— Хотел бы сказать, что удивлён, но я всегда догадывался, что однажды буду принимать приказы от лорд-маршала Луфара. — На взгляд Веста могло быть и хуже. Лорд-маршалом могли стать Поулдер или Крой.
Первые розовые отблески рассвета ползли по вершинам холмов, когда Вест шёл по склону в сторону шатра лорд-маршала. Пришло время давать приказ к выступлению. Он мрачно отдал честь стражникам у полога и вошёл внутрь. В углу всё ещё горела одна лампа, освещая красноватым светом карты, складные стулья и столы, заполняя чёрными тенями складки в одеялах на кровати Берра. Вест пошёл к кровати, обдумывая все задачи, что ему нужно было выполнить, проверяя, ничего ли он не забыл.
— Лорд-маршал, Поулдер и Крой ждут вашего приказа выдвигаться. — Берр лежал на своей походной кровати, закрыв глаза, приоткрыв рот, и умиротворенно спал. Вест был бы рад его не беспокоить, но время и так уходило. — Лорд-маршал! — рявкнул он, подходя ближе к кровати. По-прежнему никакого ответа.
Тогда Вест заметил, что грудь маршала не двигается.
Он нерешительно протянул пальцы и подержал их над открытым ртом Берра. Ни тепла. Ни дыхания. Вест почувствовал, как ужас медленно расходится от его груди до самых кончиков пальцев. Не оставалось никаких сомнений. Лорд-маршал Берр умер.
Серым утром шесть торжественных гвардейцев вынесли на плечах гроб из шатра. Позади шёл врач, держа в руках шляпу. Поулдер, Крой, Вест и несколько старших офицеров армии выстроились вдоль дорожки, по которой несли гроб. Сам Берр, несомненно, одобрил бы простой ящик, в котором его труп перевезут в Адую. В таких же простых ящиках хоронили самых последних рекрутов Союза.
Вест онемело смотрел на гроб.
Человек, лежавший в нём, был Весту как отец, если не ближе. Наставник и защитник, начальник и учитель. Настоящий отец — в отличие от драчливого, пьяного червя, которым прокляла его природа. И всё же Вест не чувствовал грусти, глядя на этот грубый деревянный ящик. Он чувствовал страх. За всю армию и за себя. Первым его побуждением было не заплакать, а побежать. Но бежать было некуда. Сейчас, как никогда ранее, каждый должен был выполнять свою задачу.
Крой поднял острый подбородок и стоял прямо, словно лом проглотил, пока мимо двигалась тень от гроба.
— Нам будет сильно не хватать маршала Берра. Он был стойким солдатом и отважным командиром.
— Патриотом, — согласился Поулдер. Его губа дрожала, одна рука была прижата к груди, словно он мог взорваться от переполнявших его эмоций. — Патриотом, который отдал жизнь за свою страну! Для меня было честью служить под его началом.
Веста тошнило от их лицемерия, но факт состоял в том, что он в них отчаянно нуждался. Ищейка и его люди были на холмах, двигались на север, пытаясь заманить Бетода в ловушку. Если армия Союза не придёт, причём скоро, то они не получат никакой помощи, когда король Севера наконец их настигнет. Им удастся лишь заманить себя в могилы.
— Ужасная потеря, — сказал Вест, глядя, как гроб медленно спускают вниз с холма, — но лучше всего мы почтим его, продолжив сражаться.
Крой кивнул.
— Отлично сказано, полковник. Мы заставим этих северян заплатить.
— Обязаны. Чтобы покончить с этим, мы должны выдвигаться. Мы уже вышли из графика, а план полагается на точность…
— Что? — Поулдер уставился на него, словно решил, будто Вест внезапно сошёл с ума. — Выдвигаться? Без приказов? Без ясного порядка подчинённости?
Крой яростно фыркнул.
— Невозможно.
Поулдер сильно покачал головой.
— Полностью исключено, совершенно исключено.
— Но приказы маршала Берра были весьма точны…
— Очевидно, обстоятельства сильно изменились. — Лицо Кроя не выражало никаких эмоций. — Пока я не получу ясных инструкций от Закрытого Совета, моя дивизия не сдвинется ни на волос.
— Генерал Поулдер, уверен, вы…
— В этих конкретных обстоятельствах мне ничего не остаётся, кроме как согласиться с генералом Кроем. Армия ни на дюйм не может сдвинуться, пока Открытый Совет не выберет нового короля, а король не назначит нового маршала. — И они с Кроем посмотрели друг на друга с глубочайшей ненавистью и недоверием.
Вест стоял, онемев, слегка приоткрыв рот, не в силах поверить своим ушам. Пройдёт много дней, пока новости о смерти Берра доберутся до Агрионта. И даже если новый король немедленно решит назначить замену, пройдёт много дней, пока приказ вернётся назад. Вест представил себе долгие мили дороги в лесу до Уфриса, долгие лиги солёной воды до Адуи. Возможно, неделя, если решение будет принято тотчас, а с хаосом в правительстве такое вряд ли возможно.
А тем временем армия будет сидеть здесь, ничего не делая, перед защищёнными холмами, и у Бетода будет полно времени, чтобы сходить на север, прирезать Ищейку и его друзей, и вернуться на свои позиции. С которых, несомненно, он убьёт множество солдат Союза, когда армия наконец получит нового командующего. Это будут совершенно бессмысленные бесполезные потери. Гроб Берра ещё только скрылся из виду, а уже казалось, словно он никогда не жил. Вест почувствовал, как ужас подбирается к горлу, грозя удушить его от ярости и огорчения.
— Но Ищейка и его северяне, наши союзники… они рассчитывают на нашу помощь!
— Как неудачно, — заметил Крой.
— Прискорбно, — пробормотал Поулдер, резко вдыхая, — но вы должны понимать, полковник Вест, что теперь от нас совершенно ничего не зависит.
Крой чопорно кивнул.
— Не зависит. Вот и всё.
Вест уставился на них, и его накрыла жуткая волна беспомощности. То же самое чувство, как в тот раз, когда принц Ладислав принял решение пересечь реку, и когда он отдал приказ атаковать. То же самое чувство было у Веста, когда он блуждал в тумане, с залитыми кровью глазами, и знал, что они потерпели поражение. То чувство, будто он всего лишь наблюдатель. Тогда Вест пообещал себе, что больше никогда не испытает этого чувства. Сам виноват, наверное.
Мужчина должен давать только такие обещания, которые может выполнить.
Создатель королей
Снаружи стоял жаркий день, и солнечный свет струился внутрь через огромные витражи окон, рисуя цветные узоры на плитах пола Круга Лордов. В этом огромном пространстве даже летом обычно было прохладно и легко дышать. Но сегодня здесь было душно и неуютно жарко. Джезаль, стоявший по стойке "смирно", несколько раз оттянул пропотевший воротник, пытаясь запустить воздуха в мундир.
В прошлый раз, когда Джезаль стоял здесь, спиной к изогнутой стене, была распущена гильдия торговцев шёлком. Сложно было представить, что это случилось чуть более года назад — так много с тех пор произошло. В тот день Джезаль подумал, что Круг Лордов не может быть сильнее наполнен людьми, сильнее напряжён и взволнован. Как же он ошибался.
Искривлённые ряды скамеек, занимавших большую часть помещения, были до отказа забиты самыми влиятельными аристократами Союза, и воздух наполнялся их выжидательным, тревожным, испуганным шёпотом. Весь Открытый Совет в полном составе сидел, затаив дыхание, плечом к плечу в отороченных мехом одеждах, и у каждого человека на плечах блестела золотая или серебряная цепь, показывающая, что это глава семьи. Джезаль, может, и смыслил в политике не больше гриба, но даже он был взволнован важностью происходящего. Выборы нового короля Союза открытым голосованием. От этой мысли у него перехватило горло. Из всех возможных событий сложно представить себе событие важнее.
Людям Адуи это было определённо известно. За стенами, на улицах и площадях города они в нетерпении ждали новостей о решении Открытого Совета. Ждали нового монарха, чтобы поприветствовать его, или, быть может, осмеять — в зависимости от того, кого выберут. За дверями Круга Лордов всю площадь Маршалов занимала кишащая толпа, и все мужчины и все женщины Агрионта отчаянно хотели первыми услышать слово изнутри. Решалось будущее, на кону стояли огромные ставки, и от итога будут заработаны или потеряны несметные богатства. Лишь горстку везунчиков пропустили на публичную галерею, но их было достаточно, чтобы наблюдатели устроили на балконе давку, рискуя свалиться вниз и разбиться о каменные плиты пола.
Со звонким грохотом раскрылись инкрустированные двери в дальнем конце зала — эхо откатилось от высокого потолка и загремело по огромному пространству. Раздался шелест — все члены совета завертелись на своих местах, глядя в сторону входа, — а потом стук шагов — Закрытый Совет размеренно прошёл к островку среди скамеек. Стадо секретарей, клерков и прихлебателей спешило следом, сжимая в руках бумаги и папки. Во главе шагал, мрачно хмурясь, лорд-камергер Хофф. За ним шёл Сульт, весь в белом, и Маровия, весь в чёрном — их лица были одинаково торжественны. Потом Варуз и Халлек и… лицо Джезаля осунулось. Кто же ещё, как не Первый из Магов, снова одетый в свою вопиющую мантию колдуна, и его ученик, семенивший позади. Байяз ухмылялся так, словно он всего лишь пришёл на представление в театр. Их взгляды встретились, и маг бесстыдно подмигнул. Джезалю было совсем не так весело.
Под нарастающий гул шёпота старики заняли свои места за длинным изогнутым столом, лицами к аристократам, сидевшим на скамьях. Их помощники расположились на стульях поменьше, разложили свои бумаги, открыли свои журналы и что-то шептали своим господам приглушёнными голосами. Напряжение в зале выросло ещё на одну ступень в сторону полной истерики.
Джезаль почувствовал, как по его вспотевшей спине побежали мурашки. Рядом с архилектором сидел Глокта, и это знакомое лицо внушало что угодно, кроме уверенности. Джезаль был в доме Арди этим утром, и ночью тоже. Излишне упоминать, что он не отрёкся от неё, и не предложил ей выйти замуж. Его голова уже кружилась оттого, что он снова и снова думал об этом. Чем больше времени он с ней проводил, тем более невозможным казалось принять решение.
Глокта перевёл воспаленные глаза в его сторону, посмотрел на него, и отвёл взгляд. Джезаль сглотнул с определённым трудом. Ладно, он поставил себя в неприятное положение. А что вообще ему оставалось делать?