— Ладно! Отлично! — крикнул Ищейка. Из дикарей к воротам больше вроде никто не рвался, и он чувствовал за это признательность. Многие ещё пытали удачу с лестницами, но эта задача отсюда была уже куда сложнее. В такую погоду с тем же успехом можно подстрелить и своих парней, как и врагов. Ищейка стиснул зубы и пустил безвредную влажную стрелу в плотную толпу. Ничего они не могут поделать. Стены — это дело Трясучки, Доу и Красной Шляпы. Стены — это дело Логена.
Раздался треск, такой громкий, словно обрушилось небо. Яркий мир медленно закружился, звуки эхом разносились во влажном воздухе. Логен шёл как во сне, споткнулся, и меч со стуком выпал из непослушных пальцев. Логен прислонился к стене, та зашаталась, и он вцепился в неё, безуспешно пытаясь понять, что случилось.
Два мужика дрались друг с другом из-за копья, боролись, дёргали и ходили по кругу, а Логен никак не мог вспомнить почему. Мужик с длинными волосами принял на щит сильный медленный удар дубинки, закружилась пара щепок. Он взмахнул топором, оскалив блестящие зубы, попал дикарю по ногам и сбил наземь. Люди были повсюду, мокрые и разъярённые, грязные и заляпанные кровью. Может, битва? А он на какой стороне?
Логен почувствовал, как что-то тёплое щекочет глаз, и коснулся его рукой. Хмуро посмотрел на красные кончики пальцев, которые становились розовыми по мере того, как на них капал дождь. Кровь. Значит, кто-то ударил его по голове? Или это ему снится? Воспоминание из далёкого прошлого.
Он развернулся, прежде чем дубинка успела опуститься и разбить его череп как яйцо, и схватил какого-то волосатого гада обеими руками за запястья. Неожиданно мир стал быстрым, шумным, и в голове запульсировала боль. Логен наклонился к парапету, уставившись в грязное, бородатое, злобное лицо, которое плотно прижалось к нему.
Логен одной рукой отвёл дубинку, и начал шарить на поясе в поисках ножа. Не смог найти ни одного. Провёл столько времени, затачивая все эти клинки, и вот теперь, когда они понадобились, ни одного под рукой. Потом он понял. Клинок, который он искал, торчал в том уродливом ублюдке, внизу, в грязи, где-то у основания стены. Он начал шарить на другом боку, всё ещё отталкивая дубинку, но тут он уступил, поскольку делал это одной рукой. Логен медленно отогнулся назад, на парапет. Его пальцы отыскали рукоять ножа. Волосатый дикарь вырвал свою дубинку и поднял её, широко открыв вонючий рот и громко зарычав.
Логен ударил его ножом прямо в лицо, клинок прошёл через одну щёку и вышел через другую, прихватив с собой несколько зубов. Рык Волосатого превратился в пронзительный вопль, он уронил дубинку и споткнулся, выпучив глаза. Логен скользнул вниз и схватил свой меч из-под топающих ног двоих, сражавшихся за копьё. Подождал, пока поближе подойдет дикарь, рубанул по бедру и сбил того с ног. Дальше с ним разберется карл.
Волосатый всё ещё истекал кровью, сжав одной рукой рукоять кинжала и пытаясь его вытащить. Меч Логена оставил красный порез на мокрых шкурах у него на боку, и дикарь упал на колени. Следующий взмах расколол его голову надвое.
В каких-то десяти шагах у Трясучки были серьезные проблемы — его теснили три дикаря, а ещё один как раз добрался до верха лестницы. И все его парни были заняты позади. Трясучка поморщился, отразив щитом тяжёлый удар молота, споткнулся, и его топор выпал из руки и застучал по камням. В голове Логена пронеслась мысль, что намного лучше было бы, если бы Трясучке расплющили голову. Но тогда велики шансы, что он будет следующим.
Так что он глубоко вздохнул и взревел, бросившись в атаку.
Первый повернулся как раз вовремя, чтобы меч разрубил его лицо, а не затылок. Второй поднял щит, но Логен пригнулся и рубанул точно по голени — дикарь с визгом свалился на спину, кровь полилась в лужи воды на дорожке. Третий оказался здоровенной сволочью, дикие рыжие волосы торчали из его головы во все стороны. Оглушенный Трясучка стоял перед ним на коленях у парапета, его щит болтался, из пореза на лбу текла кровь. Рыжеволосый поднял большой молот, чтобы закончить дело. Но прежде Логен ударил его в спину, вонзив длинный клинок по самую рукоять. Отец Логена часто говорил — никогда не встречайся с человеком лицом к лицу, если можешь убить его в спину, и этому доброму совету он всегда старался следовать. Рыжеволосый забился и завопил, бешено извиваясь на последнем издыхании, таща Логена за собой за рукоять его меча, но вскоре упал.
Логен схватил Трясучку под руку и поднял. Тот хмуро сфокусировал взгляд и увидел, кто ему помогал. Наклонился и схватил с камней упавший топор. Логен на миг подумал, не собирается ли он вонзить топор ему в череп, Но Трясучка просто стоял, и кровь текла по мокрому лицу из пореза на лбу.
— Сзади, — сказал Логен, кивая ему за плечо. Трясучка повернулся, Логен тоже, и теперь они стояли спиной к спине. Вокруг ворот уже были подняты три или четыре лестницы, и битва на стене разбилась на несколько отдельных мелких кровавых схваток. Через парапет перебирались дикари, вопили свою бессмысленную белиберду, суровые лица и суровое оружие блестели влагой — одни бросились на Логена, пока другие поднимались по лестницам. Позади он услышал грохот и хрип дерущегося Трясучки, но не обратил на это внимания. Он мог разбираться только с тем, что прямо перед ним. В таких делах надо быть реалистом.
Он отпрянул назад, демонстрируя усталость, которая была всего лишь наполовину поддельной, а когда первый напал, Логен стиснул зубы и прыгнул вперёд, рубанул его по лицу и тот с криком отлетел, прижимая руку к глазам. Логен споткнулся и врезался в другого дикаря, получил удар в грудь щитом, ударился подбородком об кромку и прикусил язык.
Потом чуть не запнулся об распростертый труп мёртвого карла, но выпрямился как раз вовремя. Махнул мечом и не попал никуда, крутанулся вслед за ним и почувствовал, как что-то врезалось ему в ногу. Он охнул, подпрыгнул, махнув мечом вокруг, и потерял равновесие. Сделал выпад в сторону какой-то движущейся шкуры, нога подкосилась, и он врезался в кого-то. Они покатились, и голова Логена треснулась об камень. Они перекатились снова, и Логен оказался сверху, крича и пуская слюни. Запустил пальцы дикарю в сальные волосы и размозжил его лицо об камень, а потом бил снова и снова, пока череп у того не стал мягким. Заставил себя отпустить голову, услышал, как клинок стукает по дорожке, и поднялся на колени — меч болтался в липкой руке.
Логен стоял на коленях и втягивал воздух. Вода стекала по его лицу. Ещё больше дикарей бежало на него, и отступать было некуда. Его нога болела, в руках не осталось сил. Голова казалась лёгкой, словно уплывала. Не осталось никакой силы, чтобы драться. Ещё больше дикарей бежало на него — передний в толстых кожаных рукавицах, с большой булавой в руках, тяжёлая шипастая головка которой была красна от крови. Похоже, он уже разбил ею череп, и Логен будет следующим. Тогда Бетод победит, наконец-то.
Логен почувствовал холодок, уколовший его в живот. Жёсткое, пустое чувство. Щёлкнули костяшки пальцев, когда затвердели мышцы в руке, до боли крепко сжавшей меч.
— Нет! — прошипел он. — Нет-нет-нет. — Но с тем же успехом он мог говорить "нет" дождю. Холодок распространялся, добрался до лица Логена, растянув его рот в окровавленную улыбку. Дикарь в рукавицах подошёл ближе, его булава царапнула по мокрому камню. Он глянул через плечо.
И его голова развалилась, разбрызгивая кровь. Круммох-и-Фейл взревел, как разъяренный медведь, вокруг его шеи взметались кости пальцев ожерелья, огромный молот описывал огромные круги над его головой. Следующий дикарь попытался отступить, подняв щит, но молот Круммоха с размаху ударил его по ногам — тот покатился и остался лежать ничком на камнях. Огромный горец вскочил на дорожку, проворно, как танцор, несмотря на весь свой огромный вес. Следующему дикарю он попал в живот, и от этого удара человек взлетел в воздух и рухнул, смятый, у стены.
Логен наблюдал, как одна группа дикарей убивает другую. Тяжело дышал, пока парни Круммоха вопили и кричали, и краска на их лицах размазывалась от дождя. Они хлынули на стену, рубили дикарей с востока своими грубыми мечами и блестящими топорами, теснили их назад и сбрасывали лестницы, перекидывали тела через парапет в грязь внизу.
А Логен стоял на коленях в луже, прислонившись к холодной рукояти меча Канедиаса, уткнув его кончик в каменную дорожку. Он согнулся и тяжело дышал, холодеющий живот втягивался и надувался, во рту было солоно, а нос полон запаха крови. Он не осмеливался поднять взгляд. Стиснул зубы, закрыл глаза и сплюнул горькую слюну на камни. Заставил то холодное чувство в животе стихнуть и убраться прочь, на время, по крайней мере, и ему осталось беспокоиться лишь о боли и усталости.
— Похоже, этим гадам на сегодня хватит, — донёсся смех Круммоха сквозь мелкий дождь. Горец закинул голову назад, открыв рот, подставил язык под капли и облизал губы. — Ты сегодня отлично поработал, Девять Смертей. И хоть мне очень нравится наблюдать за тобой, но я рад, что и мне довелось подраться. — Он поднял свой огромный длинный молот одной рукой, покрутил его, словно это была ивовая веточка, посмотрел на огромное кровавое пятно на бойке с прилипшим клоком волос, а потом широко ухмыльнулся.
Логен посмотрел на него, едва в силах поднять голову.
— О, ага. Отличная работа. Ну, раз уж ты так рвёшься в бой, то мы завтра посидим сзади, да? Бери ёбаную стену на себя.
Дождь стих, став мелкой моросью. Через низкие облака пробивалось мерцание затухающего солнечного света, и снова можно было рассмотреть лагерь Бетода, его грязный ров, штандарты и шатры, расставленные по долине. Ищейка прищурился и решил, что видит нескольких человек, которые стояли впереди и наблюдали, как дикари с востока бегут назад. На чём-то блеснуло солнце. Может, подзорная труба — такие используют в Союзе, только смотрят обычно не в ту сторону. Ищейка подумал, не там ли Бетод — высматривает, небось, как всё происходит. Это как раз в духе Бетода, заполучить подзорную трубу.