— Да! — прошипел Вест, и люди вокруг одобрительно взревели.
Следующий удар лязгнул по закованному в броню боку гиганта, оставляя длинную яркую царапину, вонзился в землю и взметнул большой кусок дёрна. С последним ударом меч глубоко вошёл в раскрашенные рёбра, брызнула туманная струйка крови, выбив гиганта из равновесия. Рот Веста раскрылся, когда на него упала огромная тень. Наводящий Ужас свалился на его щит, как падающее дерево, и дрожащий Вест рухнул на колени, его живот скрутило от ужаса и отвращения.
И тут он увидел. Одна из пряжек на шипастом заклёпанном доспехе, как раз под коленом гиганта, находилась в дюйме от пальцев свободной руки Веста. В тот миг он мог думать лишь об одном — что Бетод может сбежать, после всех смертей, и ищи-свищи его потом по всей Инглии[18]. Он стиснул зубы и схватился за конец кожаного ремешка, толстого, как поясной ремень обычного человека. Потянул за него, когда Наводящий Ужас стал поднимать свою огромную тушу. Пряжка, звякнув, раскрылась, доспех на могучей лодыжке ослаб, а нога гиганта уже снова топала по земле. Рука Наводящего Ужас хлестнула, заставив Девятипалого пошатнуться.
Вест с трудом поднялся из грязи, уже сильно сожалея о своём порыве. Он осмотрел круг, высматривая знак, что кто-то его видел, но все взгляды были прикованы к бойцам. Теперь это уже казалось крошечным, дерзким саботажем, от которого ничего не изменится. Кроме того, что Веста убьют, разумеется. Этот факт он знал с детства. Если тебя поймают на жульничестве во время северного поединка, то тебе вырежут кровавый крест и выпустят кишки.
— Га! — Логен дёрнулся от бронированного кулака, качнулся вправо, когда мимо просвистел синий, нырнул влево, когда железная рука снова по нему хлестнула, поскользнулся и чуть не упал. Любого из этих ударов хватило бы, чтобы оторвать ему голову. Он увидел, как раскрашенная рука возвращается, стиснул зубы и уклонился от следующего могучего удара Наводящего Ужас, уже махая мечом вверх и вбок.
Клинок попал точно по голубой руке, прямо под локтем, и обрубок с брызгами крови полетел через круг. Логен втянул воздух в горящие лёгкие и высоко поднял меч Делателя, предпринимая последнюю попытку. Глаза Наводящий Ужас повернулись в сторону тусклого серого клинка. Он дёрнул головой вбок, и клинок глубоко врезался в раскрашенный череп, подняв фонтан капель тёмной крови и раскалывая гиганту голову до брови.
Бронированный локоть Наводящего Ужас так врезался Логену в рёбра, что он едва не оторвался от земли и отлетел на другую сторону. Логен отскочил от щита, растянулся ничком, и лежал там, выплёвывая грязь, пока размытый мир крутился вокруг него.
Он поморщился и поднялся, сморгнул слёзы из глаз и замер. Наводящий Ужас шагнул вперёд — меч всё ещё торчал глубоко в его черепе — и поднял свою отрезанную руку. Прижал к бескровному обрубку, повернул вправо, потом влево, и отпустил. Огромное предплечье снова было целым, и целые буквы непрерывно шли от плеча до запястья.
Люди вокруг круга замолчали. Гигант немного пошевелил пальцами, потом поднял руку и взялся за рукоять меча Делателя. Повернул в одну сторону, потом в другую — его череп трещал, когда сдвигались кости. Он вытащил клинок и покачал головой, словно пытался избавиться от головокружения. Потом отбросил меч через круг, и тот второй раз за этот день со стуком упал перед Логеном.
Логен уставился на него, его грудь вздымалась. С каждым обменом ударами становилось всё тяжелее. Раны, полученные в горах, болели; синяки, полученные в круге, пульсировали. Воздух всё ещё оставался прохладным, но его рубашка стала липкой от пота.
Наводящий Ужас не выказывал никаких признаков усталости, даже несмотря на полтонны железа, привязанной к его телу. На искажённом лице не выступило ни капли пота. На татуированном черепе не осталось ни царапины.
Логен почувствовал, как страх снова сильно давит на него. Теперь он знал, что чувствует мышь, когда её держит в лапах кошка. Надо было сбежать. Надо было сбежать и никогда не оглядываться, но вместо побега он выбрал вот это. Хочешь сказать что-то одно про Логена Девятипалого — говори, что эта сволочь ничему не учится. Рот гиганта растянулся в кривой улыбке.
— Ещё, — сказал он.
Когда Ищейка подошёл к воротам внутренней стены Карлеона, ему захотелось отлить. Всегда хотелось в такое время.
Он надел одежду одного из мёртвых трэлей. Она оказалась слишком большой, так что пришлось крепко затянуть пояс. Плащ закрывал окровавленную дырку, оставленную ножом. Молчун надел одёжку второго, за его плечом висел лук, в другой руке покачивалась большая булава. Между ними ковылял Доу: запястья связаны за спиной, ноги тупо шаркают по булыжникам, окровавленная голова висит, будто они хорошенько ему врезали.
Если честно, на взгляд Ищейки уловка получилась довольно жалкой. Он насчитал с полсотни примет, которые могли их выдать с тех пор, как они слезли со стены. Но не было времени придумать что-то поумнее. Говори нормально, улыбайся, и никто ничего не заподозрит. По крайней мере, Ищейка на это надеялся.
По обе стороны широкого арочного прохода стояли стражники — пара карлов в длинных кольчугах и в шлемах, оба с копьями в руках.
— Чё это? — спросил один, хмуро глядя, как они подходят.
— Да вот, поймали козла, пытался пробраться внутрь. — Ищейка ударил Доу по голове, просто чтобы всё выглядело нормально. — Ведём вниз, запрём, пока они там не закончат. — И пошёл дальше.
Один из стражников остановил его, ткнув рукой в грудь, и Ищейка сглотнул. Карл кивнул в сторону городских ворот.
— Как всё идёт, там, внизу?
— Нормально, наверное. — Ищейка кивнул. — Идёт, во всяком случае. Бетод ведь победит, а? Как всегда, так?
— Не знаю. — Карл покачал головой. — Этот Наводящий Ужас до усрачки меня пугает. Он, и эта чёртова ведьма. Я уж не запла́чу, если Девять Смертей прибьёт эту парочку.
Другой стражник усмехнулся, сдвинул шлем на затылок и тряпкой вытер пот.
— У тебя есть…
Доу бросился на карла, сбросив верёвки с запястий, вонзил нож по самую рукоять ему в лоб и сбил с ног, словно стул. Почти в тот же миг позаимствованная булава Молчуна ударила по макушке шлема второго, оставив там глубокую вмятину, нижний край шлема опустился почти до кончика носа. Карл отшатнулся назад, словно пьяный. Потом из ушей у него полилась кровь, и он упал на спину.
Ищейка развернулся, пытаясь так держать украденный плащ, чтобы никто не видел, как Доу и Молчун утаскивают два трупа, но город казался опустевшим. Несомненно, все смотрели бой. Он раздумывал, что происходит, там, в кругу. Раздумывал достаточно долго, чтобы в животе начало неприятно крутить.
— Пошли. — Он обернулся и увидел Доу, который ухмылялся во всё свое окровавленное лицо. Два тела он сложил за воротами. Один из мертвецов скосил глаза и словно таращился в сторону дыры от ножа во лбу.
— И это всё? — спросил Ищейка.
— А что, ты хотел сказать пару слов по покойникам?
— Ты знаешь, что я имел в виду, если кто-нибудь…
— Нет времени умничать. — Доу схватил его за руку и потащил через ворота. — Пойдем, убьём ведьму.
Подошва металлического сапога Наводящего Ужас ударила Логена в грудь, выбила из него дух и вколотила в землю. Меч выпал из его руки, рвота жгла горло. Прежде, чем он опомнился, на него пала огромная тень. Вокруг запястья сомкнулся металл, крепко, как тиски. Удар по ногам — и он уже лежал лицом вниз, с вывернутой за спину рукой и с полным ртом земли. Что-то прижалось к его щеке. Сначала холодное, а потом болезненное. Огромная нога Наводящего Ужас. Запястье выворачивали, тянули вверх. Его голову вдавливало во влажную землю, а короткая трава щекотала нос.
Неистовая боль в плече была ужасной. А вскоре стала ещё намного хуже. Его держали крепко и неотвратимо, и растягивали, как кролика для свежевания. Толпа бездыханно замолчала, единственными звуками были хлюпанье разрываемой плоти рта Логена, да хрип воздуха в одной разбитой ноздре. Он бы заорал, да только лицо сдавило так сильно, что не вздохнуть. Хочешь сказать что-то одно про Логена Девятипалого — говори, что ему конец. Назад в грязь, и никто бы не подумал, что он этого не заслужил. Подходящий конец для Девяти Смертей — быть разорванным в клочья в кругу.
Но огромные руки дальше не тянули. Уголком моргающего глаза Логен увидел, как над стеной высунулся Бетод. Король Севера медленно махал рукой по кругу. Логен помнил, что это означает.
Не торопись. Потяни немного. Преподай им всем урок, которого они никогда не забудут.
Огромный сапог Наводящего Ужас убрался с челюсти Логена, и он почувствовал, что его поднимают в воздух — руки и ноги болтались, как у куклы на верёвочках. Поднялась татуированная рука, чёрная на фоне солнца, и ударила Логена по лицу. Открытой ладонью, как отец мог бы ударить шаловливого ребенка. По ощущениям было похоже на удар сковородкой. Голова Логена взорвалась ярким светом, рот наполнился кровью. Зрение снова сфокусировалось как раз вовремя, чтобы увидеть, как разукрашенная рука взлетает в другую сторону. Она опустилась с жуткой неотвратимостью и треснула слева, как ревнивый муж бьёт свою беспомощную жену.
— Гургх… — услышал он свой голос, и полетел. Синее небо, слепящее солнце, жёлтая трава, напряжённые лица — бессмысленные пятна. Логен врезался в щиты на краю круга и почти бесчувственно упал на землю. Где-то далеко люди кричали, вопили, шипели, но он не слышал слов, и вряд ли ему было дело до них. Он мог думать лишь о холодном чувстве в животе. Словно его внутренности наполнились тающим льдом.
Он увидел бледную руку, запачканную розовой кровью, белые сухожилия выпирали под натянутой кожей. Его рука, конечно. Там виднелся обрубок. Но когда он попытался выпрямить пальцы, они лишь сильнее сжались на коричневой земле.
— Да, — прошептал он, кровь полилась из окоченелого рта и закапала на траву. Лёд распространялся от его живота до самых кончиков пальцев, и каждая частичка тела окоченевала. И это было хорошо. Как раз самое время.