— Всё в порядке, девочка, — проворчал Доу. — Стой, где стоишь.
На площадь отовсюду выбегало всё больше людей, и все так же потрясённо смотрели на Ищейку и его парней, которые просто стояли и ждали. В основном сюда собрались женщины и мальчишки, и ещё пара стариков. Колокол вытащил их из кроватей, они всё ещё были заспанные — красные глаза, отекшие лица, растрёпанная одежда, вооружены тем, что попалось под руку. Мальчишка с ножом мясника. Согбенный старик с мечом, который казался старше его самого. Выражение лица девчонки впереди с вилами в руках и копной тёмных волос напомнило Ищейке Шари. Суровое и задумчивое, так же она смотрела на него до того, как они начали спать вместе. Ищейка нахмурился, глядя на её грязные босые ноги, и надеясь, что ему не придется её убивать.
Лучший способ провернуть всё легко и быстро — это хорошенько запугать их. Поэтому Ищейка постарался говорить как человек, которого стоит бояться, а не как человек, который вот-вот обосрётся. Как мог бы говорить Логен. Хотя, наверное, это было бы страшнее, чем надо. Ну, тогда как Тридуба. Жёстко, но справедливо, чтобы всё было лучше для всех.
— Кто у вас за главного? — прорычал он.
— Это я, — прохрипел старик с мечом. Его лицо потрясённо вытянулось оттого, что он посреди своей городской площади обнаружил пару десятков вооружённых до зубов незнакомцев. — Брасс меня зовут. А вы кто такие, чёрт возьми?
— Я Ищейка, а это Хардинг Молчун, а вон тот здоровый парень Тул Дуру Грозовая Туча. — Глаза у некоторых расширились, некоторые зашептались. Похоже, слышали уже эти имена. — С нами пять сотен карлов, и этой ночью мы захватили ваш город. — На это раздалось несколько охов и ахов. Карлов было скорее пара сотен, но об этом не было смысла рассказывать горожанам. Может, они поймут, что драться плохая идея, а ему не хотелось ни резать женщин, ни быть ими зарезанным. — Тут повсюду полно наших, а ваши стражники связаны — кроме тех, которых кое-кому из наших парней пришлось убить. И вам следует знать, что я говорю о Чёрном Доу…
— Это я. — Доу сверкнул своей мерзкой ухмылкой, и несколько человек в ужасе от него отшатнулись, словно им сказали, что там сидит сам чёрт.
— … Ну, они собирались поджигать ваши дома, и поубивать кого-нибудь. В общем, делать всё то, что мы делали, когда во главе был Девять Смертей, понимаете, о чём я? — Какой-то ребенок среди них всплакнул, вроде как захлюпал. Парень заозирался, и в его руке закачался мясницкий нож. Темноволосая девчонка моргнула и крепче вцепилась в свои вилы. Ну, суть они поняли, ладно. — Но я подумал, что дам вам шанс честно сдаться, поскольку в городе полно женщин, детей, и всё такое. У меня счёты к Бетоду, а не к вам. Союз хочет использовать это место как порт, привозить людей, припасы и что там ещё. Они будут здесь через час, на своих кораблях. Их много. Это случится, согласитесь вы или нет. Думаю, мы можем организовать всё с кровью, если вы того хотите. Видят мёртвые, опыта у нас хватает. Или вы можете сложить оружие, если оно у вас есть, и если сложите, то обойдёмся со всеми мило и… какое там слово?
— Цивилизованно, — сказал Молчун.
— Ага. Цивилизованно. Что скажете?
Старик тёр пальцами меч, и, судя по виду, предпочел бы опустить его, а не размахивать. Посмотрел на стены, с которых вниз смотрели несколько карлов, и его плечи поникли.
— Похоже, вы взяли нас тёпленькими. Ищейка, да? Я всегда слышал, что ты умная сволочь. В любом случае, тут почти никого не осталось, некому сражаться с вами. Бетод забрал каждого, кто мог держать копьё и щит. — Он осмотрел жалкую толпу позади. — Женщин оставите в покое?
— Оставим.
— Тех, которые сами захотят, чтоб их оставили в покое, — сказал Доу, плотоядно глядя на девчонку с вилами.
— Мы оставим их в покое, — прорычал Ищейка, сурово глядя на него. — Я прослежу.
— Ну ладно, — прохрипел старик, прошаркал вперёд, поморщился, встав на колено, и бросил ржавый клинок перед Ищейкой. — Судя по всему, ты лучше Бетода. Наверное, я должен буду тебя поблагодарить за милосердие, если сдержишь своё слово.
— Угу. — Ищейка не чувствовал себя таким уж милосердным. И сомневался, что старый воин, которого он убил в доке, стал бы его благодарить. Или однорукий парень, которого зарезали со спины. Или парнишка с перерезанным горлом, у которого всю жизнь украли.
Один за другим выходили остальные, и оружие, если можно его так назвать, падало в кучу. Груда старых ржавых инструментов и рухляди. Мальчишка подошёл последним и со стуком уронил мясницкий нож к остальным, испуганно глянул на Чёрного Доу, а потом поспешил назад к остальным и вцепился за руку темноволосой девушки.
Они стояли, сбившись в кучку и глядя широко раскрытыми глазами, а Ищейка почти чуял их страх. Они ждали, что Чёрный Доу и карлы примутся рубить их на месте. Ждали, что их сгонят в дом, запрут и подожгут. Ищейка всё это видел уже не раз. Так что он ничуть их не винил, когда они сгрудились вместе, как овцы в поле зимой. Он поступил бы так же.
— Ладно! — рявкнул он. — Это всё! Возвращайтесь в дома, или куда там. Союз будет здесь до полудня, и лучше чтобы улицы были пустыми.
Все удивлённо моргали, глядя на Ищейку, на Тула, на Чёрного Доу, и друг на друга. Они сглатывали и дрожали, и шептали слова благодарности мёртвым. Потом медленно разошлись и побрели своими дорогами. Живые, ко всеобщему величайшему облегчению.
— Отлично проделано, вождь, — сказал Тул Ищейке на ухо. — Сам Тридуба не смог бы сделать лучше.
Доу боком подошел с другой стороны.
— А вот насчет женщин, если хочешь знать моё мнение…
— Не хочу, — сказал Ищейка.
— Вы не видели моего сына? — там стояла женщина, которая не ушла домой. Она ходила от одного человека к другому, в глазах стояли слёзы, и лицо было диким от беспокойства. Ищейка склонил голову и посмотрел в другую сторону. — Мой сын, он был на страже, около воды! Вы его не видели? — Она потянула за куртку Ищейки, её голос дрогнул. — Пожалуйста, где мой сын?
— Думаешь, я знаю, где все? — резко бросил он ей в лицо. И пошёл прочь, словно у него была куча важных дел, и думал всё это время: ты трус, Ищейка, ты чёртов подлый трус. Ну и герой, такой ловкий трюк провернул с кучкой женщин, детей и стариков.
Нелегко это, быть вождём.
Благородное дело
Большой ров осушили в начале осады, от него осталась лишь широкая канава с чёрной грязью. На дальнем конце моста, перекинутого через ров, четыре солдата работали на повозке — подтаскивали трупы к берегу и скатывали их на дно. Трупы последних защитников, изрубленные и обожжённые, забрызганные кровью и грязью. Трупы косматых и бородатых диких людей, из-за реки Кринны, далеко на востоке. Их обмякшие тела казались прискорбно истощёнными после трёх месяцев взаперти за стенами Дунбрека. Почти не люди. Весту сложно было радоваться победе над такими существами.
— Жалко, наверное, — пробормотал Челенгорм, — Такой бесславный конец, после того, как они так храбро сражались.
Вест смотрел, как очередной оборванный труп соскользнул с берега в спутанную кучу грязных конечностей.
— Этим заканчивается большинство осад. Особенно для храбрых. Они будут погребены здесь в навозе, а потом ров снова заполнят. И воды Белой реки станут течь над ними, и их храбрость, или её отсутствие, не будет значить ничего.
Крепость Дунбрек возвышалась над двумя пересекавшими мост офицерами — чёрные очертания стен и башен, словно огромные отчётливые дыры в тяжёлом белом небе. Сверху кружило несколько всклокоченных птиц. Ещё пара хрипло кричала с побитых зубцов стен.
Целый месяц понадобился людям генерала Кроя на это путешествие. Их атаки снова и снова жестоко отбивали, и наконец им удалось пробиться через тяжёлые двери под постоянным ливнем стрел, камней и кипящей воды. Ещё неделя бойни ушла на то, чтобы преодолеть дюжину шагов по узкому тоннелю, пробить топорами и мечами вторые ворота и взять наконец под контроль внешнюю стену. Все преимущества были на стороне защитников. Крепость спроектировали, чтобы это обеспечить.
И когда они пробились через надвратную башню, их проблемы только начались. Внутренняя стена была вдвое выше и толще внешней, и каждая точка дорожек на внешней стене оттуда хорошо просматривалась. И там не было укрытий от снарядов, летевших с шести чудовищных башен.
Чтобы завоевать вторую стену, люди Кроя перепробовали все стратегии искусства осады. Работали кирками и ломами, но каменная кладка была пяти шагов в основании. Они пытались сделать подкоп, но снаружи крепости земля была раскисшей от воды, а под ней — была твёрдым инглийским камнем. Они обстреливали стены из катапульт, но даже не поцарапали могучие бастионы. Снова и снова они нападали с раздвижными лестницами — волнами и группами, внезапно по ночам или открыто днём, в темноте и при свете. И всегда беспорядочные ряды раненых солдат Союза отползали назад, мрачно таща за собой убитых. В конце концов они хотели урезонить дикарей при помощи северянина-переводчика — в несчастного швырнули ночной горшок.
В конце концов всё свелось к чистому везению. Изучив движения стражников, один предприимчивый сержант попытал удачу с крюком под покровом ночи. Он взобрался наверх, и ещё дюжина храбрецов взобралась вслед за ним. Они застали защитников врасплох, убили несколько человек и захватили надвратную башню. Вся операция заняла десять минут и стоила Союзу одну жизнь. На взгляд Веста, получилось иронично — армия Союза безуспешно испробовала все возможные методы осады и в итоге вошла во внутреннюю крепость через открытые главные ворота.
А сейчас под этой аркой какого-то солдата шумно тошнило на покрытые пятнами каменные плиты. Под эхо каблуков своих сапог Вест с дурным предчувствием прошёл мимо солдата и вышел на широкий двор в центре крепости. Это был идеально симметричный правильный шестиугольник, повторяющий форму внешних и внутренних стен. Но Вест сомневался, что архитекторы одобрили бы состояние, в котором северяне оставили крепость.