ередине, что-то тихо бормотал Доу. Молчун с другой стороны, опираясь на локоть, возился с оперением стрел. Как будто ничего и не поменялось.
— Глянь-ка, кого я тут тебе привёл, Ищейка, — сказал Тул писклявым голосом, едва сдерживаясь от предвкушения.
— Сейчас? — Ищейка уставился на Логена, но тот стоял в тени, позади огромного плеча Тула. — Это не подождёт, пока мы доедим?
— Знаешь, думаю, это — не подождёт.
— Почему? Кто это?
— Кто это? — Тул схватил Логена за плечо и вытолкнул на свет костра. — Да это всего лишь ёбаный Логен Девятипалый! — Сапог Логена скользнул по грязи, и он чуть не грохнулся на задницу — пришлось растопырить руки, чтобы удержать равновесие. Тут же все разговоры вокруг костра утихли, и все лица обернулись к нему. Два длинных замерших ряда лиц в пляшущем свете пламени. Никаких звуков, кроме завывания ветра и треска костра. Ищейка уставился на него, словно увидел ходячего мертвеца, его рот разевался всё шире и шире с каждым мигом.
— Я думал, вас всех поубивали, — сказал Логен, когда наконец вернул равновесие. — Похоже, бывает такая штука, как слишком реалист.
Ищейка поднялся на ноги, медленно. Протянул руку, и Логен взялся за неё.
Нечего было сказать. Не для двух людей, которые через столько всего прошли вместе — сражались с шанка, пересекали горы, прошли через войны и так далее. Годы всего этого. Ищейка сжал его руку, Логен хлопнул сверху второй рукой, и Ищейка положил вторую руку сверху. Они ухмыльнулись друг другу и кивнули, и всё было так же, как и всегда. Ничего не нужно было говорить.
— Молчун. Рад тебя видеть.
— Угу, — проворчал Молчун, протянул ему кружку, а потом вернулся к своим стрелам, словно Логен минуту назад отошёл отлить и вернулся минуту спустя, как все и ожидали. Логену оставалось только ухмыльнуться. Ни на что другое он и не надеялся.
— А это там Чёрный Доу прячется?
— Я бы спрятался получше, если б знал, что ты придёшь. — Доу осмотрел Логена с ног до головы, и его ухмылка была не совсем доброжелательной. — Неужто тут у нас сам Девятипалый. Ты ж вроде говорил, что он свалился с утёса? — рявкнул он на Ищейку.
— Это то, что я видел.
— О, я свалился. — Логен вспомнил, как ветер задувал ему в рот, как скала и снег крутились вокруг него, и удар, когда вода выбила из него дух. — Свалился, но выплыл невредимым, более или менее. — Ищейка подвинулся и освободил ему место на разложенных у костра шкурах. Логен сел, и остальные сели рядом с ним.
Доу качал головой.
— Ты всегда был везучей сволочью, когда дело касалось выживания. Надо было догадаться, что выкрутишься.
— Я думал, плоскоголовые поубивали вас всех, — сказал Логен. — Как вы оттуда выбрались?
— Тридуба вывел нас, — сказал Ищейка.
Тул кивнул.
— Провёл нас через горы, потом через Север до самой Инглии.
— Небось, всю дорогу собачились, как кучка старух?
Ищейка ухмыльнулся, глядя на Доу.
— Кое-кто стонал по пути.
— Ну а где тогда Тридуба? — Логен предвкушал, как перекинется словечком со старым воином.
— Мёртв, — сказал Молчун.
Логен вздрогнул. Он догадывался, что может так оказаться, раз уж Ищейка за главного. Тул покачал своей большой головой.
— Погиб в бою. Вёл атаку на шанка. Умер, сражаясь с этой тварью. С этим Наводящим Ужас.
— Ёбаная тварюга. — И Доу сплюнул в грязь.
— А что насчет Форли?
— Тоже мёртв, — рявкнул Доу. — Он пошёл в Карлеон, предупредить Бетода, что шанка переходят горы. И Кальдер убил его, просто ради забавы. Ублюдок! — Он снова сплюнул. Он всегда любил плевать, этот Доу.
— Мёртв. — Логен покачал головой. Форли мёртв, и Тридуба мёртв, и это было чертовски жаль. Но недавно он думал, что все они вернулись в грязь, так что четверо живых — это уже подарок, в каком-то смысле. — Ладно. Оба были хорошими людьми. Лучшими, и умерли достойно, судя по рассказу. Настолько достойно, насколько возможно, во всяком случае.
— Ага, — сказал Тул, поднимая кружку. — Насколько возможно. Ну, за мёртвых.
Они выпили в тишине, и Логен причмокнул губами от вкуса пива. Сколько времени прошло…
— Итак, год прошёл, — проворчал Доу. — Мы кое-кого порешили, и прошли чёрт знает сколько, и бились в хе́ровой битве. Потеряли двоих и выбрали нового вождя. Чёрт возьми, а ты чем занимался, Девятипалый?
— Ну… это та ещё история. — Логен поразмыслил, что именно это за история, и понял, что не знает. — Я думал, что вас всех убили шанка, поскольку жизнь научила меня ожидать худшего. Поэтому я пошёл на юг и встретил колдуна. Отправился с ним в путешествие, за море, в далёкие края, чтобы найти одну штуку, а когда мы прибыли на место… её там не оказалось. — Сейчас, когда он это сказал, всё звучало довольно безумно.
— Что за штуку? — спросил Тул с озадаченно перекошенным лицом.
— Знаешь что? — Логен втянул воздух через зубы, чувствуя вкус пива — Точно не знаю, что это. — Все переглянулись, словно никогда в жизни не слышали такой дурацкой истории, и Логен вынужден был признать, что они наверное ничего подобного и не слышали. — В любом случае, теперь это уже вряд ли важно. Оказалось, что жизнь не совсем такая падла, какой я её считал. — И он дружески хлопнул Тула по спине.
Ищейка надул щёки.
— Ну, в любом случае, мы рады, что ты вернулся. Наверное, теперь снова займёшь своё место, а?
— Моё место?
— Ну, встанешь во главе, нет? Я к тому, что ты был вождём.
— Может и был когда-то, но снова становиться не собираюсь. Похоже, этим парням всё нравится, как оно есть.
— Но ты намного больше знаешь о том, как вести за собой людей…
— Вряд ли это так. Когда я всем заправлял, не слишком-то хорошо это для всех обернулось, а? Ни для нас, ни для тех, с кем мы сражались, ни для тех, против кого. — Логен сгорбился от воспоминаний. — Я вставлю словечко, если захочешь, но я бы лучше пошёл за тобой. У меня было время, и оно было не из лучших.
Казалось, Ищейка надеялся на другой исход.
— Ну… если ты уверен…
— Я уверен. — И Логен хлопнул его по плечу. — Нелегко это, быть вождём-то, а?
— Нет, — проворчал Ищейка. — Чёрт возьми, нелегко.
— И потом, думаю, многие из этих парней раньше были по другую сторону от меня, и не все они рады меня видеть. — Логен посмотрел на суровые лица у костра, услышал, как они шепчут его имя — слишком тихо, чтобы понять наверняка, но он догадывался, что отзывы были не хвалебные.
— Когда начнётся битва, они будут вполне рады, что ты с ними на одной стороне, можешь не волноваться.
— Может быть. — Очень жаль, что ему приходилось начать убивать, прежде чем люди удостоят его хотя бы кивка. Он чувствовал резкие взгляды из темноты, и все отводили глаза, когда он смотрел в ответ. Только один человек более или менее выдержал его взгляд. Большой парень с длинными волосами, у костра посередине.
— А это кто? — спросил Логен.
— Где?
— Тот парень, который уставился на меня.
— Это Трясучка. — Ищейка облизнул заострённые зубы. — Он крепкий парень, этот Трясучка. Сражался с нами уже несколько раз, и чертовски хорошо сражался. Прежде всего скажу, что он хороший человек, и мы многим ему обязаны. А ещё стоит упомянуть, что он сын Гремучей Шеи.
Логен почувствовал тошноту.
— Он — кто?
— Другой его сын.
— Парнишка?
— Уже много времени прошло, да. Парнишки вырастают.
Может, прошло и много времени, но ничего не забыто. Логен отлично это видел. Здесь, на Севере, ничего никогда не забывается, кому как не ему это знать.
— Надо сказать ему кое-что. Если будем сражаться вместе… Надо ему кое-что сказать.
Ищейка поморщился.
— Может, лучше тебе не говорить. Некоторые раны лучше не ковырять. Поешь и поговоришь с ним утром. При свете дня всё звучит лучше. Или может вообще передумаешь.
— Угу, — проворчал Молчун.
Логен встал.
— Скорее всего ты прав, но лучше сделать дело…
— Чем жить в страхе перед ним. — Ищейка кивнул, глядя на костер. — Тебя не хватало, Логен, это факт.
— Тебя тоже, Ищейка. Тебя тоже.
Логен прошёл в темноте, пахнущей дымом, мясом и людьми, за спинами сидящих у костра карлов. Почувствовал, как они сутулятся и бормочут при его приближении. Он знал, о чём они думают. Девять Смертей, прямо позади меня, и нет никого в мире хуже за спиной. Видно было, как Трясучка следит за ним всю дорогу, одним холодным глазом за длинными волосами, сжав губы в суровую линию. Он держал в руках столовый нож, но им с тем же успехом можно было проткнуть человека. Логен посмотрел, как свет костра блестит на лезвии, и присел рядом с ним на корточки.
— Значит, ты Девять Смертей.
Логен скривился.
— Ага. Наверное.
Трясучка кивнул, всё ещё уставившись на него.
— Значит, вот как выглядит Девять Смертей.
— Надеюсь, ты не разочарован.
— О нет. Только не я. Хорошо посмотреть тебе в лицо, после всего этого времени.
Логен посмотрел в землю, пытаясь придумать, как лучше к этому подойти. Как пошевелить руками, или что изобразить на лице. Какие слова подобрать, чтобы хоть в малейшей степени всё началось, как следует.
— Времена были суровые, ну, тогда-то, — сказал он наконец.
— Суровей, чем сейчас?
Логен прикусил губу.
— Ну, нет, наверное.
— Думаю, все времена суровые, — проговорил Трясучка через сжатые зубы. — Это не оправдание для всякого говна.
— Ты прав. Тому, что я делал, нет оправданий. И я не горжусь этим. Не знаю, что ещё могу сказать, только надеюсь, что ты сможешь забыть об этом, и мы сможем сражаться бок о бок.
— Я буду честен с тобой, — сказал Трясучка, и его голос звучал странно приглушённо, словно он старался не закричать, или не заплакать, и может быть и то и другое одновременно. — Такое трудно просто забыть. Ты убил моего брата, когда сам пообещал ему милосердие. И отрубил ему руки и ноги, и прибил его голову к знамени Бетода. — Побелевшие костяшки его пальцев дрожали на рукояти ножа, и Логен видел, что он изо всех сил старается не ударить его в лицо, и не винил его за это. Ничуть не винил. — Мой отец после этого так и не стал прежним. В нём ничего не осталось. Я много лет провел, мечтая убить тебя, Девять Смертей.