— О, капитан Луфар. Какой сюрприз. — И к тому же весьма неприятный.
Он значительно изменился. В тех местах, где когда-то он выглядел гладеньким мальчишкой, теперь проступали острые углы, словно его обветрило непогодой. Если раньше он высокомерно вздёргивал подбородок, то теперь почти извинительно наклонял голову. А ещё он отрастил бороду — вероятно безуспешно пытаясь скрыть жуткого вида шрам на губе и подбородке. Хотя, увы, этот шрам вовсе не делает его уродливым.
— Инквизитор Глокта… э-э-э…
— Наставник.
— Правда? — Луфар удивлённо посмотрел на него. — Что ж… в таком случае… — Снова появилась лёгкая улыбка, и Глокта удивлённо понял, что его руку дружелюбно пожимают. — Поздравляю. С радостью бы поболтал, но служба зовет. Понимаете, давно не был в городе. Ездил на Север и всё такое.
— Разумеется. — Глокта хмуро смотрел, как Луфар весело шагал прочь по улице, и лишь однажды тайком оглянулся через плечо, заворачивая за угол. Остаётся вопрос, почему в первую очередь он заявился сюда. Хромая, Глокта вошёл в открытую дверь и тихо закрыл её за собой. Хотя, что тут удивительного — молодой человек выходит рано утром из дома юной женщины? Чтобы решить конкретно эту загадку, не нужна Инквизиция его величества. В конце концов, разве и сам я не выходил неоднократно рано утром из квартир? Притворяясь, будто надеюсь, что меня не видят — хотя на самом деле надеялся, что видят? Он прошёл через дверь в гостиную. Или это был другой человек?
Арди Вест стояла к нему спиной, и Глокта слышал, как вино наливается в бокал.
— Забыл что-то? — тихим и игривым голосом спросила она через плечо. Такой тон я не часто слышу от женщин. Чаще встречаются ужас, отвращение и слабые отголоски жалости. Раздался стук — она убирала бутылку на место. — Или решил, что и впрямь прожить не сможешь без ещё одного… — Когда она поворачивалась, на её лице играла кривая улыбка, которая быстро слетела, когда она увидела, кто пришёл.
Глокта фыркнул.
— Не волнуйтесь, на меня все так реагируют. Даже я сам по утрам, когда смотрюсь в зеркало. — Если мне удаётся встать перед этой чёртовой штукой.
— Дело не в этом, и вам это известно. Просто я не ожидала, что вы войдёте.
— Значит, всех нас этим утром ожидало лёгкое потрясение. Ни за что не догадаетесь, с кем я столкнулся у вас в коридоре.
Она замерла на миг, а потом пренебрежительно мотнула головой и отхлебнула вина из бокала.
— Не дадите мне подсказку?
— Ладно, дам. — Глокта поморщился, усаживаясь на стул, и вытягивая ногу перед собой. — Юный офицер Личной Королевской, которого несомненно ждёт блестящее будущее. — Хотя все мы можем надеяться на обратное.
Арди пристально смотрела на него поверх бокала.
— В Личной Королевской так много офицеров, что я с трудом могу отличить одного от другого.
— Правда? Кажется, этот победил на прошлогоднем Турнире.
— Я уже не помню, кто и в финале-то был. Каждый год как предыдущий, не находите?
— Верно. С тех пор, как я сам принимал в нём участие, всё катится по наклонной. Но я думал, что этого конкретного парня вы вспомните. Такое впечатление, что с тех пор, как мы встречались с ним в последний раз, кто-то ударил его по лицу. И довольно сильно, я бы сказал. — Хотя далеко не так сильно, как мне бы хотелось.
— Вы на меня сердитесь, — сказала она, хотя и без малейших признаков беспокойства.
— Скорее разочарован. Но чего вы ожидали? Я думал, вы умнее.
— Ум не гарантирует разумного поведения. Мой отец всё время говорил мне это. — Она допила вино, привычно закинув голову. — Не волнуйтесь. Я могу позаботиться о себе.
— Нет, не можете. Это вы ясно показали. Вы понимаете, что случится, если люди узнают? Вас станут избегать.
— И в чём будет разница? — насмешливо спросила она. — Возможно вы удивитесь, узнав, что в последние дни мне приходит мало приглашений во дворец. Меня даже за помеху не считают. Никто со мной не говорит. — Кроме меня, разумеется, но вряд ли я из тех, на чью компанию надеются женщины. — Всем насрать, что я делаю. И если они узнают, чем я занимаюсь — что ж, это как раз то, что они ожидают от такого дерьма, как я. Проклятые простолюдины, у них самообладание не лучше, чем у животных, сами же знаете. И в любом случае, разве не вы говорили мне, что я могу ебаться с кем захочу?
— А ещё я говорил, что чем меньше ебли, тем лучше.
— И, полагаю, это вы говорили всем, чьего расположения добивались?
Глокта скривился. Не совсем. Я убеждал и умолял, угрожал и запугивал. Ваша красота ранила меня, ранила в самое сердце! Я несчастен, я умру ради вас! Разве в вас совсем нет жалости? Разве вы меня не любите? Я делал всё, только что инструменты не показывал, а когда получал, что хотел, то бросал их и весело принимался за следующую жертву, даже не оглянувшись.
— Ха! — крикнула Арди, словно догадалась, о чём он думал. — Занд дан Глокта читает лекции о целомудрии? Умоляю! Скольким женщинам вы искалечили жизнь, прежде чем гурки искалечили вас? Вы пользовались дурной славой!
На его шее задрожала мышца, и он пошевелил плечом, чтобы расслабить её. Она права. Возможно, здесь лучше сработает тихая беседа с обсуждаемым джентльменом. Тихая беседа или суровая ночь с практиком Инеем.
— Ваша постель — ваше дело, как говорят в Стирии. В любом случае, как великий капитан Луфар оказался среди гражданских? Разве он не должен истреблять северян? Кто спасёт Инглию, пока он здесь?
— Он не был в Инглии.
— Вот как? — Неужели папаша нашел ему тёплое местечко вдали от сражений?
— Он был в Старой Империи, или что-то вроде того. Через море на запад и в дальние края. — Она вздохнула так, словно выслушала на этот счёт много всего, и теперь говорить на эту тему ей было очень скучно.
— Старая Империя? За каким чёртом он туда отправился?
— Почему бы вам не спросить у него? Какое-то путешествие. Он много говорил о северянине. Девятипалый или как-то так.
Глокта дёрнул головой.
— Девятипалый?
— М-м-м. Он, и ещё какой-то лысый старик.
Лицо Глокты задёргалось.
— Байяз. — Арди пожала плечами и снова глотнула из бокала. В её движениях уже была слегка заметна пьяная неловкость. Байяз. Только этого нам и не хватало — чтобы лысый лжец совал свою лысую башку в надвигающиеся выборы. — Он здесь, в городе?
— А мне откуда знать? — проворчала Арди. — Мне никто ничего не говорит.
Так много общего
Ферро обошла комнату и насупилась. Она изливала своё презрение в приторно пахнущий воздух, на шелестевшие занавеси, на огромные окна и на высокий балкон за ними. Она насмешливо смотрела на тёмные картины с изображениями жирных бледных королей, на расставленную по широкому пространству блестящую мебель. Она ненавидела это место с мягкими кроватями и мягкими людьми. Она безгранично предпочитала пыль и жажду Бесплодных земель в Канте. Жизнь там была суровой, жаркой и короткой.
Но по крайней мере честной.
А этот Союз, и в частности этот город Адуя, и особенно эта крепость Агрионт были битком набиты ложью. И Байяз плавал в самом её средоточии. Он обманом заманил Ферро идти за ним через весь свет ни за чем. Они не нашли никакого древнего оружия, которое можно использовать против гурков. А теперь он улыбался, смеялся и секретничал с какими-то стариками. Они приходили снаружи все в поту, а здесь внутри потели ещё сильнее.
Ферро бы никому в этом не призналась. Она с отвращением признавалась в этом и самой себе. Но она скучала по Девятипалому. Конечно, она никогда не показывала этого, но ей было немного легче, когда рядом был кто-то, кому она могла доверять хотя бы частично.
А теперь ей приходилось самой прикрывать себе спину.
Из компании с ней остался один ученик, а он был хуже, чем ничего. Он молча сидел и наблюдал за ней, и забытая книга валялась на столе перед ним. Он наблюдал и безрадостно улыбался, словно знал что-то, о чём Ферро должна догадаться. Словно он считал её дурой, раз она этого не замечает. От этого она только сильнее злилась. Так что Ферро бродила по комнате, хмуро глядя на всё, сжимая кулаки и крепко стиснув зубы.
— Ферро, тебе надо вернуться на Юг.
Она остановилась и мрачно посмотрела на Ки. Конечно, он был прав. Больше всего ей хотелось навсегда оставить позади этих безбожных розовых и сражаться с гурками тем оружием, которое она понимала. Выгрызть из них месть зубами, если понадобится. Он был прав, но это ничего не меняло. Ферро всегда не очень хорошо принимала советы.
— Да чего ты знаешь о том, что мне надо, тощий розовый болван?
— Больше, чем ты думаешь. — Он ни на миг не отводил от неё своих медленных глаз. — Мы очень похожи, ты и я. Возможно, ты этого не видишь, но так оно и есть. Так много общего. — Ферро нахмурилась. Она не знала, чего этот болезный идиот имел в виду, но ей не нравилось, как это звучало. — Байяз не даст тебе ничего из того, что тебе нужно. Ему нельзя доверять. Ко мне понимание пришло слишком поздно, но у тебя ещё есть время. Тебе нужно найти другого господина.
— У меня нет господина, — резко бросила она ему. — Я свободна.
Один уголок бледных губ Ки дёрнулся.
— Никто из нас никогда не будет свободен. Иди. Здесь для тебя ничего нет.
— Тогда зачем остаешься ты?
— Ради мести.
Ферро нахмурилась ещё сильнее.
— Мести за что?
Ученик наклонился вперёд, уставившись на неё своими блестящими глазами. Дверь со скрипом открылась, и он захлопнул рот, откинулся назад и посмотрел в окно. Словно и не собирался говорить.
Байяз медленно вошёл в комнату, аккуратно держа в руке чашку с чаем. В сторону Ферро он даже не взглянул и прошёл мимо неё в открытую дверь на балкон. Проклятый маг. Она пошла следом, прищурившись от яркого света. Они находились высоко, и весь Агрионт[5] раскинулся перед ними, как было, когда они с Девятипалым лазали по крышам, давным-давно. Группы розовых лентяев бездельничали на блестящей траве внизу, как они делали перед отъездом Ферро в Старую Империю. И всё-таки, кое-что изменилось.