— И поэтому просили меня их расследовать?
— Тот факт, что вы не подчинялись мне, до самого последнего момента был источником некоторого раздражения.
— Можно было просто вежливо попросить. — По крайней мере, это было бы необычно. — К сожалению я оказался в сложной ситуации. Проблема с излишним количеством хозяев.
— Но всё уже закончилось, а? Я почти испытал разочарование, узнав, насколько ограниченными были изыскания Сульта. Соль, свечи и заклинания? Как это умилительно по-детски. Может, этого и достаточно, чтобы положить безвременный конец потенциальному демократу Маровии, но для меня он не представлял ни малейшей угрозы.
Глокта хмуро посмотрел на доску. Сульт и Маровия. Несмотря на весь их ум, на всю влиятельность, их маленькая отвратительная борьба была неуместной. Они были пешками в этой игре. Такими мелкими, что они даже не догадывались, какой громадной на самом деле является доска. И таким образом, кто здесь я? Пылинка между клетками, в лучшем случае.
— А что за таинственный посетитель побывал в ваших покоях за день до того, как мы впервые встретились? — И который, возможно, посетил и мои покои? Женщина и холод…
Лоб Байяза прочертили сердитые морщины.
— Ошибка моей молодости. Не говорите больше об этом.
— О, как прикажете. А великий Пророк Кхалюль?
— Война продолжится. На других полях сражений, с другими солдатами. Но это была последняя битва, которая велась оружием прошлого. Магия утекает из мира. Уроки Старого Времени меркнут во тьме истории. Занимается новый век.
Маг сделал беспечное движение одной рукой, что-то мелькнуло в воздухе, стукнуло в центре доски, и крутилось, пока не затихло с безошибочным звуком падающих денег. Золотая монета в пятьдесят марок, которая тепло и приветливо блестела в свете лампы. Глокта едва не засмеялся. И даже теперь, даже здесь, всё всегда сводится к этому. У всего есть цена.
— Это деньги купили королю Гуславу победу в бездумной гуркской войне, — сказал Байяз. — Это деньги объединили Открытый Совет вокруг короля-бастарда. Это деньги заставили герцога Орсо спешить на защиту своей дочери и сдвинули равновесие в нашу пользу. Всё это мои деньги.
— Это деньги позволили мне удерживать Дагоску так долго.
— И вы знаете, чьи. — Кто бы подумал? Скорее, первый из ростовщиков, чем Первый из Магов. Открытый Совет и Закрытый, простолюдины и короли, торговцы и палачи — все попались в золотую паутину. Паутина долгов, лжи, тайн, и каждая нить привязана к нужному месту, и звучит, словно арфа под рукой мастера. А как же бедный неуклюжий фигляр — наставник Глокта? Есть ли в этой сладкой музыке место для его угрюмой ноты? Или же меня вот-вот заставят выплатить сполна заём моей жизни?
— Полагаю, мне следует поздравить вас со столь хорошо разыгранной партией, — горько пробормотал Глокта.
— Ба. — Байяз отмахнулся от этого. — Объединить кучку дикарей под этим кретином Гародом и заставить их вести себя подобно цивилизованным людям. Удержать Союз во время гражданской войны и привести на трон этого болвана Арнольта. Направить того труса Казамира на завоевание Инглии. Вот это были хорошо разыгранные партии. А это пустяк. Все карты у меня на руках, и так всегда и будет. У меня…
Я устал от этого.
— Да-да-да, блядь. Вонь самодовольства становится уже удушливой. Если собираетесь меня убить, то спалите меня дотла и покончим с этим, но, ради всего святого, избавьте меня от вашего бахвальства.
Довольно долго они сидели молча, глядя друг на друга поверх тёмного стола. Достаточно долго для того, чтобы нога Глокты стала дрожать, глаз начал мигать, а беззубый рот пересох, как пустыня. Приятное предвкушение. Это случиться сейчас? Сейчас? Случится…
— Убить вас? — спокойно спросил Байяз. — И лишить себя вашего очаровательного чувства юмора?
Не сейчас.
— Тогда… зачем открывать мне ваши игры?
— Потому что скоро я покину Адую. — Маг наклонился вперёд, его суровое лицо вышло на свет. — Потому что вам необходимо понять, кому принадлежит власть, и всегда будет принадлежать. Необходимо, чтобы вы, в отличие от Сульта и Маровии, имели правильное представление. Это необходимо… если вы собираетесь служить мне.
— Служить вам? — Да я бы скорее провёл два года в вонючей темноте. Я бы скорее дал порубить свою ногу в фарш. Я бы скорее дал выдернуть все мои зубы. Но раз уж всё это уже случилось…
— Вы будете выполнять ту же задачу, что стояла раньше перед Феектом. Задачу, которую выполняли до него пара десятков великих людей. Вы будете моим представителем, здесь, в Союзе. Вы будете управлять Закрытым Советом, Открытым Советом и нашим общим другом королём. Вы убедитесь, что у него будут наследники. Обеспечите стабильность. Короче, будете присматривать за доской, пока я отсутствую.
— Но остальные члены Закрытого Совета никогда…
— С теми, что выжили, уже поговорили. Все склонятся перед вашей властью. Под моей, разумеется.
— Как я…
— Я буду на связи. Часто. Посредством моих людей в банке. Посредством моего ученика Сульфура. Посредством других способов. Вы их узнаете.
— Похоже, выбора у меня нет?
— Если только вы не сможете выплатить мне миллион марок, которые я вам ссудил. Плюс проценты.
Глокта похлопал себя по рубашке.
— Проклятье. Оставил кошелёк на работе.
— Тогда, боюсь, у вас нет выбора. Но зачем вам отказывать мне? Я предлагаю вам возможность помочь мне создать новую эру. — Погрузить руки по локоть в твои грязные дела. — Быть великим человеком. Величайшим. — Стоять на Закрытом Совете, как увечный колосс. — Оставить ваше изображение в камне на аллее Королей. — Где от его отвратительного вида будут плакать дети. Разумеется, когда разгребут все обломки и трупы. — Сформировать курс страны.
— Под вашим руководством.
— Именно. Ничто не бывает бесплатно, и вы это знаете. — Маг снова дёрнул рукой, и что-то со стуком завертелось на клетках доски. Оно остановилось перед Глоктой, блеснуло золото. Кольцо архилектора. Сколько раз я целовал этот самый камень. И кто бы мог подумать, что однажды я стану его носить? Он взял кольцо и задумчиво повертел. Итак, я наконец стряхнул с себя тёмного хозяина, только чтобы обнаружить свой поводок в руках другого, который гораздо темнее и влиятельнее. Но какой у меня есть выбор? Какой выбор у нас есть на самом деле? Он надел кольцо на палец. Огромный камень блестел в свете лампы, полный пурпурных искр. От мертвеца до величайшего человека королевства, и всё за один вечер.
— Оно подходит, — пробормотал Глокта.
— Разумеется, ваше преосвященство. Я всегда знал, что подойдёт.
Раненые
Вест резко проснулся и рывком попытался сесть. Боль прострелила ногу, грудь, правую руку, да так там и осталась, пульсируя. Он со стоном откинулся назад и уставился в потолок. Сводчатый каменный потолок, покрытый густыми тенями.
Отовсюду к нему крались звуки. Ворчание и всхлипы, кашель и рыдания, частые охи и медленные хрипы. Редкие отчётливые крики от боли. Что-то среднее между звуками людей и животных. Откуда-то слева кто-то гортанно шептал и бубнил без остановки, словно крыса, царапающая стены:
— Я не вижу. Чёртов ветер. Я не вижу. Где я? Кто-нибудь. Я не вижу.
Вест сглотнул, чувствуя, как боль становится сильнее. В госпиталях в Гуркхуле были такие же звуки, когда он приходил навестить раненых солдат из своей роты. Он помнил вонь и шум в этих жутких шатрах, беды людей в них и превыше всего — всепоглощающее желание убраться оттуда и оказаться среди здоровых. Но уже было жутко ясно, что на этот раз покинуть это место будет не так легко.
Он был одним из раненых. Иным, презренным и отвратительным экземпляром. Ужас медленно полз по его телу и смешивался с болью. Насколько сильно он ранен? На месте ли руки и ноги? Он попытался пошевелить пальцами на руках, на ногах, и стиснул зубы, когда боль в руке и в ноге стала сильнее. Поднёс дрожащую левую руку к лицу и повернул её в сумраке. По крайней мере она казалась целой, но он мог шевелить только ей, и то с неимоверными усилиями. Его охватила паника и сдавила горло.
— Где я? Проклятый ветер. Я не вижу. Помогите. Помогите. Где я?
— Заткнись нахуй! — крикнул Вест, но слова застряли в пересохшем горле. Получился только пустой кашель, от которого грудь снова обожгло.
— Тссс. — Мягкое прикосновение к груди. — Просто лежите.
В поле зрения попало размытое лицо. Женское лицо, подумал Вест, с прямыми волосами, но сложно было сфокусироваться. Он закрыл глаза и перестал пытаться. Казалось, это не так уж и важно. Он почувствовал что-то у рта, горлышко бутылки. Он пил слишком жадно, пролил и почувствовал, как по шее течёт холодная вода.
— Что случилось? — прохрипел он.
— Вас ранило.
— Это я знаю. Я имею в виду… в городе. Ветер.
— Я не знаю. Сомневаюсь, что кто-нибудь знает.
— Мы победили?
— Наверное… гурков отбросили, да. Но много раненых. Много убитых.
Ещё один глоток воды. На этот раз удалось не пролить.
— Кто вы?
— Меня зовут Арисс. Дан Каспа.
— Арисс… — промямлил Вест это имя. — Я знал вашего кузена. Хорошо знал… хороший человек. Он всегда говорил… о том, как вы прекрасны. И богаты, — пробормотал он, смутно понимая, что не следует этого говорить, но был не в силах остановить свой рот. — Очень богаты. Он умер. В горах.
— Я знаю.
— Что вы здесь делаете?
— Пытаюсь помочь раненым. Вам сейчас лучше поспать, если вы…
— Я цел?
Пауза.
— Да. Поспите, если сможете.
Её тёмное лицо расплылось, и Вест закрыл глаза. Постепенно шум мучений вокруг него стих. Он цел. Всё будет хорошо.
Кто-то сидел рядом с его кроватью. Арди. Его сестра. Вест моргнул, пошевелил губами, не зная точно, где находится.
— Я сплю? — Она протянула руку и вонзила ногти ему в руку. — Ай!
— Болезненный сон, да?
— Нет, — пришлось ему признать. — Это реальность.