Джезаль покраснел до мочек ушей.
— Понимаю.
— Вопрос налогообложения, — нудно заговорил Халлек, — чрезвычайно сложен. — И посмотрел на Джезаля, будто говоря: "Он слишком сложный, чтобы поместиться в твоем крошечном мозгу".
— Ваше величество, возможно, будет лучше, если вы оставите эти утомительные детали вашим покорным слугам. — Маровия понимающе улыбнулся, как бы говоря: "Возможно, было бы лучше, если бы ты заткнулся и не ставил взрослых в неловкое положение".
— Разумеется. — Джезаль застенчиво откинулся на стуле. — Разумеется.
Так всё и продолжалось, а утро переходило в день, и полоски света из окна медленно ползли по стопкам бумаг на широком столе. Постепенно Джезаль начал понимать правила этой игры. Ужасно сложной игры, и в то же время ужасно простой. Пожилые игроки разделились примерно на две команды. Архилектор Сульт и верховный судья Маровия были капитанами, и яростно сражались по любому, даже самому мелкому вопросу. У каждого было по три сторонника, которые поддерживали каждую их фразу. Лорд Хофф, которому безрезультатно ассистировал маршал Варуз, играл роль рефери, и пытался навести мосты через бездонную пропасть между этими двумя враждующими лагерями.
Ошибка Джезаля заключалась не в том, что он не знал, что сказать — хотя он, конечно, не знал. Его ошибка заключалась в том, что он думал, будто все захотят услышать то, что он скажет. Их заботило только продолжение их бесплодных споров. Наверное, они привыкли проводить совещания с пускающим слюни недоумком во главе стола. Теперь Джезаль понял, что и в нём они видели равноценную замену. Он начал размышлять о том, что тут они были правы.
— Не угодно ли вашему величеству подписать здесь… и здесь… и здесь… и здесь….
Перо царапало по бумаге за бумагой, старые голоса продолжали бубнить, разглагольствовать и спорить друг с другом. Стоило ему заговорить, как седые мужчины начинали улыбаться, вздыхать и снисходительно качать головами, так что он заговаривал всё реже и реже. Они запугивали его восхвалениями и ослепляли объяснениями. Они сковали его бессмысленной путаницей законов, формальностей и традиций. Мало-помалу он всё ниже оседал на своём неудобном стуле. Слуга принёс вина, и Джезаль выпил, а захмелев, заскучал, выпил ещё и заскучал ещё сильнее. Минуты тянулись за минутами, и Джезаль начал понимать: по большому счёту нет ничего более скучного, чем абсолютная власть.
— А теперь перейдём к печальному вопросу, — сказал Хофф, когда последний спор пришёл к неохотному компромиссу. — Наш коллега, лорд-маршал Берр, умер. Его тело на пути к нам с Севера, и будет погребено со всеми должными почестями. Однако тем временем наш долг — рекомендовать ему замену. Это первое место, освободившееся в этой комнате со смерти достопочтенного канцлера Феекта. Лорд-маршал Варуз?
Старый солдат прочистил горло и поморщился, словно понимал, что он сейчас откроет поток, который может затопить всех.
— На этот пост есть два очевидных кандидата. Оба — люди бесспорной храбрости и опыта, чьи заслуги хорошо известны этому совету. Не сомневаюсь, что и генерал Поулдер, и генерал Крой смогут…
— Нет никаких сомнений, что Поулдер самый достойнейший! — прорычал Сульт, и Халлек немедленно с ним согласился.
— Как раз наоборот! — прошипел Маровия, вызвав сердитый шёпот в своём лагере. — Очевидно, что Крой — куда лучше!
Джезаль считал, что в этой области он, как офицер с некоторым опытом, может внести какой-нибудь вклад, но, казалось, никто из Закрытого Совета даже и не думал спрашивать его мнения. Он надулся и откинулся на стуле, хлебнул ещё вина из кубка, а старые волки продолжали яростно пререкаться друг с другом.
— Быть может, стоит обсудить этот вопрос несколько позже! — встрял лорд Хофф, перекрикивая усиливающиеся споры. — Его величество уже начал уставать после пяти рассмотренных вопросов, а в этом нет никакой особенной срочности! — Сульт и Маровия сердито уставились друг на друга, но не заговорили. Хофф облегчённо вздохнул. — Отлично. Следующее дело касается снабжения нашей армии в Инглии. Полковник Вест пишет в своём донесении…
— Вест? — Джезаль резко выпрямился, его голос стал хриплым от вина. Это имя сработало, как нюхательная соль на упавшую в обморок девицу — словно твёрдая и надёжная скала посреди всего этого хаоса. Если бы только Вест сейчас был здесь, чтобы помочь ему, всё стало бы намного более осмысленным… Он удивлённо моргнул, глядя на пустующий стул за плечом Варуза, оставшийся от Берра. Джезаль, может, и был пьян, но он был королём. Он прочистил горло. — Полковник Вест будет моим новым лорд-маршалом!
Повисла напряжённая тишина. Двенадцать стариков уставились на него. Потом Торлихорм снисходительно хихикнул, как бы говоря: "Как нам его заткнуть?".
— Ваше величество, разумеется, полковник Вест известен вам лично, и он отважный человек…
Казалось, весь Совет нашёл, наконец, вопрос, по которому все они могут прийти к согласию.
— Первым ворвался в брешь Ульриоха и так далее, — пробормотал Варуз, качая головой, но на самом деле…
— … он молод, и у него мало опыта, и…
— Он простолюдин, — сказал Хофф, подняв брови.
— Неподобающее нарушение традиции, — стенал Халлек.
— Поулдер будет намного лучше! — прорычал Сульт Маровии.
— Крой — нужный человек! — рявкнул в ответ Маровия.
Торлихорм сладко улыбнулся, как слишком заботливая няня улыбается, пытаясь успокоить капризного малыша.
— Видите, ваше величество, мы никак не можем рассматривать полковника Веста в качестве…
Пустой кубок Джезаля с громким треском отскочил от лысой головы Торлихорма и со стуком укатился в угол комнаты. Старик потрясённо завопил от боли и соскользнул со своего стула — кровь текла из длинного пореза на его лице.
— Не можем? — вскричал Джезаль, вскочив на ноги и выпучив глаза. — Да как ты смеешь совать мне своё ёбаное "не можем", старый мерзавец? Ты принадлежишь мне, и все вы! — Его палец яростно тыкал в воздух. — Вы существуете, чтобы советовать мне, а не диктовать! Я здесь управляю! Я! — Он схватил чернильницу и швырнул её через комнату. Она разбилась о стену, разлив огромное чёрное пятно по штукатурке и забрызгав чёрными точками идеальную белую мантию архилектора Сульта. — Я! Я! Нам нужна одна традиция — подчинение, блядь! — Он схватил стопку документов и швырнул их в Маровию, наполнив воздух порхающими бумажками. — Никогда больше не отвечайте мне "не можем"! Никогда!
Одиннадцать пар оцепеневших глаз уставились на Джезаля. Одна пара улыбалась — в самом конце стола. От этого он рассердился ещё сильнее.
— Коллем Вест будет моим лорд-маршалом! — завизжал он и в ярости пнул свой стул. — И в нашу следующую встречу ко мне будут относиться с должным уважением, или я всех вас закую в кандалы! В ёбаные кандалы… и… и… — Его голова заболела, и очень сильно. Он бросил уже всё, до чего мог дотянуться, и теперь совершенно не знал, как продолжить.
Байяз сурово поднялся со стула.
— Милорды, на сегодня это всё.
Закрытый Совет не нужно было просить дважды. Зашелестели бумаги и мантии, заскрипели стулья, и все заковыляли к дверям, чтобы первыми выскочить из комнаты. Хофф вышел в коридор. Маровия шёл следом, и Сульт спешил за ним. Варуз помог Торлихорму подняться с пола и повёл его под локоть.
— Прошу прощения, — прохрипел Торлихорм, когда его с окровавленным лицом выталкивали за дверь, — ваше величество, я искренне прошу прощения…
Байяз сурово стоял у края стола и наблюдал, как советники в спешке покидают комнату. Джезаль отпрянул назад. Гнев в нём боролся с жутким смущением, и смущение постепенно побеждало. Казалось, потребовались годы, пока последний член Закрытого Совета убрался из комнаты, и чёрные двери, наконец, захлопнулись.
Первый из Магов повернулся к Джезалю и его лицо неожиданно расплылось в широкой улыбке.
— Роскошно проделано, ваше величество, роскошно проделано.
— Что? — Джезаль был уверен, что выставил себя ослом до такой степени, что никогда уже не сможет восстановиться.
— Я думаю, ваши советники теперь дважды подумают, прежде чем снова воспринимать вас несерьёзно. Не новая стратегия, но оттого не менее эффективная. Сам Гарод Великий обладал ужасным характером, и великолепно его использовал. После его приступа гнева никто не смел оспаривать его решения многие недели. — Байяз хихикнул. — Хотя, подозреваю, что даже Гарод остерёгся бы наносить рану своему верховному консулу.
— Это не был приступ гнева! — Прорычал Джезаль, снова закипая. Если его осаждали мерзкие старикашки, то сам Байяз был худшим из них. — Я король, и ко мне будут относиться, как к королю! Я отказываюсь, чтобы мне диктовали в моём собственно дворце! Никто… ни… я имею в виду…
Байяз пристально посмотрел на него в ответ, его зелёные глаза стали пугающе суровыми, и он заговорил с ледяным спокойствием:
— Если вы намерены выходить из себя со мной, ваше величество, то я вам этого категорически не рекомендую.
Гнев Джезаля и так уже был на краю угасания, а теперь, под ледяным взором мага, он полностью увял.
— Разумеется… прошу прощения… Мне очень жаль. — Он прикрыл глаза и онемело уставился на отполированный стол. У него не было привычки просить прощения. А теперь он стал королём, и ему не нужно было извиняться ни перед кем, но он понял, что не может остановиться. — Я не просил об этом, — слабо пробормотал он, плюхнувшись на свой стул. — Я не знаю, как это произошло. Я ничем этого не заслужил.
— Конечно не заслужили. — Байяз медленно обошёл стол. — Ни один человек никогда не заслуживал престол. Вот почему теперь вы должны стараться быть его достойным. Каждый день. Как делали ваши предшественники. Казамир. Арнольт. Сам Гарод.
Джезаль глубоко вздохнул и выдохнул.
— Вы правы, конечно. Как вы можете всегда быть правы?
Байяз скромно поднял руку.
— Всегда прав? Вряд ли. Но у меня большой опыт, и я здесь, чтобы изо всех сил направлять вас. Вы сделали прекрасный старт по тяжёлой дороге, и вы должны гордиться, как горжусь и я. Но есть шаги,