Он нетерпеливо покачался вперёд-назад, влево-вправо, кривя лицо и шипя, пытаясь разогнать кровь в затекших ногах и успокоить спазмы. Но стоять столько времени на одном месте, это, прямо скажем, пытка.
— Да сколько ж времени может длиться свадьба?
Арди приподняла тёмную бровь.
— Возможно, они не могут оторваться друг от друга, и консумируют брак прямо на полу Круга Лордов.
— Чёрт возьми, сколько ж можно консумировать?
— Обопритесь на меня, если нужно, — сказала она, подставляя локоть.
— Калека опирается на пьяницу? — нахмурился Глокта. — Ну из нас и парочка.
— Если вам больше нравится свалиться и выбить себе оставшиеся зубы, то пожалуйста. Я от этого сон не потеряю.
Возможно, стоит принять её предложение, хотя бы на минутку. В конце концов, кому от этого будет хуже? Но тут раздались первые пронзительные возгласы. Вскоре к ним стало присоединяться всё больше и больше голосов, пока от ликующего рёва не начал пульсировать воздух. Двери Круга Лордов, наконец, распахнулись, и король с королевой Союза вышли на яркий солнечный свет, рука об руку.
Даже Глокта был вынужден признать, что из них вышла ослепительная пара. Как монархи из мифов, они стояли, облачённые в блестящие белые наряды, отделанные вышивкой, с одинаковыми золотыми солнцами, украшавшими сзади её длинное платье и его длинный камзол, которые заблестели, когда новобрачные повернулись к толпе. Оба высокие, стройные и изящные, на каждом блестящая золотая корона с единственным сверкающим бриллиантом. Оба такие молодые, и такие прекрасные, и у обоих впереди счастливые, богатые и влиятельные жизни! Ура! Ура им! Иссохшая какашка, что у меня вместо сердца, разрывается от радости!
Глокта положил руку на локоть Арди, наклонился к ней и улыбнулся своей самой кривой, беззубой и гротескной ухмылкой.
— Неужели и правда наш король прекраснее меня?
— Оскорбительный вздор! — Она выпятила грудь и вскинула голову, испепеляюще насмешливо взглянув на Глокту. — А я сверкаю ярче Жемчужины Талина!
— О, это несомненно, дорогая, намного ярче. Рядом с нами они выглядят, как попрошайки!
— Как отбросы.
— Как калеки.
Они вместе похихикали, пока королевская пара величественно проходила по площади в сопровождении двух десятков бдительных рыцарей-телохранителей. На почтительном расстоянии следовал Закрытый Совет — одиннадцать статных стариков и Байяз в магическом одеянии, улыбавшийся почти так же широко, как и сама блистательная пара.
— Он мне даже не нравился, — пробормотала Арди себе под нос, — сначала. Не особенно. — В этом мы определённо сходимся.
— Нет нужды рыдать. Вы слишком умны, чтобы довольствоваться таким болваном, как он.
Она резко вздохнула.
— Уверена, вы правы. Но мне было скучно и одиноко, и я устала. — И много выпила, разумеется. Она безнадежно пожала плечами. — С ним я не чувствовала себя обузой. С ним я чувствовала себя… желанной.
И с чего ты взяла, что мне интересно об этом слушать?
— Желанной, говорите? Как чудесно. А теперь?
Она несчастно уставилась в землю, и Глокта почувствовал легчайший укол вины. Но на самом деле вина ранит лишь тогда, когда больше не о чем беспокоиться.
— Вряд ли это была настоящая любовь. — Он увидел, как пошевелились сухожилия на её шее, когда она сглотнула. — Но я почему-то всегда думала, что это я оставлю его в дураках.
— Хм. — Как редко мы получаем то, что ожидали.
Королевская процессия постепенно скрылась из вида, последние роскошные фрейлины и сияющие телохранители протопали мимо, звуки восторженных аплодисментов удалялись в сторону дворца. В сторону их великолепного будущего, а мы, неприятные тайны, отнюдь не приглашены.
— Вот мы и остались здесь, — прошептала Арди. — Обрезки.
— Несчастные объедки.
— Сгнившие стебли.
— Я не стал бы слишком сильно переживать. — Глокта вздохнул. — Вы всё ещё молоды, умны, и довольно красивы.
— Да уж, грандиозная похвала.
— У вас на месте все зубы и обе ноги. Примечательное преимущество по сравнению с некоторыми из нас. Я не сомневаюсь, что вскоре вы отыщете какого-нибудь высокородного идиота и заманите в ловушку, невелика беда.
Она отвернулась от него, сгорбила плечи и, как он понял, прикусила губу. Он поморщился и поднял руку, чтобы положить ей на плечо… Ту же руку, которая порезала на кусочки пальцы Сеппа дан Тойфеля, которая оторвала соски с груди инквизитора Харкера, которая разрубила на куски одного посланника гурков и прижигала другого, которая отправила невинного человека гнить в Инглию, и так далее, и тому подобное… Он отдёрнул руку и уронил её. Уж лучше выплакать все слёзы мира, чем тебя коснётся эта рука. Утешение приходит из других источников и течёт в другом направлении. Он хмуро посмотрел на площадь и оставил Арди её несчастью.
Толпа продолжала радостно кричать.
Разумеется, это было великолепное событие. Ни одного усилия и ни одной монеты не было потрачено впустую. Джезаль не удивился бы, узнав, что собралось пять сотен гостей, из которых он лично хоть в какой-то степени знал не больше дюжины. Лорды и леди Союза. Великие люди Закрытого и Открытого советов. Самые богатые и самые влиятельные красовались изысканными одеждами и манерами.
Палата Зеркал идеально подходила для этого события. Самое впечатляющее помещение во всём дворце — огромная, как поле битвы, палата казалась ещё больше из-за огромных зеркал, покрывавших каждую стену и создававших сбивающее с толку впечатление дюжины других великолепных свадеб в дюжине других соседних танцевальных залов. Многочисленные свечи мерцали и покачивались на столах, в подсвечниках, и в хрустальных канделябрах высоко вверху. Их мягкий свет освещал серебро, блестел на драгоценностях гостей, отражался от тёмных стен, тускло мерцал вдалеке: миллионы точек света, словно звёзды в тёмном ночном небе. Дюжина лучших музыкантов Союза играла нежную и чарующую музыку, которая смешивалась с довольной болтовнёй, звоном старых монет и новых столовых приборов.
Это было радостное торжество. Неповторимый вечер. Для гостей.
Для Джезаля это было чем-то другим, и он не понимал, чем. Он сидел за позолоченным столом, рядом с королевой, и на них двоих приходилось по десять раболепных слуг. Они сидели на виду у всех собравшихся, словно были парой ценных экспонатов в зоопарке. Джезаль сидел в тумане неловкости, в похожем на сон молчании, и время от времени вздрагивал, словно больной кролик, когда напудренный лакей ставил перед ним овощи. Тереза сидела справа от него, изредка изящно накалывала крошечный кусочек на вилку, поднимала его, жевала и глотала с элегантной точностью. Джезаль никогда и не предполагал, что можно есть прекрасно. Теперь он осознал свою ошибку.
Он почти не помнил звенящих слов верховного судьи, которые, как он полагал, связали их двоих безвозвратно. Что-то насчет любви и безопасности государства, как он смутно припоминал. Но он видел кольцо, которое онемело передал Терезе в Круге Лордов, и огромный кроваво-красный камень теперь блестел на её длинном среднем пальце. Джезаль прожевал кусочек прекраснейшего мяса, и на вкус ему оно было, как грязь. Они стали мужем и женой.
Теперь он понимал, что Байяз был прав, как всегда. Люди страстно стремятся к чему-то намного выше себя. Может, и не все получили короля, о котором просили, но никто не мог бы отрицать, что Тереза была именно такой, какой должна быть настоящая королева. Сама мысль о том, что на этом золочёном стуле сидела бы Арди Вест, казалась абсурдной. Но всё же, когда эта мысль возникала, Джезаль чувствовал острую боль вины, за которой сразу следовала острая боль печали. Как грустно, что у него нет никого, с кем можно поговорить. Он мучительно вздохнул. Если он собирался провести жизнь с этой женщиной, то им придётся разговаривать. И он полагал, что чем скорее они начнут, тем лучше.
— Я слышал, что Талин… очень красивый город.
— Действительно, — сказала она строго согласно этикету, — но в Адуе тоже есть на что посмотреть. — Она помедлила и безнадёжно посмотрела на свою тарелку.
Джезаль прочистил горло.
— Несколько… трудно привыкнуть. — Он отважился слегка улыбнуться.
Она удивлённо моргнула и осмотрела помещение.
— Так и есть.
— Вы танцуете?
Она без малейшего видимого движения плеч повернула к нему голову и посмотрела на него.
— Немного.
Он отодвинул свой стул и встал.
— Тогда потанцуем, ваше величество?
— Как пожелаете, ваше величество.
Когда они вышли в центр просторного помещения, разговоры постепенно стихли. В Палате Зеркал воцарилась гробовая тишина, и только его отполированные ботинки и её отполированные туфли стучали по блестящему камню. Джезаль сглотнул, когда они заняли свои места, окружённые с трёх сторон длинными столами и легионами величественных гостей, не сводивших с них глаз. У него появилось то же чувство бездыханного предвкушения, страха и возбуждения, которое появлялось, когда он выходил перед ревущей толпой в круг для фехтования против неизвестного противника.
Они стояли неподвижно, как статуи, глядя друг другу в глаза. Джезаль протянул свою руку, ладонью вверх. Тереза протянула свою, но не взяла его руку, а прижала тыльную сторону своей ладони к тыльной стороне его ладони и толкнула вверх, так что их пальцы оказались на одном уровне. Она едва-едва приподняла одну бровь. Молчаливый вызов, который больше никто в зале не мог увидеть.
Раздалась первая длинная нота и эхом пронеслась по залу. Они начали танец, преувеличенно медленно кружа друг вокруг друга. Подшитый золотом подол платья Терезы шуршал по полу, её ног не было видно, так что казалось, она скорее плывёт, чем шагает. Она держала подбородок мучительно высоко. Они двигались сначала в одну сторону, потом в другую, и в зеркалах вокруг них одновременно двигалась тысяча других пар — их вереница тянулась вдаль, все в коронах и в безупречно белых одеждах, расшитых золотом.