Когда именно я стал… таким? Мало-помалу, наверное. Из-за одного шага приходится делать следующий, и у нас нет иного выхода, кроме как идти по этой дорожке, и всякий раз на то есть свои причины. Мы делаем то, что должны, то, что нам велено, то, что проще всего. Что ещё нам делать, кроме как решать одну грязную проблему за раз? А потом однажды мы оглядываемся и видим, что превратились в… это.
Он посмотрел на кровь, блестевшую на его сапоге, сморщил нос и вытер её о штанину Морроу. А, ладно. Хотел бы я проводить за философией больше времени, но мне нужно давать взятки чиновникам, шантажировать аристократов, собирать голоса, убивать секретарей и угрожать любовникам. Так много ножей, которыми надо жонглировать. И как только один падает на грязный пол, тут же подлетает другой, и лезвие, острое как бритва, крутится у нас над головами. Легче никогда не становится.
— Наши друзья-волшебники вернулись в город.
Секутор оттянул маску и почесал под ней.
— Маги?
— Первый из сволочей, не меньше, и вся его компания героев. Он, его недоносок-ученик, и та женщина. И ещё навигатор. Присматривайте за ними, вдруг найдётся поросёнок, которого мы сможем отбить от стада. Самое время узнать, чем они заняты. Тот очаровательный домик у воды всё ещё твой?
— Конечно.
— Хорошо. Может быть, в кои-то веки мы будем готовы к неожиданностям, и ответы уже будут у нас на руках, когда они понадобятся его преосвященству. — И мой господин наконец-то погладит меня по головке.
— А с этими что делать? — спросила Витари, мотнув шипастой головой в сторону трупов.
Глокта вздохнул.
— Похоже, свиньи едят всё.
В городе темнело, и Глокта волочил свою искалеченную ногу по пустеющим улицам в сторону Агрионта. Лавочники закрывали свои двери, домовладельцы зажигали лампы, свет свечей лился в сумрачные аллеи через щели ставней. Наверняка это счастливые семьи усаживаются за ужин. Любящие отцы со своими любящими женами и с обожаемыми детками живут своими полными и содержательными жизнями. Мои искренние поздравления.
От стремления выдерживать шаг, он прижал оставшиеся зубы к воспалённым дёснам, рубашка начала промокать от пота, нога от каждого шага горела всё сильнее и сильнее. Но я не остановлюсь из-за этого бесполезного обрубка мёртвого мяса. Боль взбиралась от лодыжки до колена, от колена до бедра, от бедра по всему скрюченному хребту и в череп. И все эти усилия лишь для того, чтобы убить администратора среднего уровня, который в любом случае работал в нескольких кварталах от Дома Вопросов. Проклятье, просто пустая трата моего времени, вот что это такое, чёртова…
— Наставник Глокта?
Перед ним почтительно вышел человек, лицо которого скрывалось в тени. Глокта покосился на него.
— Я вас…
Проделано было хорошо, ничего не скажешь. Глокта даже не заметил другого человека, пока ему на голову не надели мешок, а одну руку не вывернули за спину, заставив беспомощно наклониться вперёд. Он споткнулся, потыкал тростью и услышал, как та стучит по булыжникам.
— Аагрх! — обжигающий спазм прострелил его спину, когда он безуспешно пытался высвободить руку, и ему пришлось обмякнуть в мешке, задыхаясь от боли. Вмиг его запястья связали, и он почувствовал, как сильные руки схватили его под мышки. Глокту с большой скоростью повели прочь, по человеку с каждой стороны, и его ноги едва касались мостовой. В любом случае, это быстрее любых моих перемещений за долгое время. Их хватка была не грубой, но непреодолимой. Профессионалы. И намного лучше головорезов, которых нанял Морроу. Кто бы им ни приказывал, он не дурак. Так кто приказал?
Сам Сульт или один из врагов Сульта? Один из его соперников по гонке за трон? Верховный судья Маровия? Лорд Брок? Кто угодно из Открытого Совета? А может, это гурки? Они никогда не были моими лучшими друзьями. Или может банкирский дом Валинт и Балк решил наконец взыскать свой долг? Мог ли я серьезно недооценить капитана Луфара? Или это просто наставник Гойл, который не желает больше делить свой пост с калекой? Теперь, когда Глокте пришлось задуматься, список оказался внушительным.
Он слышал звуки шагов вокруг. Узкие улочки. Сложно было понять, как далеко они зашли. Хрипы дыхания гулко скрежетали в мешке. Сердце стучит, кожу покалывает от холодного пота. Возбуждён. Даже напуган. Что они хотят от меня? К сожалению, людей не хватают на улицах, чтобы дать им продвижение по службе, сладости или нежные поцелуи. Я знаю, зачем людей хватают на улицах. Мало кто знает лучше.
Вниз по лестнице, носки его сапог беспомощно шаркали по ступеням. Звук тяжёлой закрывающейся двери. Эхо шагов на плитках коридора. Ещё одна дверь закрылась. Он почувствовал, как его бесцеремонно бросили на стул. А теперь, видимо, к лучшему или к худшему, мы узнаем…
Внезапно мешок сорвали с головы, и Глокта заморгал от жёсткого света, ударившего ему в глаза. Белая комната, слишком ярко освещённая. К таким комнатам я, к сожалению, привычен. И всё же, с этой стороны стола она намного отвратительнее. Кто-то сидел напротив. Или размытые очертания кого-то. Глокта закрыл один глаз и смотрел вторым, пока зрение приходило в норму.
— Что ж, — прошелестел он. — Вот это сюрприз.
— Надеюсь, приятный.
— Полагаю, скоро выясним. — Карлотта дан Эйдер изменилась. И, кажется, изгнание не так уж дурно на неё повлияло. Её волосы отросли, может и не совсем, но более чем достаточно, чтобы создать привлекательную прическу. Синяки на шее поблекли, остались только еле заметные отметины в тех местах, где её щёки когда-то покрывала короста. Она сменила холщовую робу предательницы на дорожную одежду обеспеченной дамы, и выглядела в ней чрезвычайно хорошо. На пальцах и на шее блестели драгоценные камни. Она выглядела в точности такой же богатой и лоснящейся, как при их первой встрече. К тому же она улыбалась. Улыбка игрока, у которого на руках все козырные карты. И почему я никак не научусь? Никогда не оказывай хороших услуг. Особенно женщине.
На столе перед ней лежали маленькие ножницы. Из тех, которыми богатые женщины постригают свои ноготки. Но ими так же удобно срезать кожу со ступни человека, или расширить ноздри, отрезать уши, медленно, кусочек за кусочком…
Глокта заметил, что ему довольно трудно отвести взгляд от этих маленьких отполированных лезвий, сияющих в свете ламп.
— Кажется, я говорил вам никогда не возвращаться, — сказал он, но в его голосе недоставало привычной властности.
— Говорили. Но я подумала… а почему бы нет? У меня есть активы в городе, которые я не желала сдавать, и некоторые деловые возможности, которыми я намерена воспользоваться. — Она взяла ножницы, срезала крошечную полоску с уголка и без того идеального ногтя и хмуро посмотрела на результаты. — И вряд ли вы сейчас кому-нибудь расскажете о том, что я здесь, не так ли?
— Беспокойство о вашей безопасности уже не моя забота, — проворчал Глокта. Зато беспокойство за мою безопасность, увы, растёт с каждой минутой. В конце концов, каким бы искалеченным ни был человек, всегда можно искалечить сильнее. — Неужели вам и впрямь необходимо было идти на все эти трудности, только чтобы поделиться своими приготовлениями к путешествиям?
Её улыбка стала даже шире.
— Надеюсь, мои люди не причинили вам вреда. Я просила их быть вежливыми. По крайней мере, пока.
— Однако, вежливое похищение — это всё же похищение, не находите?
— Похищение, такое отвратительное слово. Почему бы нам не считать это приглашением, от которого сложно отказаться? По крайней мере, я оставила вам вашу одежду, разве нет?
— Поверьте мне, конкретно эта услуга — милость для нас обоих. Но, позвольте спросить, приглашение на что? Кроме, разумеется болезненного перемещения и краткого разговора.
— Обидно, что вам этого мало. Но, раз уж вы спросили, есть кое-что ещё. — Она отрезала своими ножницами ещё одну полоску ногтя, и взглянула на Глокту. — Со времён Дагоски остался маленький должок. Боюсь, я не смогу спокойно спать по ночам, пока он не будет оплачен.
Несколько недель в чёрной камере, задыхаясь на грани смерти? Какую расплату за это я заслужил?
— Тогда прошу вас, — прошипел Глокта сквозь дёсны, и его веко задёргалось, пока он смотрел, как двигались лезвия ножниц — чик, чик, чик. — С трудом выношу эту неизвестность.
— Гурки идут.
Он озадаченно помолчал.
— Идут сюда?
— Да. В Срединные земли. В Адую. К вам. Они тайно построили флот. Они начали строить его после прошлой войны, и сейчас он готов. Их корабли могут соперничать со всем, что есть у Союза. — Она отбросила ножницы на стол и глубоко вздохнула. — Во всяком случае, так я слышала.
Флот гурков, в точности как говорил мой полночный посетитель Юлвей. Возможно, это слухи. Но слухи не всегда врут.
— Когда они прибудут?
— Я правда не знаю. Подготовка такой экспедиции — это колоссальная работа по организации. Но гурки всегда были организованы намного лучше нас. Поэтому так приятно вести с ними дела.
Мои дела с ними были далеко не такими приятными, но всё же.
— Какова их численность?
— Как я понимаю, громадная.
Глокта фыркнул.
— Простите мне, что я с некоторым скептицизмом воспринимаю слова признавшейся предательницы, особенно когда вы так скупы на детали.
— Как пожелаете. Я здесь чтобы предупредить, а не чтобы убеждать. Думаю, я должна вам это за спасение своей жизни.
Как это очаровательно старомодно.
— И это всё?
Она развела руками.
— Разве дама не может постричь себе ногти, не стараясь никого оскорбить?
— Вы не могли просто написать? — резко бросил Глокта, — и избавить меня от боли в подмышках?
— Ой, да ладно вам. Вы никогда не казались мне человеком, который станет возмущаться от небольшой боли. И, кроме того, это дало мне шанс возобновить такую приятную дружбу. И вы можете позволить мне насладиться этим мигом триумфа, после всего, что я от вас натерпелась.