль боялся вздохнуть. От пота чесались ладони, шея, поясница.
— Чего они ждут? — проворчал кто-то.
С высоты донеслось тихое потрескивание. Джезаль взглянул вверх, на потемневшие от времени стропила.
— Вы слышали?
В потолке возникла дыра, сквозь проем стремительно влетела фигура в белом, ударив ногами одного из телохранителей. Рыцарь упал, на нагруднике остались две большие вмятины. Из-под забрала хлынула кровь.
Прекрасная девушка одарила Джезаля безмятежной улыбкой.
— Пророк Кхалюль приветствует вас!
— Союз! — взревел другой телохранитель, бросаясь в атаку.
В мгновение ока она оказалась на противоположной стороне коридора. Клинок звякнул о камень, рыцарь покачнулся. Девушка схватила его под мышку, слегка напружинила колени и подбросила к потолку. Посыпалась штукатурка. Девушка вцепилась в горло следующему рыцарю и впечатала его голову в стену с такой силой, что он застрял в каменной кладке, подергивая ногами, закованными в латы. Старинные мечи со звоном упали со стен.
— Сюда!
Верховный судья потянул ошарашенного Джезаля к позолоченным дверям. Горст пнул створки сапогом. За дверью простирался пустынный Зеркальный зал. Сверкали навощенные плиты пола — все столы с королевского свадебного пира куда-то убрали.
Он бросился бежать к двери в противоположной стороне зала. Звук шагов гулким эхом отдавался под сводами, из груди несся натужный хрип, от ужаса перехватывало дыхание. Зеркальные стены издевательски множили бесчисленные отражения. Жалкое зрелище. Король-шут, сбегающий из собственного дворца: корона сползла набок, по исцарапанному лицу струится пот, рот перекошен гримасой страха. Он резко остановился. Горст, бегущий следом, едва не врезался в спину.
Одна из близняшек сидела на полу у дальних дверей зала. Она прислонилась к зеркальной стене, словно опираясь на спину сестры. Девушка томно подняла руку, запятнанную алой кровью, и приветственно помахала королю.
Джезаль бросился к окнам. Стекло взорвалось каскадом осколков, вторая сестра влетела в зал сквозь оконный проем, скользнула по гладким плитам пола и замерла.
Вздохнув, она пригладила длинные золотистые волосы и причмокнула.
— У тебя бывало такое чувство, что все веселье достается кому-то другому?
Расплата
Красная Шапка был прав. Умирать никому не хотелось. Никому, кроме Девяти Смертей. Пора бы ублюдку свое получить.
— Я еще жив, — прошептал Логен. — Еще жив.
Он обогнул угол белого дома и прокрался в парк.
Когда-то здесь гуляли толпы народа, смеялись, ели, разговаривали. Сейчас было не до смеха: на широких лужайках лежали трупы воинов и мирных жителей. Издалека доносился гул битвы. Ветер свистел в голых кронах, под ногами шуршал гравий. Логен двинулся к высокой дворцовой стене. По коже побежали мурашки.
От дворцовых ворот остались только искореженные петли в арке проема. На садовых дорожках за стеной валялись изувеченные тела. У самых ворот кучей громоздились трупы, будто расплющенные гигантским молотом. В луже темной вязкой крови лежал рыцарь, рассеченный надвое.
Посреди сада стоял смуглый юноша в белом доспехе, забрызганном кровью. Ветер ерошил его черные волосы. Юноша посмотрел на тело, распростертое на дорожке, затем невозмутимо перевел взгляд на Логена, ступившего под арку ворот. В черных глазах не было ни страха, ни злобы, ни радости, ни печали. В них была пустота.
— Ты далеко от дома, — сказал он на северном наречии.
— Ты тоже, — ответил Логен, глядя на безупречное лицо. — Едок, да?
— Виновен, признаю.
— Мы все в чем-то виновны. — Логен перехватил рукоять меча. — Ну что, приступим?
— Я пришел убить Байяза. Его одного.
Логен оглядел горы трупов.
— Хм… Удалось?
— С убийством на уме число смертей неведомо.
— Что верно, то верно. Как говаривал отец, кровь не дает тебе ничего, кроме новой крови.
— Мудрый человек.
— Зря я его не слушал.
— Иногда трудно понять, что есть истина. — Едок поднес к лицу окровавленную правую руку, недоуменно посмотрел на нее. — Праведнику положено… сомневаться.
— Как скажешь. Я с праведниками не знаком.
— А я знаком… был. Кажется. Не знаю. Мы должны сражаться?
— Похоже на то, — вздохнул Логен.
— Так тому и быть.
Он налетел стремительно, и Логен не успел поднять меч, а только неуклюже увернулся, но все равно получил пинок под ребра — то ли коленом, то ли локтем, то ли плечом. Кувырком покатился по траве, так что разбираться было некогда. Попытался встать на ноги, но тело не слушалось. Сил хватало только чуть приподнять голову, дышать было больно. Он перекатился на спину, уставился в белесое небо. Наверное, не стоило лезть за стену. Парни отдыхали бы в тенечке, дожидались бы, чем дело кончится.
Тучи заслонил черный, расплывчатый силуэт едока.
— Прости меня. Я помолюсь за тебя. За нас обоих, — сказал юноша, занося тяжелый бронированный сапог.
В безупречное лицо вонзился боевой топор. Едок отшатнулся. Логен помотал головой, разгоняя туман, прерывисто вдохнул и приподнялся на локте, свободной рукой ощупал бок. Кулак в белой латной перчатке пробил щит Трясучки, отколов кусок. Сам Трясучка упал на колени. Стрела со звоном отскочила от доспеха едока. Он обернулся, открыв рассеченную топором голову. Вторая стрела вонзилась в шею. Под аркой ворот, вскинув луки, стояли Молчун и Ищейка.
Едок вихрем устремился к ним.
— Гм, — сказал Молчун.
Удар локтем отбросил его к дереву в десяти шагах от ворот. Молчун сполз по стволу и упал в траву. Едок занес меч над Ищейкой, но один из карлов пронзил юношу копьем, отпихнув его назад. Северяне толпой вбежали в сад и с воплями окружили едока, размахивая топорами и мечами.
Логен перекатился на живот, пополз по лужайке и вцепился в рукоять меча, вырывая клочья мокрой травы. Рядом упал окровавленный карл с пробитой головой. Логен стиснул зубы и ринулся в атаку, обеими руками перехватив меч.
Клинок вонзился едоку в плечо, располосовал доспех до самой грудины. Кровь струей окатила лицо Ищейки. Один из карлов молотом разбил едоку руку. Тяжелая головка оставила вмятину на нагрудной пластине.
Юноша пошатнулся. Красная Шапка подрубил ему ногу. Едок упал на колени. Кровь хлестала из ран, заливала белый доспех, скапливалась на вымощенной булыжником дорожке. На обезображенном лице сияла безмятежная улыбка.
— Свободен… — прошептал он.
Логен взмахнул мечом Делателя и снес ему голову с плеч.
Внезапно поднялся ветер, пронесся по залитым кровью улицам, завывая в руинах сожженных домов, бросая клубы пепла и пыли в лицо Веста, скачущего к Агрионту.
— Что происходит? — крикнул он, перекрывая вой ветра.
— Все кончено! Противник отступает, — проорал Бринт, его волосы разлетелись в стороны от нового порыва ветра. — Они все силы бросили на осаду Агрионта, а нас не ждали! Теперь, мешая друг другу, уходят на запад. У стены Арнольта еще идет бой, но Орсо уже выдавил их из Трех Ферм.
Знакомый силуэт Цепной башни высился над руинами. Вест пришпорил коня.
— Отлично! Вот отгоним их от Агрионта, и дело сделано. Можно будет…
Он свернул за угол, к западным воротам крепости. Точнее, туда, где когда-то были западные ворота.
Он ошарашенно глядел на Цепную башню, нависшую над гигантским проломом в крепостной стене. Мост и сторожевая башня исчезли вместе с массивными частями стен с обеих сторон. Обломки каменной кладки завалили крепостной ров доверху, рассыпались по прилегающим улицам.
Гурки вошли в Агрионт, проникли в сердце Союза.
Неподалеку, у крепости, все еще продолжалось беспорядочное сражение. Вест двинулся к крепостной стене через толпу раненых. Строй арбалетчиков обстреливал гурков, успешно прорежая ряды противника. Неподалеку истошно вопил и корчился от боли солдат Союза — ему пытались остановить кровь и перевязать обрубок ноги.
— Нам бы отъехать подальше, сэр, — угрюмо заметил Пайк. — Тут небезопасно.
Вест не обратил на него внимания. Каждый должен исполнить свой долг. Каждый, без исключений.
— Нужно выстроить солдат. Где генерал Крой?
Сержант его не слушал, ошеломленно уставившись в небо. Вест повернулся в седле.
Над западной частью цитадели вздымался черный столб смерча. Поначалу Вест решил, что это взвихренные клубы дыма, однако, присмотревшись, понял: в небе кружит масса обломков дерева, металла и камня. Столб вознесся в невообразимую высь, стягивая вокруг себя тучи, медленно кружившие вокруг центральной спирали ужасающего вихря. Битва у крепостных стен стихала, противники в ужасе глядели на громадную вертящуюся колонну, на фоне которой Цепная башня казалась черным пальцем, а Дом Делателя — крошечной точкой.
С высоты посыпалась пыль, листья, щепки, обрывки бумаги. Потом рухнул обломок балки, ударился о мостовую, подскочил и развалился от удара. Булыжник размером с кулак ударил солдата в плечо. Люди разбегались в поисках укрытия, припадали к земле, прикрывались щитами. Буря набирала силу, срывая одежду и сбивая с ног. Солдаты, сжав зубы и сощурив слезящиеся глаза, боролись с порывами ветра. Вращающаяся колонна росла, темнела, тянулась к небу. Там, в невообразимой высоте, по краям смерча мелькали какие-то крошечные точки, чернея на фоне туч. Рой мошкары в жаркий летний день.
Не считая того, что каждая точка была громадным обломком камня, дерева или металла, по странной прихоти природы поднятая в небо. Он не отрывал глаз от вихря, совершенно не понимая, что происходит. Все, что он мог, — это смотреть.