Словно можно взглянуть на них как-то по-новому, отчего ужасный итог изменится. — Совершенно недостаточно.
— Если только мы не придём к соглашению с верховным судьёй Маровией. — И снова пауза, на этот раз ещё более неуютная. О боже. Кажется, я сказал это вслух.
— К соглашению? — прошипел Сульт.
— С Маровией? — завопил Гойл, триумфально выпучив глаза. Когда безопасные варианты закончились, нужно идти на риск. Разве не это я говорил себе, когда ехал на мост, с другой стороны которого собирались гурки? А, ладно, снова в шторм…
Глокта сделал глубокий вдох.
— Место Маровии в Закрытом Совете сейчас не надежнее любого другого. Мы, может, и работали друг против друга, но только в силу привычки. В деле этого голосования наши цели совпадают. Поддержать слабого кандидата и сохранить равновесие. Вместе у вас больше пятидесяти голосов. Этого может хватить, чтобы уравнять чаши весов.
Гойл презрительно усмехнулся.
— Объединиться с этим лицемерным любителем крестьян? Совсем ум потеряли?
— Заткнитесь, Гойл. — Сульт пристально посмотрел на Глокту, задумчиво поджав губы. Наверное, обдумывает моё наказание? Устроит очередную выволочку? Выпорет едкими фразами? Или по-настоящему выпорет? Или моё тело найдут плавающим… — Вы правы. Ступайте, поговорите с Маровией.
Занд дан Глокта, снова герой! Челюсть Гойла отвисла.
— Но… ваше преосвященство!
— Время гордыни прошло! — прорычал Сульт. — Нужно хвататься за любой шанс, чтобы не дать Броку и остальным влезть на трон. Надо искать компромиссы, какими бы болезненными они не были, и нужно заключать любые союзы, какие только возможно. Ступайте! — прошипел он через плечо, скрестив руки и возвращаясь к шелестевшим бумагам. — Заключите сделку с Маровией.
Глокта сухо поднялся со стула. Жалко покидать такую милую компанию, но когда служба зовёт… — Он коротко улыбнулся Гойлу своей беззубой улыбкой, взял трость и захромал к двери.
— И Глокта! — он поморщился и обернулся. — Наши с Маровией цели могут сейчас и совпадать. Но доверять ему нельзя. Ступайте осторожно.
— Разумеется, ваше преосвященство.
Я всегда ступаю осторожно. А что мне остаётся, если каждый шаг — мучение?
Личный кабинет верховного судьи Маровии был большим, как амбар. Потолок украшала старая лепнина, скрытая в тенях. Хотя было только за полдень, густой плющ за окном и грязь на стёклах погружали кабинет в постоянный сумрак. На всех поверхностях валялись шаткие кипы бумаг. Связки документов, перетянутые чёрными ленточками. Стопки бухгалтерских книг в кожаных переплётах. Кучи пыльных пергаментов, исписанных витиеватым почерком, запечатанных огромными печатями красного воска с позолотой. Выглядело, как свод законов королевства. Возможно, так оно и есть на самом деле.
— Наставник Глокта, добрый вечер. — Сам Маровия сидел за длинным столом у пустого камина, готовясь обедать, и все тарелки в комнате искрились от света мерцающего канделябра. — Надеюсь, вы не возражаете, если я поем, пока мы будем говорить? Конечно, я бы предпочёл обедать с комфортом в своих покоях, но всё чаще и чаще приходится есть здесь. Столько нужно сделать, понимаете? А один из моих секретарей, похоже, без предупреждения взял выходной. — На самом деле он выходит из внутренностей стада свиней на пол скотобойни. — Не хотите ли присоединиться? — Маровия указал на большой кусок мяса, почти сырой в середине, плавающий в кровяной подливке.
Глокта облизал пустые дёсны, усаживаясь на стул напротив судьи.
— Я бы с радостью, ваша милость, но мне не позволяют зубоврачебные законы.
— Ах, разумеется. Эти законы невозможно обойти, даже верховному судье. Сочувствую вам, наставник. Для меня одно из самых больших удовольствий — это хороший кусок мяса, и чем кровавей, тем лучше. Всего лишь покажите ему огонь, как я всегда говорю своему повару. Только покажите. — Забавно. Я говорю своим практикам начинать с того же. — И чем я обязан столь неожиданному визиту? Вы пришли по своей инициативе, или по настоянию вашего нанимателя, моего достопочтимого коллеги по Закрытому Совету, архилектора Сульта?
Ты имеешь в виду, твоего злейшего смертельного врага в Закрытом Совете?
— Его преосвященство в курсе, что я здесь.
— Неужели? — Маровия отрезал тоненький кусочек и положил на свою тарелку. — И с каким же посланием он вас послал? Наверное, что-то связанное с завтрашним делом в Открытом Совете?
— Ваша милость, вы испортили мой сюрприз. Могу ли я говорить прямо?
— Если знаете как.
Глокта продемонстрировал верховному судье беззубую ухмылку.
— Вся эта история с голосованием ужасно вредит делам. Сомнения, неуверенность, беспокойство. Это плохо для дела каждого.
— Для некоторых хуже, чем для прочих. — Нож Маровии царапал по тарелке — он отделил полоску жира от своего куска мяса.
— Разумеется. Особенно рискуют те, кто заседает в Закрытом Совете, и те, кто трудятся от их лица. Вряд ли им удастся действовать так же свободно, если на трон взойдет такой влиятельный человек, как Брок или Ишер. — На самом деле, некоторые из нас не проживут и недели.
Маровия наколол на вилку кусочек моркови и кисло посмотрел на него.
— Прискорбное положение. Для всех заинтересованных было бы куда предпочтительнее, если бы Рейнольт или Ладислав были ещё живы. — Он немного подумал. — Во всяком случае, если бы жив был Рейнольт. Но, как бы мы не рвали волосы на голове, голосование состоится завтра. Сейчас уже сложно найти выход из положения. — Он посмотрел на Глокту поверх морковки. — Или вы можете его предложить?
— Ваша милость, вы контролируете от двадцати до тридцати голосов в Открытом Совете.
Маровия пожал плечами.
— У меня есть некоторое влияние, не могу этого отрицать.
— Архилектор может рассчитывать на тридцать голосов.
— Рад за его преосвященство.
— Не обязательно. Если вы двое будете противостоять друг другу, как и всегда, то ваши голоса ничего не значат. Победит Брок или Ишер — никакой разницы.
Маровия вздохнул.
— Какой печальный конец наших блестящих карьер.
— Если только вы не объедините ваши ресурсы. Тогда у вас на двоих будет шестьдесят голосов. Почти столько же, сколько контролирует Брок. Достаточно, чтобы поставить королём Скальда, или Барезина, или Хайгена, или даже кого-нибудь неизвестного, в зависимости от того, как всё обернётся. Кого-нибудь, на кого в будущем можно будет легче влиять. Кого-то, кто решит оставить существующий Закрытый Совет, а не выбирать новый.
— То есть короля, который осчастливит всех нас?
— Если бы вы высказали своё предпочтение тому или иному человеку, я мог передать ваши слова его преосвященству. — Снова лестницы, снова уговоры, снова разочарования. О, как хорошо иметь свой кабинет, комфортно сидеть в нём целый день, пока льстивые сволочи карабкаются ко мне по лестницам, улыбаются в ответ на мои оскорбления, ловят каждую мою ложь и умоляют о моей губительной поддержке.
— Сказать вам, что осчастливит меня, наставник Глокта?
О, снова разглагольствования очередного помешанного на власти старого пердуна.
— Будьте так любезны, ваша милость.
Маровия бросил нож на тарелку, откинулся назад на стуле и сделал долгий усталый вздох.
— Я бы предпочёл, чтобы короля вовсе не было. Я бы предпочёл, чтобы каждый человек был равен перед законом, имел голос в управлении своей страной и в выборе своих правителей. Я бы хотел, чтобы не было ни короля, ни знати, а Закрытый Совет избирался самими гражданами, и был бы перед ними в ответе. Можно сказать, Закрытый Совет, открытый для всех. Что вы об этом думаете?
Я думаю, некоторые люди сказали бы, что это очень похоже на государственную измену. А остальные просто назвали бы это безумием.
— Я думаю, ваша милость, что ваша идея — игра воображения.
— Почему же?
— Потому что бо́льшая часть людей предпочитает выполнять то, что им велят, а не делать собственный выбор. Подчинение проще.
Верховный судья рассмеялся.
— Возможно вы правы. Но всё изменится. Это восстание убедило меня в этом. Всё изменится, шаг за шагом.
— Я уверен, что такой шаг, как лорд Брок на троне, никому из нас не понравится.
— У лорда Брока действительно очень твёрдые убеждения, в основном касательно его самого. Вы сделали убедительное предложение, наставник. — Маровия откинулся на стуле, положив руки на живот, прищурился и пристально посмотрел на Глокту. — Хорошо. Можете сказать архилектору Сульту, что на этот раз у нас общая цель. Если появится нейтральный кандидат с сильной поддержкой, то я присоединю свои голоса к голосам его преосвященства. Кто бы мог подумать? Закрытый Совет объединяется. — Он медленно покачал головой. — Поистине, странные времена.
— Определённо, ваша милость. — Глокта с трудом поднялся на ноги, поморщился, переместив вес на больную ногу, и зашаркал по тёмному гулкому пространству в сторону двери. Но всё-таки странно, что наш верховный судья так философски настроен к потере своей должности завтра. Вряд ли мне доводилось видеть человека спокойнее. Глокта помедлил, взявшись за ручку двери. Можно даже предположить, что он знает что-то такое, чего не знаем мы. Можно даже предположить, что у него на уме есть план.
Он развернулся.
— Могу ли я доверять вам, верховный судья?
Маровия резко поднял глаза, держа в руке нож для мяса.
— Какой замечательно чудной вопрос от человека с вашим родом занятий. Полагаю, что вы можете доверять мне в том, что я стану действовать в своих интересах. Так же как я могу доверять вам, что вы будете поступать так же. Дальше наша сделка не идёт. И не должна. Вы умный человек, наставник, вы вызываете у меня улыбку. — Он повернулся к своему куску мяса и ткнул его вилкой, отчего потекла кровь. — Вам нужно найти другого господина.
Глокта, шаркая, вышел. Очаровательное предложение. Но у меня уже на двух господ больше, чем мне хотелось бы.